Териза вернулась в свои комнаты и остаток вечера провела, стараясь ни о чем не думать.
На следующее утро лекарь Артагеля высказал уверенность что пациент скорее всего выздоровеет.
Минуту спустя уставший и обезумевший от радости Джерадин сообщил эту новость Теризе, перед тем, как сам отправился отдыхать.
— Теперь все зависит от инфекции, — сообщил он. — Если он справится с ней, то будет жить.
И потом добавил:
— Тор сделал все, что пообещал. Аргус и Рибальд сейчас работают на меня. Смотрителю Леббику это не понравилось — но я подозреваю, Тор сказал ему, что у меня есть некие идеи насчет защиты тебя от Гарта. Однако им пока не удалось найти Найла.
Теризе хотелось, чтобы он остался с ней. В одиночестве она теряла всякую надежду на покой. Когда она оставалась одна, то Бретер верховного короля, Смотритель Леббик и Мастер Эремис словно бы кружились в хороводе вокруг нее, ожидая самого неподходящего момента, чтобы возникнуть в ее воображении. И она чувствовала себя лишь немного лучше, сосредоточивая свои мысли на Элеге, Найле или Алендском Претенденте, или беспокоясь за судьбу Мисте и Воина, или пытаясь найти взаимосвязь между Мастером Квилоном, Знатоком Хэвелоком и королем Джойсом, или размышляя о той странной способности к воплощению, которой она или Джерадин могли обладать. Любой из этих вопросов был опасным.
Но Джерадин выглядел таким уставшим — выжатым как эмоционально, так и физически, — что ей стало просто жалко его. И самым уверенным тоном, каким могла, она отослала его, приказав не возвращаться, пока он хорошенько не выспится.
И она просидела весь день одна в том же настроении, с которым часто проводила вечера у себя в апартаментах в своем мире; словно единственное, для чего можно было использовать время — это поиски призрачного и при этом необходимого смысла собственного существования.
То, что было видно из окон, на некоторое время отвлекло ее. Ранняя оттепель, похоже, установилась надолго. Солнце согревало окрестности Орисона, растапливая все больше снега и обнажая все больше земли. Толпа на базаре была такая же возбужденная, как и в предыдущий день. Телеги и повозки катились по дороге, ведущей к воротам замка, и их окованные железом деревянные колеса месили снег и грязь. И Териза хотела снова выбраться наружу. Но — в одиночку — не могла.
Она снова ощущала себя потерянной.
Ее посетил портной Миндлин, чтобы вернуть оставленные ему старые вещи и объявить об ожидании доставки заказанных материалов завтра или, самое позднее, послезавтра, если погода не переменится. И поскольку она друг леди Элеги, он будет заниматься ее заказом в первую очередь, и потому может заверить ее, что новые платья будут готовы для первой примерки не позднее, чем через шесть дней.
К несчастью, вопрос, как они должны выглядеть, уже не мог вызвать ее заинтересованности. Она думала совсем о другом.
Где же Мастер Эремис?
Что она делает здесь?
Как ей без зеркал убедится, что она существует?
Почему она способна прикасаться к Джерадину только тогда, когда он в печали? Почему продолжает хранить от него тайны и не вполне доверяет ему?
Если бы она смогла ответить на эти вопросы, возможно, это восстановило бы ее душевное равновесие. Но эти вопросы без ответов лишь напоминали о том, чего ей не хватало. И отрицали то, что у нее уже было: дружбу Джерадина и Артагеля, уважение Тора; и, вероятно, благодарность Мисте, если Мисте еще жива.
Териза была рада прервать свои размышления, когда раздался стук в дверь, возвещавший о появлении нового гостя. Это должен быть Мастер Эремис. Впрочем, она была бы рада даже визиту Смотрителя Леббика.
Это оказался Мастер Барсонаж.
Визит магистра Гильдии был для Теризы настолько неожиданным, что она поначалу не обратила внимание на изменения в его внешнем облике. Однако то, что он избегал встречаться с ней взглядом, словно боялся ее, сразу же удивило и смутило ее.
— Входите, Мастер Барсонаж.
— Благодарю вас, миледи. — Несколько неловко, как бы не совсем понимая, что делает, он, едва волоча ноги, прошел в ее комнаты.
Он выглядел сдувшимся; это было единственное подходящее слово для описания его внешнего облика. Когда Териза впервые увидела его, он был поперек себя шире. Кустистые брови напоминали заросли. Кожа цветом и фактурой походила на сосновую доску. Но сейчас желтизна стала болезненного оттенка, а кожа на лысой голове повисла складками. Брови поредели; на щеках проявились морщины. Его манера двигаться соответствовала внешнему виду: его движения были медленными и вялыми.
— Какая честь, — Териза сказала это без сарказма, потому что Мастер выглядел таким жалким и, похоже, даже не подозревал этого. — Что привело вас сюда?
Его глаза упорно избегали ее взгляда.
— Не знаю, миледи.
Но не может она же так и оставить его стоять посреди цветастого ковра!
— Почему бы вам не присесть? — Териза показала на одно из кресел. — Не хотите ли немного вина?
Он согласился сесть и слабым движением руки отказался от вина. Когда он говорил, в его голосе сквозила та же бесцельность, как и в его поведении.
— На вас было совершено нападение, миледи.
При этих словах Териза мысленно застонала. Она уже наслушалась об этом гораздо больше, чем ей хотелось. Затем подумала: ведь это не ее вина, что Мастер Барсонаж выглядит таким несчастным. Несколько резче, чем рассчитывала, она ответила:
— Да, опять. В третий раз.
Мастер моргнул, уставившись примерно в ее сторону.
— Третий?
— Разве Мастер Эремис не рассказал вам о втором? Сразу после встречи с лордами. Принц Краген и Пердон едва не погибли.
— Нет, — выдохнул он. Его голос тоже был сдувшимся. — Мастер Эремис не упоминал об этом. Он уехал из Орисона. Отправился домой, в Эсмерель, по его словам. Вчера, когда началась оттепель. Естественно, я вернул ему мантию. Против него нет никаких доказательств. Он сказал, что больше не может терпеть наши пустые споры. — Не замечая ее реакции, он спросил бесхитростно, словно они оба были детьми. — А почему на вас напали, миледи?
Его ответ заставил ее сердце бешено заколотиться в груди. Значит, была причина тому, что Мастер Эремис так и не пришел повидаться с ней после нападения Гарта. Он, скорее всего, покинул Орисон до того, как все это произошло. С другой стороны, он даже не попрощался…
Сконфуженная и расстроенная, она попыталась сосредоточить внимание на магистре.
— Все хотят знать, почему на меня напали, — сказала Териза таким тоном, каким мать обычно отсылала ее к себе в комнату. — Вы, Смотритель Леббик, Джерадин и Артагель, принц Краген, — она заставила себя не упоминать об Элеге, — даже король Джойс. Даже я хочу знать, почему на меня напали. Но почему же это интересно вам, Мастер Барсонаж?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});