– Тогда скажи, капитан у себя?
– Так точно. Почивать изволят.
– Случаем не пьяный?
– Не… Верите, вообще в рот не берет, – с отвращением сказал боцман. – И другим не дает. Одни проблемы с ним. Скряга! Кто, говорит, первым скампавей муромский заметит, тому – полпинты рома. Но только когда вернемся в Ситэ-Ройяль… Представляете?
– А ведь и правда, – сказал Абросим. – Разговаривать умеет.
И вставил в боцманский рот полфунта войлочных пыжей.
* * *
Капитан действительно оказался безнадежно трезвым. И в каюте – чистота, ни бутылок пустых, ни запаха скверного. Но спал крепко, насилу растолкали.
– Послушай, братец, что-то я тебя не припомню, – сказал он Свиристелу.
– Я тут недавно.
– Все равно не помню.
– Ничего, дело наживное, щас познакомимся. Дозвольте спросить?
– Спросить? Что?
– Вы получили приказ утопить Стоеросова, купчину такого?
– Разумеется. Он разве появился?
– Ну да, появился.
– Где?
– Да здесь я.
– Что за шутки, милейший! Что ты тут вообще делаешь и какого черта развалился в моем кресле?!
– По-моему, дурака валяет, – сказал Абросим. – Стукнуть?
– Не надо. Не проснулся еще человек.
Тут капитан все понял.
– Бог ты мой просветленный! Да вы отдаете себе отчет?! Нападение на имперский фрегат! Да вас же за это…
– Повесят?
– Без сомнения. В лучшем случае.
– Ну, если повесят, значит, не утопят, – с облегчением сказал Свиристел.
– Хотя… – тут капитан огляделся, – быть может, это случится еще не сегодня.
– Я тоже думаю, не сегодня. Если вообще случится.
На палубе грохнул выстрел.
– Ладно, – сказал Стоеросов, поднимаясь из капитанского кресла. – Мне пора. Дела, знаете ли.
– Позвольте… – ошеломленно сказал капитан. – А мне-то что теперь делать?
– Ну, для начала оденьтесь.
– А потом?
– Потом подумайте, стоит ли служить сострадариям.
– И все?
– И все. Ни топить, ни вешать вас не будут. Не душегубы, чай. Только уж ведите себя благоразумно, лады?
* * *
На палубе вдоль правого борта неровными шеренгами кое-как выстроилась команда фрегата. Против них с пищалями и трофейными мушкетами стояли муромцы.
– Некоторые сбежали, – доложил Абросим. – Бубудуски. В воду попрыгали. Пришлось пальнуть для острастки.
– Правильно, – сказал Стоеросов.
– А бриг с якорей снимается. Что делать?
– Пленных обыскать и – в трюм. Ерофеичу просигналь, пусть гребут.
– Понятно.
Свиристел прошел к левому борту и прислушался. С места стоянки второго вражеского корабля доносились крики, топот, скрип кабестана.
– С цепью-то как быть? – спросил Абросим.
– С какой?
– Да вот, – Абросим постучал рукой. – И впрямь, между кораблями натянута. Ждали они нас, Палыч.
– Очень хорошо.
– Что ж хорошего? Ерофеич напорется.
– Не успеет.
Свиристел послюнявил палец и поднял руку, определяя направление ветра.
– Ну-ка, гони матросиков передние паруса ставить. Фок и кливер. Якоря поднять! Если кто заерепенится – стреляй без разговоров, тишину беречь уже нечего.
Но забитые покаянские матросики не сопротивлялись. Подгоняемые прикладами, они разбежались по местам. Палубная команда привычно взялись за вымбовки и принялись вышагивать круги у кабестана. Якорные канаты натянулись, фрегат попятился. Свесившись за шальшборт, Абросим докладывал:
– Канат пошел. Канат панер!
Как только якоря оторвались от дна, течение подхватило корабль. Свиристел сам стал к штурвалу. Хлопнув на ветру, развернулся треугольный кливер. «Консо» начал набирать ход.
– Абросим! Глянь, цепь натягивается?
Абросим перегнулся через борт.
– Пошла понемногу.
Стоеросов поднял ко рту рупор.
– Эй, там, на фок-рее! Пошевеливайтесь.
Покаянские матросы наконец разобрались со снастями фок-мачты. Нижняя шкаторина упала, парус надулся.
– Есть! – в это же время крикнул Абросим. – Цепь выходит из воды. Только бы на бриге ее не обрубили…
– Не успеют. Щас мы устроим им развлечение!
