— Что? — спросил он с глубоким смехом, схватив Райдера за руку и притянув его ближе для осмотра. — Ты влюбился в меня, stronzo? Потому что, к сожалению, твои сиськи недостаточно большие, чтобы мне понравиться.
— Ну, если бы ты хотя бы сосал мой член, мне бы не пришлось слушать, как ты разговариваешь, — ответил Райдер, не сумев сдержать ухмылку, когда снова отдернул руку.
— Ух ты, — со вздохом сказал Леон, принявшись накладывать тосты и яйца, хотя по какой-то непонятной причине он клал на тарелки сначала яйца, а тосты укладывал сверху, как шляпы, без масла, и еще он постоянно ронял большие комки яиц. — Райдер сделал татуировки для всех нас. Элис сделала татуировки для всех нас. Габриэль купил мне огромную подарочную корзину средств для ухода за гривой и написал мне огромное письмо с подробным описанием того, как много я для него значу… а ты просто ничего мне не подарил, не так ли, Данте? — он бросил взгляд на медальон, висящий на шее Данте, и я фыркнула от смеха. Я очень сомневалась, что Габриэль сделал что-то подобное, но я не вмешивалась.
— Серьезно, stronzo? — раздраженно спросил Данте. — Ты все еще говоришь об этом? Почему ты так хочешь забрать его у меня? Это принадлежит моей семье. Оно передавалось из поколения в поколение.
— Значит, я не твоя семья? — ответил Леон, передавая тарелку Райдеру и случайно опрокидывая тост на пол.
— Я этого не говорил, — простонал Данте. — Но ты не Оскура.
— А как же кольцо, которое ты подарил Элис? — спросил Леон, указывая на него.
— Это другое, — прорычал Данте.
— Потому что ты любишь ее? — спросил Леон, передавая мне тарелку, на которую он забыл положить яичницу, то есть это был просто сухой тост.
— Ты же знаешь, что люблю.
— Но ты не любишь меня?
— Ради любви к звездам, — прорычал Данте. — Ладно. Получай, — он снял медальон через голову и бросил Леону, который уронил тарелку, которую держал в руках, чтобы поймать его.
Я выбросила руку, каким-то образом сумев поймать тарелку и еду своей магией воздуха, прежде чем она успела упасть на землю, и быстро вернула ее на место, а затем поставила перед Данте.
Леон начал исполнять какой-то безумный праздничный танец, напевая «Treasure» Бруно Марса и демонстративно надевая медальон на шею, и я не могла не рассмеяться над его выходкой, пока Данте закатывал глаза и приступал к еде.
Райдер пересадил меня к себе на колени, и я снова вцепилась в его руку, чтобы закончить осмотр его татуировок, и я почувствовала на себе его взгляд, когда он затих.
— Твой долг? — пробормотала я, проводя пальцами по символу Водолея и радуге, украшавшей его. — Кто…
— Гарет, — ответил он тихим голосом, предназначенным только для меня. — Эти татуировки символизируют то, что каждый из вас вернул мне, — он переместил мои пальцы дальше по своей руке, пока они не легли на мой собственный знак звезды у локтя, и наклонился, чтобы прижаться своим лбом к моему. — После Мариэллы я больше не был даже наполовину человеком. Я был просто холодным, пустым сосудом, полным боли и ненависти. Но ты увидела то немногое, что во мне осталось, детка. Ты вернула меня к жизни. И благодаря тебе… — он провел моей рукой по своему предплечью по каждой татуировке, пока не соединил свои пальцы с моими. — Я также нашел их всех.
Слезы навернулись на глаза, но Райдер поцеловал меня прежде, чем они успели скатиться, забирая эти эмоции себе, а затем отстранился и обнажил свое горло для меня.
Я скользнула рукой по его шее, чтобы удержать его на месте, и прикусила, вздохнув, когда его темная сила затопила мои чувства и пронеслась по моему языку.
Райдер притянул меня ближе, и я крепко обняла его, пытаясь отогнать воспоминания о том, что я чуть не потеряла вчера. Теперь он был здесь, в моих объятиях, и это было все, что имело значение.
Дверь за нами открылась, и я отстранилась от Райдера, чтобы посмотреть на Габриэля, когда он вошел в комнату, стряхивая снег с волос и окидывая нас серьезным взглядом.
