перемирии Литовских князей (Явнута, Кейстута, Любарта и пр.) с королем Казимиром и Мазовецкими князьями помещена в Актах Запад. России. № I. Без даты. Пособия: Нарбут, Зубрицкий, Стадницкий (т. II. Lubart xiaze wołyński), Шараневич и Антонович. Зубрицкий указывает еще на один южно-русский памятник той эпохи, колокол при соборной церкви св. Юрия во Львове с надписью: «в лето 6849 (1341) сольян бе колокол сии святому Юрью при князе Димитрие игуменом Евфимием». (Историко-крит. повесть, стр. 78 и далее). При этом он теряется в догадках: кто такой был этот князь Димитрий, княживший во Львове в 1341 году, когда Львов был уже под властью Казимира Польского? Мы полагаем, что тут можно разуметь воеводу и пестуна Юрия И, известного Димитрия Дедко, который вследствие помянутого выше восстания завоевал на некоторое время тень самостоятельности для Львовской земли и стал во главе ее управления. В помянутой грамоте торунским гражданам он именует себя: Demetrius Dętko provisor seu capitaneus terrae Russiae. (Voigt. Codex diplom. Prussicus. III. p. 83. Datum in Lemburga). По всей вероятности, он происходил из русских удельных князей; а потому и сам носил княжеский титул, подобно своему товарищу князю Данилу, владетелю Острога.
Из новых трудов по данным событиям, которые в источниках представляются весьма запутанно, сбивчиво и противоречиво, укажу, кроме вышеупомянутых трудов Андрияшева, Иванова и Лонгинова, на монографии: Горжицкого — «Połączenie Rusi Czerwonej z Polska przez Kasimerza Wielkiego» (Lwów. 1889), Вейтера— «Wiadvyslaw ksiaze Opolski» (Lwów. 1889), Мильковича — «Студия критични над историею русско-польскою», часть I (Львов. 1893), А. Чоловского — «Lwow za ruskich czasów».(We Lwowie. 1891) и любопытное исследование профессора И. П. Филевича «Борьба Польши и Литвы-Руси за Галицко-Владимирское наследие». Спб. 1890 (Сначала помещено в Ж. М. Н. Пр.). Он особенно критично отнесся к повествованию Длугоша и отрицает его рассказ о двух походах Казимира в Галицию в 1340 году, т. е. признает только один поход, и притом неудачный. Но так как положительная сторона вопроса остается пока недостаточно разъясненной, то мы оставляем в тексте (основанное на Длугоше и Траском) почти прежнее изложение, с некоторой оговоркой, только отбросив явные преувеличения Длугоша, и тем более, что в общих чертах оно не противоречит ссылкам г. Филевича на документы папской канцелярии, помещенные у Тейнера (стр. 56–57 Исследования). Названные сейчас монографии вызвали со стороны профес. И. А. Линниченка ряд очерков, озаглавленных: «Критический обзор новейшей литературы по истории Галицкой Руси» (Ж. М. Н. Пр. 1891. Май, Июнь, Июль). Именно он возражает против некоторых частных выводов Лонгинова (наприм., против толкования его о Дмитрии Детко служебным званием детский); отрицает главный вывод Горжицкого, будто Казимир имел все законные права на Червонную Русь, был прямым наследником Юрия II, будто он уже предпринимал меры к скорейшему объединению ее с Польшей посредством введения церковной унии и польского гражданского права. В то же время он полемизует и с профес. Филевичем по некоторым сторонам его монографии; а далее возражает Вейтеру главным образом по поводу его мнения, что Владислав Опольский пытался водворять в Червонной Руси чисто венгерские порядки; скорее он вводил немецкие порядки, наприм., Магдебургское право. Впрочем, на монетах Владислава, битых на Руси, находим букву «L» с короной и надпись «Ludovicus rex Ungariae» (на другой стороне изображение льва, стоящего на заднихлапах, — герб Червонной Руси, — и надпись: «Vladislaus Dux»). В конце «Обзора» профес. Линниченко помещает свои