* * *
Фрегат обогнул поросший соснами мыс и, следуя течению, увалился вправо. А позади, за мысом, над деревьями показались мачты брига. Оттуда слышались вопли, мушкетные выстрелы, частые удары судового колокола-рынды. Но все это продолжалось не слишком долго. Следуя фактически на буксире у более массивного, уже набравшего скорость корабля, бриг не смог отвернуть от берега.
Донесся глухой шум садящегося на мель судна, плеск волн, треск рангоута, хлопанье парусов. А из палубы «Консо» от резкого рывка выдрало кнехт, к которому была прикреплена цепь, связывавшая оба корабля.
– Готово, – крикнул Абросим. – Идем свободным ходом!
– Добро, – отозвался Стоеросов. – Ставьте грот!
В это время из-за мыса выскочил «Ежовень». Подправив курс, Ерофеич пальнул из кормового единорога.
– Лихо у вас получилось, – крикнул матрос с мачты. – Примете в компанию? Свой я.
– То есть?
– Муромский.
– Ага. А из какой слободы будешь?
– Из Фуфайлов. Ивашкой звать.
– Чего ж ты базилевсу служишь, Фуфайла?
– Да так, с Тихоном нелады вышли.
– А родичи чего ж не заступились?
– Хотели. Только решили, что лучше мне одному уйти, чем весь род подставлять. С Тихоном сейчас лучше не ссориться.
– Это правильно. Посадника слушаться надо. На то он и посадник, между прочим.
– Хо-хо! Так и у вас отношения с Тихоном не лучше, а, добрейшие человеки? Разве не так?
– Сообразительный, – пробурчал Абросим. – Приглядывать придется.
– А еще за Теклой присматривай, – напомнил Стоеросов. – Интересно ведь, кого встретим.
* * *
Навстречу попалась часть покаянской эскадры во главе с линкором. Фуфайла крикнул с мачты:
– «Умбаррага», Свиристел Палыч! Восемьдесят восемь пушек! А за ним следуют три фрегата!
На захваченном «Консо» к этой встрече были уже вполне готовы. По шканцам прохаживался благоразумный покаянский капитан, а Ивашка бодро отрапортовал флагами о захвате муромского скампавея «Ежовень», который очень печально и очень убедительно тащился на буксире. Картина получилась и бодрой, и красивой, и победоносной. Линейный корабль даже поднял флаг «вами доволен».
– Запроси-ка, где искать командующего, – приказал Стоеросов.
Ивашка замахал флажками. На линкоре ответили.
– «Упокоитель», флагман аншеф-адмирала Василиу, крейсирует в устье Шумацкой протоки, Свиристел Палыч!
– Очень хорошо. А теперь вежливенько поблагодари.
– Слушаюсь.
«Умбаррага» спокойно повернул в боковой пролив. На его кормовом балконе два офицера курили сигары.
– Ишь, вальяжные, – сказал Абросим. – Как у себя дома, понимаешь… Еще два-три дня, и вообще закупорят фарватеры!
Он с досадой плюнул за борт. Потому что покаянские военные корабли не имели права заходить в дельту Теклы без разрешения посадника.
– Ничего, – угрюмо проворчал Ерофеич. – Не век им тут плавать. Судьба, она девка переменчивая.
Словно подтверждая его слова, вдруг стих ветер, паруса на покаянских кораблях обвисли. Эскадра, не завершив маневра, застряла в проливе между островами.
– А ведь похоже, что засаду затевают, – сказал Абросим. – Хотят сесть на хвост померанцам еще в муромских водах.
– Да, – кивнул Свиристел. – Похоже.
– Какой план будет?
– План будет такой. Проходим мимо острова и поворачиваем вправо. Думаю, что Мак-Магон пройдет либо здесь, либо там, за Долгим островом. В любом случае мы их увидим.
– Нас могут найти и родичи Агафония.
– Не смогут. Мы ж теперь в плену у базилевса!
– А если померанцы узнают, что мы захватили фрегат? Тот бриг, что на мели сидит, уже наверняка послал шлюпку с сообщением. Если сам с мели не снялся. Скоро начнется облава и на нас.
– Тут ничего не поделаешь. Мы должны найти корабли курфюрста. Очень может быть, что завтра «Умбаррага» спугнет их в сторону моря. То есть прямо к нам. Вместе у нас будет около шестисот шестидесяти пушек, а это уже кое-что. Имперский флот сильно разбросан, можно и прорваться.