Читать интересную книгу Простые смертные - Дэвид Митчелл

– Очень хорошо, – похвалила я. – У твоего отца тоже была удивительная память.

Рафик сорвал цветок фуксии и высосал капельку нектара. Иногда мне казалось, что не стоило бы упоминать об Орваре в присутствии Рафика. Отца мальчика я никогда даже не видела. Но Рафик, похоже, ничуть не был огорчен и тут же продолжил расспросы:

– Чрево – это то место, где ребенок находится внутри матери, правильно, Холли?

– Да, – сказала я.

– А что такое «гробница»?

– Памятник, построенный в честь умершего человека, часто – в честь погибшего на войне.

– Я тоже не понимала это стихотворение, – сказала Лорелея, – пока мне Мо все не разъяснила. Оно о рождении и возрождении, а еще — о круговороте воды в природе. Когда идет дождь, облако расходует себя и вроде как умирает; а ветры и солнечные лучи строят купол голубых небес, который и есть гробница для умершего облака. Но потом дождь, который был тем умершим облаком, падает в море, испаряется и превращается в новое облако, которое смеется под голубым куполом небес – в своей гробнице, – потому что теперь оно возродилось. А потом оно сметает свою гробницу и поднимается все выше. Ясно?

Заросли утесника наполняли воздух ароматом ванили и звенели от птичьего пения.

– Хорошо, что мы проходим «Пуфф – волшебный дракон», – сказал Рафик.

* * *

У ворот школы Рафик, крикнув «Пока!», сразу ринулся к группе мальчишек, которые, раскинув руки, изображали парящие над землей дроны. Я хотела напомнить ему, чтоб он не забывал об инсулиновой помпе, но промолчала: он и так знал, что у нас в запасе осталась всего одна, да и ни к чему было смущать мальчика перед друзьями.

– Ну, ба, до скорого, ты там осторожней на рынке, – сказала Лорелея, словно это она взрослая, а я подросток с неустойчивой психикой, и неторопливо двинулась к группе знакомых девочек, точнее, юных женщин, собравшихся у входа в школу.

Том Мурнейн, заместитель директора, заметив нас, широким шагом направился ко мне.

– Холли, я как раз хотел с вами поговорить. Вы по-прежнему не хотите, чтобы Лорелея и Рафик посещали уроки христианского воспитания? Отец Брейди, наш новый священник, с сегодняшнего дня как раз начинает изучать с ребятами Библию.

– Нет, Том, подобные занятия не для моих детей. Если, конечно, у вас это не вызовет неприятностей.

– Ну что вы, это совершенно нормально. С вашими детьми в одной лодке еще человек восемь или девять. Вместо Библии они будут изучать строение Солнечной системы.

– И что, Земля будет вращаться вокруг Солнца или наоборот?

Том понял шутку.

– Без комментариев. Как Мо чувствует себя сегодня?

– Спасибо, лучше. Приятно, что вы о ней спросили. Моя па… – Я не договорила, попросту заставила себя замолчать и не произносить в который раз «Моя память стала как решето», потому что это больше уже не выглядело смешным. – Она просила передать вам, что Кахилл О’Салливан привезет ее на своей повозке в следующий понедельник, так что она сможет провести все занятия по естественным дисциплинам и математике, если это все еще актуально.

– Если она будет в состоянии это сделать, то мы будем страшно рады, но передайте ей, чтобы она не слишком торопилась, если колено у нее еще не совсем прошло. – Прозвенел школьный звонок. – Ой, я должен бежать! – И Том умчался.

Я обернулась и увидела Мартина Уолша, мэра Килкрэннога, махавшего рукой своей дочери Ройзин. Мартин был крупным мужчиной с розовым лицом и белоснежными, коротко подстриженными волосами; он напоминал Деда Мороза, который пытается служить охранником в ночном клубе. Раньше Мартин всегда был чисто выбрит, но бритвенные лезвия перестали класть в пайковые коробки еще полтора года назад, и теперь большинство мужчин на нашем полуострове носили бороды того или иного типа.

– Холли! Как вы сегодня себя чувствуете?

– Не могу пожаловаться, Мартин, но Хинкли-Пойнт меня тревожит.

– А, не надо об этом… Вам на этой неделе случайно не удалось связаться с братом?

– Нет. Я много раз пыталась, но сеть либо совсем не работает, либо отключается уже через пару секунд. Так что мы с Бренданом уже вторую неделю не общаемся, а между тем там уже оранжевый сигнал опасности. Его дом находится в огороженном и охраняемом анклаве в пригороде Бристоля, но, увы, слишком близко от запретной зоны; да и что могут поделать с радиацией даже самые лучшие охранники. Однако, как говорится, – обратилась я к самой распространенной «мантре» нашего времени, – чему быть, того не миновать. – Почти у всех моих знакомых кто-то из родственников находился сейчас в опасном районе и практически недоступен для общения, а потому высказывать вслух свои тревоги и опасения с некоторых пор считалось дурным тоном. – Ваша Ройзин выглядела просто чудесно, насколько я сумела разглядеть, конечно. Пряменькая, свеженькая, точно дождем умытая. Значит, это все-таки оказалась не свинка?

