Читать интересную книгу Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов - Филип Дик

«Я сошел с ума, — подумал Роджер. — А если Вирджиния позвонит в магазин? Скажу, что был внизу. Не мог подойти к телефону. А вдруг Олсен подойдет и ответит? Не ответит. Он никогда не отвечает.

Ну а вдруг случится так, что Олсен будет наверху, рядом с телефоном?»

Где–то далеко на той же улице хлопнула дверь, прервав его размышления. По дорожке от дома к тротуару быстро шла женщина. Роджер пригляделся к тусклому свету, ее было хорошо видно. Женщина почти бежала вприпрыжку, опустив голову: то припустит бегом, то замедлит шаг, то снова почти бежит. Ее волосы, связанные сзади в конский хвост, подлетали в такт ходьбе. На ней было короткое пальто, на бегу она придерживала его руками. Широкую юбку подхватывал ветерок.

«Лиз», — подумал он.

Он проводил ее взглядом, пока она не взбежала по ступенькам своего дома и не скрылась внутри. Дверь захлопнулась. Свет над входом погас, и на крыльце стало темно.

Посидев еще немного, он завел двигатель и поехал обратно, домой.

Свет в гостиной был выключен. Роджер неуверенно пошарил в темноте. Из спальни его окликнула Вирджиния.

— Это ты?

— Да, — сказал он.

Он нащупал торшер и включил его.

— Я уже легла. Извини.

— Тебе принести чего–нибудь? — спросил он. — Ты уже спишь? Или читаешь в постели?

Заглянув в спальню, он увидел, что она действительно легла спать: в комнате было темно.

— Я звонила в магазин, — сказала она.

— Когда?

— Примерно полчаса назад. Никто не ответил.

— Я, наверно, внизу, в подвале, был. Мы с Олсеном новыми телевизорами занимались.

— Есть что–нибудь будешь? — Повернувшись, она приподнялась и включила лампу у кровати. — Если будешь, я бы тоже чего–нибудь съела.

— Не знаю, — сказал он. Ему не хотелось есть, но он зашел на кухню и открыл холодильник. — Может, сэндвич съем. — Он бесцельно осматривал продукты, и взгляд его наткнулся на швейцарский сыр. — Мы с Олсеном выходили. Пива попили.

— Я думала, ты работать пошел.

— Мы разговаривали.

Вирджиния вошла, завязывая пояс халата. Ее длинные взъерошенные волосы падали ей на глаза, и она отбросила их назад.

— Только не шуми — Грегга не подними, — сказала она. — Все никак не угомонится — я уже пару раз к нему заходила.

— Я принял решение, — объявил он. — Не хочу, чтобы ты по этой дороге ездила. Я буду возить их по очереди с Боннерами: они по пятницам, а я по воскресеньям. Так будет лучше. На равных условиях.

— Вот здорово! — с явным облегчением выдохнула Вирджиния. — Знаю, я эгоистка, но я так люблю тебя! Ты правда сможешь? В свой единственный выходной? — Она сияла от восторга. — Может, мне ездить с тобой, чтобы мальчишек попридержать? А то на голову тебе ведь сядут.

Об этом он не подумал — что они могут ездить вдвоем.

— Слишком тесно будет, — сказал он.

— Ну да, наверное. Ну, может быть, иногда. — Она смотрела на него с такой нежностью, что он задохнулся от чувства вины. — Я люблю тебя, — сказала она. — Ты это знаешь? Ты что, сидел там, в магазине, и раздумывал, как будешь ездить с детьми?

— Я не смогу все дни их возить, — уклонился он от ответа. — По пятницам я не могу ездить. Так что придется чередоваться с Боннерами.

— Знаешь, что мне сказала Лиз? Ее муж потерял права. Наверное, водил как попало. Она не сказала, что именно случилось… Так что за рулем у них всегда она. Мне позвонить завтра Лиз, поговорить с ней? И ты мог бы сказать им, когда поедешь с Греггом. — Она обдумывала, как все лучше сделать, пока он делал сэндвич с сыром. — Я постараюсь позвонить ей.

— Я уже сказал им, — признался он.

— Да? Ну и хорошо. И что они?

— Я разговаривал только с ним. Он одобрил.

— Я его так и не видела. Когда я к ним приходила, он был на работе. У них маленвкий типовой домишко, мебель простенькая, обычный набор: телевизор, шторы, журнальный столик, диван и ковер. То, что покупают на распродажах с колес: гарнитуры для гостиной за тридцать долларов авансом, а остальное — по доллару в неделю.

— Куда ходят оуки[160], — вставил он.

Она подхватила:

— Ну да, где ставят громкоговорители и играет музычка оуки. — Тут она улыбнулась своей сдержанной, натянутой улыбкой. Когда она не была уверена, что именно он хотел сказать, она начинала напускать на себя роль этакой хозяйки дома, которая тебя и слушает, и не слышит. — Ой, ну что ты. Я знаю, тебе не нравится, когда так говорят другие.