— Звезды показали мне будущее, — сказал он низким тоном, нахмурив брови, когда сделал шаг к нам. — И я боюсь, что оно не очень хорошее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что такое? — спросила я, отстраняясь от Райдера, чтобы лучше его видеть.
— Я видел так много разных путей, но есть одна определенная вещь, которую я знаю — сегодня полнолуние, и Титан планирует провести свой самый большой ритуал. Он захватил Алестрию, готовясь выступить против Небесных Советников. Если ему это удастся, то судьба королевства будет повергнута в такое смятение, что единственными гарантированными вещами будут смерть и резня.
— Так давайте сделаем так, чтобы этого не случилось, — твердо сказал Леон, и Габриэль кивнул.
— У нас есть шанс. Только этот. Я видел, как это работает, но… — его глаза переместились на меня, и он нахмурился. — Я также видел смерть. Для всех нас. Это может стать концом для любого из нас или даже для всей нашей семьи. Но если мы не попытаемся сегодня, то я не думаю, что у нас будет еще один шанс.
— Что нам нужно делать? — спросила я, пока мой пульс стучал в ушах.
— Думаю, у меня есть несколько идей, — сказал он, глядя на каждого из нас по очереди. — Но одно я знаю наверняка: это все. Все или ничего. Наши судьбы сегодня висят на волоске, и как бы ни выпала игральная кость, для нас больше никогда не будет ничего прежнего. Вы готовы к этому?
Наступила тишина, мы все смотрели друг на друга, и я поднялась на ноги, переходя через комнату, пока не коснулась ладонью щеки Габриэля.
— Я доверяю тебе, — вздохнула я.
— Мы все доверяем, — твердо согласился Данте, и я повернулась, обнаружив их троих прямо позади себя.
— Тогда давайте закончим это, — прорычал Райдер. — Пришло время этому ублюдку встретить свой конец.
Леон наклонился, закинув одну руку на шею Райдера, а другую на шею Габриэля. — Я думаю, пришло время для группового объятия, — сказал он, сдерживая ухмылку.
Данте рассмеялся, обнимая Райдера и Габриэля, и все четверо образовали круг вокруг меня, когда мы все прижались друг к другу.
— Я люблю вас всех, — сказала я, не желая, чтобы это прозвучало как прощание, но в данный момент мне нужно было, чтобы это прозвучало как можно четче. — И когда все это закончится, мы все будем жить долгой, мирной, скучной жизнью без злых засранцев и людей, которые хотят нас убить.
— Это кажется маловероятным, — пробормотал Райдер, и Габриэль поморщился, подтверждая это.
— Маловероятно или нет, но я хочу именно такого будущего, — настаивала я.
— Тогда мы дадим его тебе, маленький монстр, — пообещал Леон.
— Лишь бы мы пережили эту ночь, — мрачно добавил Габриэль, и мы все теснее прижались друг к другу, на мгновение просто держась друг за друга, зная, что когда мы снова разойдемся, это будет конец. Мы спланируем наш удар и сделаем свой ход.
Остальное зависело от судьбы.
50. Данте
Король оцепил город, и каждый из членов его Черной Карты патрулировал улицы. Габриэль сказал, что они охотятся за нами, и я уже послал предупреждение всем членам моей семьи, чтобы они оставались дома и охраняли щенков.
Король не смог бы найти дом, не говоря уже о том, чтобы проникнуть туда, но я все равно успокаивал свое сердце, зная, что они в безопасности.
ФБР уже допрашивало мою маму и семью Леона о нашем местонахождении после нападения Лунных в городе. Нас всех видели, и наши лица были опубликованы в газетах Алестрии в связи с произошедшими смертями и разрушениями. К счастью для меня, я все еще был горячим товаром для Повелителя Драконов bastardo, и я получил от него сообщение, в котором он сообщал, что я должен ему еще несколько кувшинов молний в качестве платы за то, что он отозвал ФБР и не отправил меня в Даркмор. Не то чтобы я был ему хоть сколько-нибудь благодарен, но, по крайней мере, я смог заставить его включить остальных под этот слой защиты. Он даже не мог больше внешне выказывать презрение к Элис, когда выяснилось, что она Альтаир. Я полагал, что политическое дерьмо иногда бывает полезным.