Зовя на помощь своих, затрубили в рога и в лагере гондорской пехоты.
Люди расхватывали оружие, поспешно строясь. Сейчас, сейчас все изменится, и победоносная кавалерия Гондора опрокинет самонадеянных вояк Олмера, довершив дело, начатое пешими воинами!
А полки Олмера, поняв, что происходит, действительно стали раздаваться в стороны, размыкая кольцо окружения. Поспешно, будто в панике, они отступали на юг; конные лучники прикрывали это отступление.
На севере показались первые гондорские конные сотни. И с первого же взгляда стало понятно, что с ними далеко не все в порядке, что они идут не с победой. Плохо держа строй, почти совсем без знамен и значков, на измученных, загнанных конях не мчалась, не летела — медленно текла заметно уменьшившаяся в числе конница. Радостные крики в стане пехоты замерли, сменившись сперва недоумением, а затем горчайшей уверенностью.
Они потерпели поражение и теперь отходили, и на их плечах наверняка висел многократно сильнейший враг.
Они подъехали, измученные всадники на усталых конях. Их встретили тяжким молчанием. Все было ясно без слов.
Королевский штандарт был потерян, и сам король ехал в простой броне, не отличимый от прочих воинов. Его окружали изрядно поредевшая гвардия, немногочисленные приближенные. Среди них оказался и Этчелион.
* * *
Переводя дух, приходили в себя гондорские конники. Стало легче — после неудачи они соединились со своей пехотой. Дальше отступать будет легче. А то, что армия будет отступать, не было секретом ни для кого. На сей раз король не скрывал своих планов.
Гондорцам не удалось пробиться на север. Полки Вождя повисли на королевской армии, точно псы на медведе. Они появились со всех сторон, словно давно знали, где и в каком числе пройдет войско Минас-Тирита.
Несмотря на все старания воевод короля, Олмер искусно уклонялся от генерального сражения, нападая то в одном месте, то в другом, наносил внезапный удар — и его сотни откатывались. Пробовали преследовать — нарывались на засады. Гондорцы размахнулись широко — а выяснилось, что бить-то и некуда. Конные стрелки Вождя не жалели стрел. Хазги, что ни день, налетали, выпускали сотню-другую стрел — и отходили, неуязвимые для ответных стрел из-за дальности. Приближенные короля могли лишь теряться в догадках — откуда у Олмера все потребное для войны в эту зимнюю пору, почему его воины всегда сыты, на добрых, незаморенных конях, у них не переводятся припасы, в достатке оружия и запасных лошадей?
И все же, неся потери, гондорская армия упорно пробивалась на север, откуда должна была наступать рать Наместника. И лишь чудом прорвавшийся сквозь вражеские заслоны гонец принес черную весть, что Наместник, не выдержав беспрестанных атак Олмера, вынужден остановиться, чтобы не допустить прорыва врагов в глубь собственно арнорских земель. После этого король отдал приказ готовиться к решительному натиску — и тут-то Вождь явил, чем на самом деле он располагает. Он со сверхъестественной быстротой собрал полки с севера и запада — и по крайней мере втрое сильнейшее войско преградило путь ратям Гондора.
Опытный и осторожный Этчелион первым понял опасность. Атаковать подготовившееся к обороне воинство Вождя, огородившееся палисадами, атаковать в конном строю занявших крепкую позицию спешенных хазгов и ангмарцев означало — даже в случае успеха — потерю половины войска. И решение осталось только одно — отступать. На голой равнине невозможно было обойти врага так, чтобы он ничего не заметил, тем более что его разведчики висели на плечах войска. Отправив две дюжины нарочных к Наместнику со строгим приказом запереться в крепостях, свезя туда весь провиант, и отбиваться, король решил отойти. Оторваться от преследователей, подтянуть подкрепления, перерезать вражий тракт, по которому идет подмога через опустошенный Рохан… Если Олмер бросится в погоню — очень хорошо, Арнор останется неразоренным; двинется Вождь на север брать Аннуминас — приведя войско в порядок и соединясь с Эодрейдом, можно идти вслед, стараясь незаметно, вдоль гор прорваться в Арнор и там уже дать бой…
Однако кого отступление на юг не устраивало ни в коем случае, так это хоббита. Хоббитании впрямую грозила смертельная опасность — как мог он уходить в такое время?
— Если король пойдет на юг, я буду пробиваться на север сам, — заявил он ошарашенным друзьям. — Мне на юге делать нечего. Вдобавок — уверен! — в Арноре не обойдется без измены. Архар у меня из головы не идет!
— А мне кажется, все решится не здесь, а под Серой Гаванью, — заметил Беарнас. — Олмер все равно двинется туда. Там и быть решительному бою.
— А я не покину своих! — нахмурился Атлис.
Грозил разгореться ненужный спор, и Торин мудро предложил отложить все решения на утро. Все равно войско стоит на месте.
Однако на рассвете они поняли, что ничего решать им уже не придется. С каким-то непостижимым умением Олмер вновь, в который уже раз, преподнес сюрприз своим противникам. Окрестности обширного гондорского лагеря черным чернели от подошедшего ночью вражеского войска. Гондорская конница понесла большие потери на обратном пути от непрестанно наседавших хазгов, истерлингов, ангмарцев — и вот эти же самые полки теперь стояли перед ними вновь, на сей раз в твердой решимости покончить дело сразу.
Однако гондорцы были тоже не робкого десятка. Согласно запели рога, призывая ратников в строй, тем более что противостоящее им войско не казалось намного сильнее гондорского. На глаз бойцов в нем было в лучшем случае раза в полтора больше, чем в королевской армии.
— Ну и что теперь? — сумрачно осведомился Торин невесть у кого. — Бежать вроде некуда…
«Как все похоже, — подумал хоббит, бегом бросаясь к своему месту в строю лучников. — Раз за разом Олмер берет одним и тем же, одним и тем же приемом — за ночь подтягивает разбросанные силы к означенному месту. Не иначе как улагов гоняет…»
Гондорской армии бежать было некуда, и она быстро построилась для боя.
Враг явно не собирался атаковать первым. Его строй изгибался полумесяцем, крылья хищно вытянулись вперед — там неразличимо для глаза хоббита темнели конные полки. И в любой момент могли подойти свежие силы с севера.
Наместник наверняка спешит поскорее укрыться за высокими стенами крепостей, где уж ему оттянуть на себя сколько-нибудь сил вражьего воинства!
Выстроились. Впереди — конные и пешие стрелки, зачинатели боя. За ними — лес копий щитоносной пехоты, еще дальше — вторая линия латников. По бокам и в тылу стояла гондорская конница.
Преддверие битвы молчаливо. Тишина над полем неприкосновенна до времени. Кто дерзнет нарушить — в том слабее дух.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});