— Не нравится, — резко бросил Роджер.

— Она говорила, что они выкупают дом. Деньги у них в основном, наверное, в хлебозавод вложены. Конечно, я не должна судить обо всем по тому, какой у нее дом. Мне бы не понравилось, если б какая–нибудь тетка пришла ко мне, стала совать нос куда не надо и сделала вывод о том, как я живу. Но ведь люди так и поступают. И обо мне так судили. Тетки из родительского комитета. Только я думаю, Лиз–то это все равно. Если бы ее это хоть немного трогало, она бы как–то прибирала весь этот кавардак. По–моему, это несправедливо по отношению к нему. Хотя, может, его волнует только работа. Он вице–президент. «Бонни Боннер Бред» — мы как–то их хлеб покупали.

— Может, я и сейчас держу его в руках, — сказал Роджер, и его голос дрогнул.

— Что такое? — насторожилась Вирджиния.

— Домишко у них маленький, мебель простенькая, она глупая, дома у нее бардак. Когда ты увидишь его, скажешь: «А он лысый».

— А он лысый? Что, правда? — Замечание явно уязвило ее. — Сколько ему лет?

Роджер не ответил, продолжая что–то искать в холодильнике. Он чувствовал себя оскорбленным до глубины души, горло словно сдавило. «Не хочу визжать», — подумал он. Он боялся сорваться на дискант. Лучше вообще ничего не говорить. Он стоял, наклонившись, в висках стучало, вены на запястьях вздулись.

— Тебя беспокоит, что я вожу машину, — решила Вирджиния. — Ты поэтому таким становишься.

Он поднял голову.

— Не смотри на меня так, — сказала она. — Я знаю, тебе не нравится, как я вожу.

— Да наплевать мне, как ты водишь! — Он затрясся всем телом. Как она любит все переврать. Но, может, оно и лучше. Пусть беспокоится об этом. Сама боится водить машину и поэтому думает, что он тоже сомневается в ее способностях.

— Ты поэтому хочешь сам ездить? — спросила она.

— Нет, — сказал он. — Не поэтому.

Ее взгляд говорил: «Поэтому. Я вижу. Но я согласна, пусть. Это правда. Мы оба это знаем».

Глава 10

В аэропорту Лос–Анджелеса миссис Уотсон разыскивала седан «Шевроле» тридцать девятого года. Найдя его, она увидела и свою дочь.

— Тебя прямо не узнать, — сказала она, когда Вирджиния подхватила ее чемодан и запихнула его на заднее сиденье. — Встань–ка, я тебя хорошенько рассмотрю.

Вирджиния закрыла дверь машины и встала лицом к матери.

— Вот, волосы постригла, — сказала она. Она все еще носила свое длинное пальто, которое привезла с собой из Вашингтона. Но пострижена была коротко, под мальчика, и неровно, как будто ее стригли дома. — Это из–за моей работы. Но уже отрастают. — Подавшись вперед, она поцеловала мать. — Спасибо, что не остановилась в Денвере.

— На обратном пути остановлюсь, — сказала миссис Уотсон.

— Я тебя разочаровала?

— Ты о чем?

Вирджиния объяснила:

— Я не очень–то похожа на леди.

— Да нет, — сказала миссис Уотсон. Ее это никогда особенно не заботило. — Но ты похудела, — сказала она. — И… мне кажется, у тебя немного нездоровый вид.

Вокруг глаз ее дочери собрались бороздки — не морщины, а следы напряжения. Она выглядела холодной, отстраненной, уверенной. На лице не было косметики, руки без маникюра. В своем строгом сером костюме она напоминала ей молодую женщину, нацеленную на карьерный рост.

— Я бы побоялась теперь спорить с тобой о чем–нибудь, — призналась миссис Уотсон. — Ты бы, наверное, сразила меня каким–нибудь приемом джиу–джитсу.

Уже в дороге, сидя за рулем, Вирджиния сказала:

— Роджер не приехал, потому что я ему сказала, что хочу поговорить с тобой наедине.

— Как его зубы?

По междугородному телефону Вирджиния успела рассказать ей, что он занялся зубами, ходит к стоматологу. От самой мысли об этом ее передернуло. Хотя это ведь не ей туда ходить. У него и зрение плохое, в зубах дырки, а два года назад, когда она впервые увидела его, по его походке видно было, что у него проблемы со спиной.

— На один ему коронку поставили, — сообщила она матери.

— Пусть на все поставят, — посоветовала миссис Уотсон.

Вирджиния сказала:

— Я сняла тебе на неделю приличную комнату, в ней можно готовить.

— Надо посмотреть, что за комната.

— Хорошая. Ее только что покрасили. Так или иначе, на улице ты не останешься. Лучше бы, конечно, тебе было у нас остановиться, но у нас всего одна спальня, а кроме нее — только гостиная.