— Что случилось? — Она и правда была сильно встревожена. Этот дурак может все испортить.
— Белла спустила на меня всех собак, требуя отчета в деньгах, которые я выручил, продав подаренный нам Алексом скот. Не мог же я признаться ей, что уже потратил часть золота, Аланна!
— И что же ты ей сказал, Ян?
— Ничего, — ответил он, глупо улыбаясь. — Вместо этого я последовал совету своего мудрого шурина, как надо обращаться со своей женой.
— Что ты еще натворил? — Теперь она встревожилась по-настоящему.
— Я взял палку и лупил ее по заднице до тех пор, пока она не взмолилась о пощаде, и все время при этом твердил ей, что хозяином Грантхолла являюсь все-таки я. Господи, ты бы видела, как она выла и отбивалась! Если бы я раньше знал, что лупить Беллу так приятно, я бы занялся этим давно.
— Ты идиот! — окрысилась на него Аланна. — Если она пожалуется брату. Алекс начнет задавать тебе те же самые вопросы. Ты что, не мог ей чего-нибудь наврать?
— Она не пойдет к Алексу, — уверенно ответил Ян. — Пока я лупил ее, я так возбудился, что напоследок трахнул ее. Она не сможет ни сидеть, ни ходить по крайней мере несколько дней, Аланна, а к этому времени она сообразит, что лучше молчать. Она не захочет, чтобы ее брат и его жена узнали, что произошло. Анабелла для этого слишком горда.
Он облизнул губы. Его глаза все еще светились воспоминаниями о недавней победе. Аланна видела, что он все еще горит желанием, так как его член явственно выпирал из-под зелено-красного килта. Она все еще удивлялась, как это в этой чертовой шотландской глуши, в варварской стране она вдруг обнаружила самый большой член, который когда-либо видела в жизни. Этот выдающийся природный дар возмещал Яну полное отсутствие у него мозгов.
Она подозревала, что именно благодаря этому чудовищному члену прекрасная Анабелла Гордон вышла за него замуж. Но почему-то ей казалось, что сестра Алекса давно уже не получает удовольствия от этой сделки.
— Аланна! — жадно прошептал он. Подойдя к ней. Ян повернул ее к себе задом и заставил нагнуться над столом. Завернув ей юбки на голову, он вошел в нее без всякой подготовки. Она при этом тихонько замычала, но приняла в себя его огромный член, пока его руки торопливо нащупывали ее груди, очень большие для такой миниатюрной женщины. Он ритмично двигался, входя в нее с отработанной годами ловкостью. Аланна почувствовала, как по ее телу разливается удовольствие. Когда он кончил, ее прежнее раздражение развеялось. Ян Грант гордился своим единственным достоинством, он понимал, что женщина тоже должна быть весьма довольна этим обстоятельством.
Аланна выпрямилась и расправила юбки. Ян улыбнулся ей.
— У тебя это здорово получается, — сказал он.
— Смотри, чтобы тебя не увидели, когда будешь уходить. — холодно ответила она.
— Я вернусь ближе к ночи, — самодовольно проговорил он. — Боже, не могу даже припомнить, чтобы когда-нибудь так хотел женщину после того, как уже поимел двух! — И с ухмылкой на лице Ян Грант быстро ушел тем же путем, которым пришел.
— Дурак, — пробормотала она ему вслед, но в душе знала, что будет рада опять принять его ночью.
Глава 15
Молодую графиню Брок-Кэрнскую быстро и легко приняла вся челядь замка. Поначалу их привлекала ее красота, но скоро они обнаружили, что она к тому же умная, добрая и заботливая женщина, хотя и англичанка. Они защищали ее от Аланны Вит, и жизнь для дочери серебряных дел мастера стала еще тяжелее, чем она была до приезда Велвет. Маленькую Сибиллу, однако, любили. Жители Брок-Эйлена считали, что дочь Алекса — одна из них.
Велвет провела всю осень в заботах по восстановлению сада и в знакомстве с землями Алекса, людьми и образом жизни Шотландии. В этом ей большую помощь оказала Пэнси, которую, как жену Дагалда и сноху Мораг Геддес, охотно принимали все. Обычно сдержанные, обитатели Брок-Эйлена не могли не привязаться к Пэнси с ее смешным, но приятным акцентом, близкими им взглядами на жизнь и прекрасным чувством юмора. Велвет многое узнала от нее о местном житье-бытье и была в курсе всех последних сплетен. Постепенно она становилась хозяйкой поместья.
Осень незаметно сменилась зимой, а никаких признаков беременности у Велвет не было и в помине. Накануне Нового года Велвет и Алекс стояли вместе с Беллой и Яном на крепостной стене Дан-Брока, глядя на россыпь огоньков, вспыхивающих то там, то здесь по склонам всех холмов, насколько хватало взгляда. Церковный колокол возвестил начало нового 1592 года с Рождества Христова. В качестве новогоднего подарка Алекс подарил ей чудесную нитку жемчуга, с которой свисали три ограненных в форме слезинки алмаза. Велвет показала подарок своей золовке. Вдруг ей показалось, что Белла выглядит какой-то бледной, а когда та нагнулась, чтобы не совсем искренне восхититься драгоценностью, Велвет заметила у нее на груди зловещего вида синяк.
Все-таки Анабелла нашла в себе силы любезно проворковать:
— Прекрасный подарок, Велвет. Могу с уверенностью сказать, что ты счастлива с моим братом. Думаю, ему повезло.
— Ты что, наконец-то забеременела? — грубо поинтересовался Ян. — С чего это Алекс делает тебе такие подарки?
Ян съел прекрасный обед и был по горло налит не менее прекрасными винами и виски Алекса.
Велвет вспыхнула и безмолвно взглянула на своего мужа, который ровным голосом ответил за нее:
— Мне кажется, ты слишком рьяно пользуешься моим гостеприимством; Ян. Ты можешь быть мужем моей сестры, но это вовсе не дает тебе права задавать подобные вопросы. Когда придет время официально объявить об этом, ты будешь первым, кто узнает новость.
— Тогда, значит, мои парни по-прежнему пока остаются твоими наследниками, — пьяно объявил Ян. Теперь пришел черед краснеть Анабелле.
— Ян! — запротестовала она.
— Ян, — передразнил он. И потом угрожающе проговорил:
— Не учи меня, как надо себя вести, женщина, а то тебе же будет хуже. — Его глаза сузились, и Белла испуганно отступила в сторону.
Позднее, уже лежа в постели с мужем, Велвет сказала:
— Мне кажется, Ян бьет твою сестру.
Алекс рассмеялся:
— Он не посмеет, дорогая. У него для этого кишка тонка. И потом, Белла не потерпела бы такого обхождения.
— Ты не заметил, какой тихой стала в последнее время твоя сестра, Алекс? Она всегда была язвительной и шустрой, а с недавних пор ходит какая-то забитая. А сегодня вечером я заметила ужасный синяк у нее на груди.
— Наверное, Ян был слишком груб во время их любовных утех, прелесть моя. Не беспокойся о Белле. Она никогда не была особенно стыдливой. Если что-нибудь не по ней, уже давно стоял бы крик.