– Вы не хотите отомстить мне за то, что я сделал с вашей семьей?
– Это было тысячу лет назад, – пожал плечами Гарри. – И я никогда не знал тех людей, но я испытал ваше проклятие на себе… И Марволо, полагаю, тоже стал тем, кто он есть, из-за него же. А теперь вы еще и говорите, что совсем не раскаиваетесь в содеянном. Я сердит на вас, действительно, сердит, однако месть это не решение наших проблем, верно? Да и вы выглядите человеком, которому мои предки смогли хорошенько отомстить.
– Вы очень благородны, лорд Певерелл. Очень жаль, что не вы возглавляли семью во времена моей молодости. Вы не дали бы своим родичам бездумно путешествовать во времени, – склонил голову Мерлин. Он немного помялся, а потом продолжил: – Я не могу умереть, что бы не делал. Пули, ножи, виселица и даже огонь не могут решить моей проблемы, но думаю, что мог бы справиться с бессмертием, оно не вызывало бы во мне такого отчаяния, если бы не это тело.
– Что с ним не так?
– Оно разлагается.
– Простите? – в ужасе переспросил Гарри, искренне надеясь, что ослышался.
– Мой дух привязан к этому телу, – грустно улыбнувшись, пояснил старший волшебник. – И всю ту тысячу лет, что я живу в нем, оно медленно разлагается. Остановить гниение не возможно, лишь замедлить.
– Вы не выглядите…
– То, что вы видите – это иллюзия. Я скрываю свой истинный облик и… запах с помощью магии.
– Боже, – прошептал Гарри, сглатывая. Он с трудом подавил подступившую к горлу тошноту и порыв отодвинуться подальше от собеседника.
– Все, что я хочу, это оставить это тело и, наконец, умереть.
– Но вы величайший волшебник всех времен, вы не можете снять проклятие? – поинтересовался Певерелл. – У вас было больше тысячи лет на то, чтобы найти решение проблемы!
– Наверное, тут нашла коса на камень, – тяжело вздохнул Мерлин. – Чтобы не делали Певереллы, они не смогли снять мое проклятие, чтобы не делал я, не мог снять их.
– Певереллы нашли способ снять проклятие, просто оказались не готовы заплатить ту цену, – справедливо заметил Гарри.
– Да, убить своего ребенка, – пробормотал старший волшебник. – Но я не нашел даже такого способа, иначе, боюсь, отчаяние заставило бы меня воспользоваться им. Единственное решение – это получить ваше прощение, мой лорд. И я смиренно прошу его у вас.
Гарри несколько мгновений смотрел на величайшего волшебника всех времен, который сидел напротив него и просил об услуге. Мерлин страдал невыносимо долго, даже учитывая, как тяжек был его проступок. Однако Великий считал, что действует во имя общего блага. Гарри не одобрял такой тактики: ни в этом случае, ни у Дамблдора. Но Певерелл знал, насколько соблазнительна идея спасти всех.
Певерелл не испытывал к Мерлину ничего кроме жалости и отвращения.
– Я прощаю вас от имени всех моих предков, – тихо сказал он.
Глава 56
После слов Гарри по комнате словно пронесся ветер. Должно быть, проклятие действительно было очень мощным, раз его снятие сопровождалось столь сильным выбросом энергии. На секунду порыв донес до Гарри отвратительный запах гниющей плоти, но он практически мгновенно исчез снова.
– Все же ваше благородство не знает границ, – задумчиво пробормотал Мерлин. – Я много слышал о Найджелусе Певерелле от разных людей, но это редко было что-то хорошее. Он всегда производил впечатление изнеженного, эгоистичного, самовлюбленного аристократа. Говорили, что лорд Найджелус идет по головам и не считает жертв и денег.
– Люди видят то, что хотят видеть, – пожал плечами Гарри. – А вы наводили обо мне справки?
– Разумеется, я не мог пропустить мимо своего внимания первого за много веков представителя вашего рода. Вы – мой господин, и ваше появление в мире для меня было словно взрыв солнца. Яркий и болезненный. Я совсем отдалился от мира людей еще в восемнадцатом веке, не получал газет, не слышал сплетен, но близко общался с Николасом. Он и рассказал о вас впервые.
– Фламель… – откликнулся Гарри. – Так его бессмертие?..
– Он всегда был больше фокусником, чем волшебником, – усмехнулся Мерлин. – Его талант в алхимии, который воспевают современные ученые, который вы свидетельствовали лично, это больше опыт прожитых столетий. А философский камень лишь очень удачная ширма для эликсира бессмертия, созданного на основе моей проклятой крови.
Гарри хмыкнул. Что ж, он достаточно хорошо знал Фламелей, чтобы не сомневаться в словах Мерлина. Впрочем, Поттер не считал себя человеком, достойным обсуждать подобное жульничество. Его лишь в очередной раз восхитило то, что все великое и прекрасное в волшебном мире прямо или косвенно связано с Певереллами, даже если маги уже давно не помнят этого. Ему вспомнился собственный вояж за философским камнем и разговор с Дамблдором после этого. Интересно, а директор подозревал, что камень пустышка? Тогда стала бы понятна и слабая охрана камня, которую смогли пройти даже первокурсники, да и то, что директор позволил Волдеморту находиться в школе. Хотя сомнительно, что Фламели доверили бы секрет своего бессмертия кому-либо.
– А ведь они теперь лишатся источника жизни, – понял Гарри. – Смерть лишь очередное приключение для высокоорганизованного разума?
– Вряд ли они воспримут это столь благожелательно. Вы должны помнить, как Пернелла любит жизнь! – засмеялся Мерлин. – Супруги будут в ярости, однако это не наше дело, как они станут выпутываться из собственных неприятностей.
– Пожалуй, так, – кивнул Гарри не без некоторого беспокойства. Он действительно был не виновен в том, что Фламель получил проклятую кровь, что Мерлин хотел получить свое прощение. Однако чувствовал за все некоторую ответственность. Старший волшебник посмотрел на него с улыбкой.
– Знаете, я слышал очень много хорошего о Гарри Потере, – сказал вдруг Мерлин, словно продолжая разговор, прерванный посторонней темой. Он поднялся с кресла, хотя это явно стоило ему больших усилий. – Когда-то я поклялся в верности вашему далекому предку. И – Моргана права – предал его. Мои клятвы не значат ничего, и доказательством тому проклятие, которое вы только что сняли. Однако позвольте мне поклониться вам, мой лорд, и выразить свое уважение и почтение. Если бы у меня был шанс, то я преданно служил бы вам многие годы.
– Так что же вам мешает? – поинтересовался Поттер. На самом деле ему не хотелось видеть Мерлина рядом с собой. Он даровал ему прощение, но не испытывал симпатии.
– Вы сняли проклятие, а, значит, я скоро умру, – с улыбкой ответил старший волшебник. – Я так долго мечтал об этом. Мое тело износилось и устало так же, как и моя душа.
– Что ж, рад за вас, – с сомнением протянул младший волшебник. Он просто понятия не имел, что следует говорить в таких случаях.