соображения о «Червонорусском судоустройстве XIV–XV веков», по поводу брошюры известного польского ученого Ромуальда Губе о том же предмете, и критики на Губе профессора Лиске, издателя актов Червонной Руси. Но исследованию почти всего внутреннего строя г. Линниченко посвятил потом целую диссертацию под заглавием: «Черты из истории сословий в Галицкой Руси XIV–XV вв.» М. 1894 г. В эту диссертацию вошла его статья: «Юридические формы шляхетского землевладения и судьба древне-русского боярства в юго-западной Руси XIV–XV в.» («Юридич. Вести.» 1892 г. №№ 6–7). Профес. Филевич напечатал статью: «К вопросу о борьбе Польши и Литвы-Руси за Галицко-Владимирское наследие» (Ж. М. Н. Пр. 1891. Декабрь). Здесь он отвечает своим критикам: Чучинскому («Kwartalnik Histor». 1891.), Лисевичу («Przewodn. nauk i liter.» 1891.) и профес. Линниченку (помянутый «Критич. обзор»), и поправляет некоторые стороны своего вышеназванного исследования, наприм., относительно вероисповедания Юрия II, событий 1340 года, договора, помещенного в Ак. Зап. Р. № 1, без даты (г. Линниченко относит его к 1351 г., а Филевич настаивает на 1352). Договор 1366 года, ограничивающий Любарта только Луцкою землею. Этот двойной договор Казимира (отдельный с Любартом и общий с братьями Гедиминовичами) представляет также спорный пункт (Archiwum Lubartowiczow Sanguczkow. T. I. We Lwowie, 1887. № 1 и Нарушевича Historya. XI, 246. Пр. 2. Приводимый Нарушевичем второй договор г. Филевич считает подделкой). Чтобы дополнить перечень сочинений о Червонной Руси в данную эпоху, укажем еще на Магиова — «Der polnisch-ungarische Streit um Galizien und Lodomerien» (Lemberg. 1886) и на цитованную в диссертации г. Линниченка статью Прохаски «W sprawie zajęcia Rusi przez Kazimierza Wielkiego». Сей последний указывает на генеалогию Мазовецких князей, заимствованную Нарбутом из латинской рукописи XVI в. и напечатанную им по-польски в «Pomniejscze pisma histor» (Wilno. 1865. p. 206). Он сообщает, что «Болеслав, сын Тройдеца, получивший княжение в Червонной Руси как наследство матери, отравленный Русскими в 1340 г., имел женою Офку, в христианстве Марию, дочь в. кн. лит. Гедимина, сброшенную под лед в Вислу у Завихоста 5 февраля 1342 г.». Г. Прохаска полагает, что она погибла за свою преданность католицизму; но сие заключение необоснованно; да и самый факт такой гибели еще ждет подтверждения.
В помянутом выше «Критическом обзоре» г. Линниченко приводит любопытный эпизод из борьбы Польши с Литвою за Галицко-Волынское наследство — эпизод, заимствованный из одной угро-латинской летописи, собственно, из ее отрывка, который был издаваем Губером (Ludwig von Ungarn die ungarischen Vassalienlander), Флорианом (Historia Hungariae fontes Domestici) и Левицким (Kwartalnik Historyczny. 1889 г.).
В 1351 г. угорский король Людовик прибыл в Польшу на помощь своему дяде, королю Казимиру, против Литовских князей, из которых Любарт незадолго перед тем был захвачен в плен Поляками. Дошедши от Кракова до Люблина, Казимир опасно заболел, и тут остался; Людовик один продолжал поход с польско-угорским войском. Пробираясь лесами, через 15 дней он достигло Литовской границы и послал несколько знатных людей к Кейстуту. Они остались заложниками, а Кейстут отправился к королю и заключил с ним мир на таких главных условиях: во-первых, принять со своими братьями и всем народом крещение, если папа дарует ему королевскую корону; во-вторых, давать Угорскому королю военную помощь, а от него и Казимира получать ее против Крестоносцев и Татар. Для своего крещения Кейстут должен был вместе с королем отправиться в Буду. В день Успения Богородицы он явился в палатку