– Нет, слава богу, у нее просто железки распухли. У доктора Кумар даже какое-то лекарство нашлось. А как там наш киберневролог?

– Поправляется. Сегодня мы ее застали на улице за развешиванием белья.

– Отлично! Обязательно передайте ей от меня привет.

– Конечно, передам… но, вообще-то, Мартин, я хотела с вами поговорить…

– Да, пожалуйста. – И он, поддерживая меня под локоть, наклонился поближе, словно это он немного глуховат, а вовсе не я, – обычно именно так публичные деятели ведут себя с хрупкими старушками за неделю до выборов, особенно в таких общинах, где всего-то сотни три избирателей.

– Вам случайно не известно, будет ли Стабильность распределять хотя бы какое-то количество угля до начала зимы?

На лице у Мартина было написано «Хотелось бы мне это знать!». Но он сказал:

– Если этот уголь сумеют сюда доставить, то, безусловно, да. Дело все в той же старой проблеме: в Дублине, похоже, начинают рассматривать Зону Кордона как вполне успешную; они там считают, что мы очень неплохо живем за счет своих земельных участков, и попросту умывают руки, когда речь заходит о том, что и нам нужно иной раз помочь. Мой кузен из Рингаскидди рассказывал, что на прошлой неделе в порту пришвартовалось судно с углем из Польши, но вот вопрос: когда в Рингаскидди найдется топливо, чтобы заправить грузовики и этот уголь развезти?

– А проклятое ворье между тем совсем распустилось, – раздался рядом с нами голос Ферна О’Брайена, появившегося словно из воздуха, – и уголь по дороге из Рингаскидди до Шипсхеда с такой невероятной скоростью исчезает прямо из кузова грузовиков, что просто дух захватывает.

– Мы поднимали этот вопрос на прошлом заседании комиссии, – сказал Мартин. – Несколько человек, в том числе и я, предложили организовать небольшую экскурсию в горы, к Седловине Кахера, и подыскать подходящее место для добычи торфа. Оззи в своей кузнице сделал – как это называется? – в общем, что-то вроде компрессора для формовки торфяных брикетов вот такой величины. – Мартин раздвинул руки примерно на фут. – Ну, торф – это, конечно, не уголь, но все-таки лучше, чем ничего. И потом, если мы не оставим наши заветные пять акров лесопосадок в покое, то вскоре леса у нас вообще не будет. Нисколько. Глазом моргнуть не успеем. Как только срубленные деревья подсохнут, я скажу Фиону, чтобы когда в следующий раз повезет солярку на ферму Нокро, он отвез по возу дров вам, Холли, и Мо. И мне совершенно неважно, за кого вы намерены голосовать! Морозу на политику наплевать, а мы должны заботиться о людях.

– Я проголосую за того, кто уже доказал, что справляется со своими обязанностями, – заверила я его.

– Спасибо, Холли. Каждый голос для нас важен.

– Но ведь, по-моему, серьезной оппозиции не существует?

Ферн О’Брайен мотнул головой куда-то мне за спину. Я повернулась, подошла к церковной доске объявлений и прочла новый, большой, написанный от руки плакат:

ЗАТЕМНЕНИЕ – ЭТО БОЖИЙ СУД.«ДОВОЛЬНО!» – ГОВОРЯТ ТЕ, КТО ВЕРУЕТ В БОГА.ГОЛОСУЙТЕ ЗА ПАРТИЮ ГОСПОДА НАШЕГО!МЮРИЭЛ БОЙС – В МЭРЫ!

– Мюриэл Бойс? В мэры? Но Мюриэл Бойс – это же… То есть…

– Мюриэл Бойс нельзя недооценивать, даже если этот призыв и написан не слишком грамотно, – сказала, подходя к нам, Айлин Джонс. Когда-то она была режиссером-документалистом, но теперь переквалифицировалась в рыбачку и промышляла ловлей омаров. – У нее тесная дружба и со всяким ворьем, и с нашим приходским священником. Между прочим, я и раньше не раз замечала, что между слепым фанатизмом и плохой грамотностью всегда есть связь.

– Но отец Макгахерн вроде бы никогда раньше политикой не увлекался? – заметила я.

– Это верно, – ответил Мартин, – да только отец Брейди – из другого теста. Приходите в воскресенье. Я, как всегда, буду сидеть на нашей скамье. Сами услышите, как наш новый священник рассказывает, что Господь защитит вашу семью только в том случае, если вы проголосуете за Партию Господа.