предпочел бы забыть об этом разговоре. Но если вы опять будете звонить мне по ночам без необходимости или от вас будут поступать какие-то угрозы, мне придется обратиться в полицию.
– Без необходимости? Вы исключаете моего сына за сущий пустяк…
– Ваше высочество, это был не пустяк. Университетская администрация изложила все факты в письме к вам. Участие в уличных бесчинствах – не пустяк. Вашему сыну еще повезло, что он остался жив и не был арестован.
– Он должен окончить университет, должен. Он омылся в Ганге, он прошел снатак.
– Это было несколько преждевременно, – сказал Пран, стараясь говорить без презрения. – А ваше расстройство не может перевесить решение дисциплинарной комиссии. Спокойной ночи, ваше высочество.
– Я еще не все сказал! Выслушайте меня до конца. Я знаю, что вы голосовали за его отчисление.
– Это к делу не относится. Я однажды избавил его от неприятностей, но…
– Это еще как относится к делу. Вам известно, что в моем храме, когда он будет закончен, именно мой сын – мой сын, которого вы обрекаете на мученичество, – будет вести службу? И гнев Шивы…
Пран положил трубку. Какое-то время он сидел за обеденным столом, глядя на телефон и качая головой.
– Кто это был? – спросила Савита, когда он вернулся в постель.
– Да так, один чокнутый, который хочет, чтобы его сына приняли в университет, – ответил Пран.
15.22
Партия Конгресс усердно трудилась над отбором кандидатов. Весь октябрь и ноябрь избирательные комиссии штата работали, не обращая внимания на праздники, общественные беспорядки, расцветающие и отцветающие деревья.
Округа один за другим подбирали людей, которых Конгресс мог бы послать в Законодательное собрание и в парламент. Избирком Пурва-Прадеш, возглавляемый Л. Н. Агарвалом, старался всеми силами исключить из числа кандидатов так называемых диссидентов, прибегая ко всевозможным хитростям процессуального, технического и личного характера. Благодаря тому что на одно место претендовало в среднем шесть кандидатов, у руководителей имелась возможность, не будучи обвиненными в чрезмерном пристрастии, подтасовать выбор в пользу тех, кто разделял их убеждения. Партийный комитет выкладывался до предела, и не без пользы. Он заседал неделями по десять часов в день. Рассматривались кастовая принадлежность кандидатов, их общественное положение, состоятельность и сроки тюремного заключения при колониальной власти. Но прежде всего учитывалось, к какой фракции принадлежит кандидат и какими шансами на победу он (или изредка она) обладает. Л. Н. Агарвал был удовлетворен списком кандидатов – как и С. С. Шарма, который был рад, что популярный в народе Махеш Капур вновь участвует в выборах, хотя предпочел бы, чтобы за ним не потянулся слишком уж длинный хвост его сторонников.
И наконец, чтобы заручиться одобрением премьер-министра и комиссий в Дели, которые будут проверять все списки, избирком Пурва-Прадеш сделал символический жест доброй воли в сторону «диссидентов», пригласив троих из них (в том числе Махеша Капура) на два последних заседания. «Диссиденты» были неприятно поражены списком, подготовленным комитетом. Из их группы там почти никого не было. Даже действующие члены Законодательного собрания отсутствовали, если они принадлежали к меньшинству в Конгрессе. Махеша Капура лишили как городского избирательного округа, так и его Рудхии, которую обещали члену парламента, возвращавшемуся в штат, чтобы стать членом Законодательного собрания. Если бы Махеш Капур не выходил из Конгресса, объяснили ему, его округ не отдали бы другому, а к тому моменту, когда он вернулся в партию, было уже слишком поздно что-либо менять. Но они готовы пойти ему навстречу и не станут вынуждать его принять округ, который они сами назначат, а предлагают выбрать любой из еще не занятых.
Три представителя «диссидентов» с негодованием покинули заседание комитета на второй день, говоря, что не хотят впустую тратить время на встречи, которые проводятся во враждебной и пристрастной обстановке в конце отборочной работы, когда списки практически готовы, и заседания предназначены лишь для того, чтобы заставить Дели поверить, будто с «диссидентами» совещались. Совет избиркома со своей стороны сделал сообщение для прессы, в котором заявлял, что честно стремился выслушать мнение «диссидентов» в дружеской обстановке и «предоставил им все возможности участвовать в работе и высказывать свои предложения».
Недовольны были не только «диссиденты». На каждого избранного мужчину или женщину приходилось пятеро отвергнутых, и многие из них сразу постарались очернить своих соперников прежде, чем проверочные комиссии в Дели начнут изучать списки.
«Диссиденты» тоже отправили свою жалобу в Дели, где свистопляска продолжалась. Неру, как и многие другие, был потрясен откровенной жаждой власти, заставлявшей топтать соперников, невзирая на интересы самой партии, причем и при отборе кандидатов, и при его обжаловании. Отделения Конгресса в Дели осаждались самыми разными претендентами и их сторонниками, которые совали свои петиции влиятельным лицам и обливали грязью всех без разбора. Даже заслуженные члены партии, отсидевшие немалые сроки в тюрьмах и пожертвовавшие ради своей страны всем, теперь заискивали перед младшими клерками на избирательных участках в надежде пробиться к власти.
Неру поддерживал «диссидентов», но вся кампания настолько пропиталась эгоизмом, жадностью и амбициозностью участников, что его порядочность не позволяла ему влезать в сточную канаву государственных учреждений, вступать в борьбу с окопавшимися там силами и помогать своим сторонникам так, как он мог бы. «Диссиденты» то впадали в отчаяние, то загорались новыми надеждами. Иногда им казалось, что Неру, устав от политической борьбы, готов оставить политику и заняться разведением роз и чтением. Но бывали моменты, когда Неру яростно критиковал подтасовку избирательных списков. Одно время казалось, что альтернативный список, представленный «диссидентами» Пурва-Прадеш, будет принят вместо официального, поданного избиркомом штата. Но после разговора с С. С. Шармой Неру снова изменил свое мнение. Шарма, тонкий психолог, предложил принять «диссидентский» список и всячески поддерживать его, но просил в этом случае освободить его от должности главного министра и от всех других обязанностей. А это, как понимал Неру, было неприемлемо. Без руководства Шармы и его ловкости в создании коалиций и организации кампаний положение ИНК в Пурва-Прадеш было бы плачевным.
Процесс отбора кандидатов от Конгресса тянулся так долго и сопровождался на каждом этапе такими междоусобными баталиями, что списки кандидатов поступили в Дели лишь за два дня до окончания срока их подачи. Джипы носились по дорогам страны, перегруженные телеграфные провода яростно гудели, кандидаты в панике метались из Дели в Брахмпур и из Брахмпура в свои избирательные округа. Двое кандидатов опоздали-таки с подачей заявлений. Одного из них поклонники чуть не задушили по дороге на железнодорожную станцию гирляндами цветов, и в результате он не успел на поезд. Другой дважды пытался подать документы не туда, куда надо, и добрался до нужного учреждения через две минуты после назначенного срока. Бедняга