тебе совет, Розмайн. Тебе нужно научиться более умело скрывать свои эмоции и не делиться так свободно имеющимися у тебя сведениями. В настоящее время ты позволяешь узнать из своих слов слишком многое, даже не осознавая этого. Другие будут использовать эту слабость против тебя и относиться к тебе с высока.
Он был зол на меня, но его совет был верным и искренним. Я предпочла принять его, так как знала о своем невежестве, когда дело касалось общения с аристократами.
— Для меня большая честь получить ваш совет, и я приложу все усилия, чтобы следовать ему. А теперь, если вы позволите, я хотела бы оставить вас. У меня ужасно кружится голова, и я боюсь, что скоро…
Я резко остановилась на полуслове. Зелье немного улучшило мое самочувствие, но тупая боль в голове все еще не утихала, и теперь я боролась с внезапным приступом крайней сонливости.
— Освин! — позвал Анастасий. — Позови слуг Розмайн!
— Как пожелаете.
Я откинулась на спинку кресла, и последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание, был Анастасий, вскочивший со своего места, и Освин, его старший служитель, бросившийся в приемную, где находились Рихарда и остальные.
***
Когда я проснулась, то нашла письмо от Анастасия, в котором он извинялся за то, что заставил меня давать ему отчет, несмотря на то, что знал, что я плохо себя чувствую. Учитывая, что рядом лежало письмо от Эглантины, я могла предположить, что он написал свое письмо после того, как она отругала его.
Может быть, он и добьется каких-то успехов… Я очень на это надеюсь.
Я улыбнулась при виде написанных ими слов, находящихся в такой близости друг от друга.
Том 4 Глава 334 Приказ на возвращение в Эренфест
Наконец-то мне стало лучше. Я не знала, было ли это из-за того, что Королевская академия неожиданно для меня оказалась столь изматывающей, или потому, что я еще не восстановила свою прежнюю выносливость, но в конце концов я так сильно заболела, что мне потребовалось целых три дня, чтобы прийти в себя.
— Я искренне рада видеть, что ваша лихорадка спала, миледи. Последние три дня были, мягко говоря, непростыми, — сказала Рихарда. Затем она принялась рассказывать, что произошло за это время.
Во-первых, Анастасий и его слуги были чрезвычайно напуганы тем, что я потеряла сознание в середине нашей встречи. Освин принес чрезвычайно много извинений, так как принц чувствовал себя виноватым, что заставил меня дать отчет, несмотря на то, что знал о моём слабом теле и о моем плохом здоровье. Мои новые вассалы также никогда раньше не видели меня в обмороке, и вид моего бесчувственного тела так сильно взволновал их, что они не смогли придумать или хотя бы сделать что-то, чтобы мне помочь. В конце концов, Рихарде пришлось самой позаботиться об этом, забрав меня и покинув виллу Анастасия.
Однако даже по возвращении в общежитие, я не пришла в себя. Корнелиус и Вильфрид от страха за меня стали бледно белыми как молоко. То, что я находилась без сознания и не реагировала ни на какие обращения и действия, должно быть, вызвало у них очень неприятные воспоминания о моей двухлетней коме.
— Похоже, мне придется извиниться перед ними всеми… — заметила я.
— Ваше выздоровление имеет первостепенное значение, — сказала Рихарда, подчеркнув, что сегодня мне тоже нельзя вставать с постели. — Мы не хотим, чтобы вы снова упали в обморок посреди принесения извинений.
— И то верно…
В обмен на согласие отдохнуть мне разрешили почитать книги, взятые в библиотеке. И так я провела весь день, нежась в постели.
— Я ведь могу сегодня пойти в библиотеку, правда, Рихарда? — спросила я.
Она заметила, что румянец полностью вернулся на моё лицо, и кивнула, так что я тут же радостно вскочила с кровати.
— Нам рассказывали о вашем плохом здоровье, — сказала Леонора, стоявшая на страже в моей комнате, пока я болела, — Но когда я увидела, что вы упали в обморок, у меня в голове просто все помутилось. Я не имела ни малейшего понятия, что же делать.
С этими словами, она, явно обрадовавшись, что мне стало лучше, открыла дверь, чтобы мы могли пойти в столовую для завтрака. Это было достаточно распространенным явлением, когда рыцари-ученики теряли сознание во время тренировок, но это был её первый раз, когда она видела, как кто-то, казалось бы, без какой-либо причины падает в обморок. Не понимая, почему я вдруг потеряла сознание, она не знала, как реагировать, и поэтому в конце концов она осталась беспомощно переминаться на месте.
— Доброе утро, леди Розмайн.
Хартмут и Корнелиус уже ждали на втором этаже. Они тоже вздохнули с облегчением, увидев меня снова на ногах.
— Приношу свои извинения за то, что заставила и тебя поволноваться, Хартмут, — сказала я.
— Мое сердце в те мгновения действительно словно остановилось, — ответил он. — Все, кто посещал игровую комнату в год вашего дебюта, уже видели, как вы падали без сознания от попадания одного снежка, леди Розмайн, но я впервые был свидетелем подобного.
Он слышал о моих обмороках от своей матери Оттилии, но все равно он оказался потрясен увиденным.
***
Когда мы оказались у стола для завтрака, Вильфрид как-то странно испытующе посмотрел на Рихарду.
— Поскольку она провела весь вчерашний день в постели без каких-либо признаков лихорадки, можно с уверенностью сказать, что она выздоровела, — сказала Рихарда в ответ на его молчаливый вопрос.
— Тогда ладно. Розмайн, тебе надо вернуться в Эренфест.
— Э, что…? — переспросила я, склонив голову на бок.
Вильфрид вздохнул и сказал, что объяснит после завтрака, поэтому все время, пока мы ели, я находилась в замешательстве. Только после того, как мы закончили завтрак, мы с Вильфридом собрались в комнате для совещаний с нашими вассалами.
— Это сообщение пришло из дома. Тебе приказано вернуться, —