Читать интересную книгу "Фантастика 2023-175". Компиляция. Книги 1-21 (СИ) - Ворон Алексей

На царице было просторное одеяние, затканное золотом, ниспадавшее широкими складками до пола. Ожерелье из орихалка в виде воротника закрывало шею, грудь и плечи. На руках Верховной Жрицы сверкали массивные золотые браслеты, а голову венчал высокий убор из ткани, расшитой драгоценными камнями, украшенный по бокам двумя золотыми птицами с кровавыми рубинами на месте глаз. Из-под убора спускалась на спину легчайшая, прозрачная вуаль.

Принятый в царском дворце этикет обязывал всех, кроме рабов, наносить на лицо толстый слой белил и грима. Для каждого ранга царедворцев существовали определенные требования к тому, какой формы и цвета должны быть веки, брови, губы, щеки. В результате лицо превращалось в непроницаемую маску.

Золотые губы Гелионы были плотно сомкнуты, а опущенные веки едва подрагивали, но это было почти незаметно. И лишь самые близкие к царице люди, те, кому было позволено называть ее Кийей, кому доводилось видеть ее без грима, могли бы догадаться, в какое волнение ее привело содержание свитка. Только что его зачитал ей один из сановников, но Гелиона выхватила свиток у него из рук, не поверив собственным ушам. Теперь она сама читала донесение Главнокомандующего антилльской армией Эерхонта. Гадирские разбойники, которых еще недавно так успешно оттеснили к побережью ее солдаты, вновь продвигались в глубь острова. После почти полугодового затишья Гадир возобновил войну. Его армия захватывает один город за другим, антилльцы отступают. Эерхонт, которого под давлением сановников ей пришлось назначить Главнокомандующим армии и дать ему практически полную власть в Антилле, умоляет царицу прислать ему помощь. Помощь! Кого, интересно, она может ему послать? Земледельцев? Жрецов? Но кто тогда будет выращивать урожай, чем она будет кормить эту армию, если сейчас отправит своих крестьян воевать? Кто будет молить богов о помощи, если жрецы уйдут в армию? Жрецы и люди земли — вот ее власть. Жрецы никогда не признают главным над собой этого солдафона Эерхонта. Она — их Верховная Жрица, именно благодаря жрецам она взошла на трон пятнадцать лет назад. Сознание земледельцев полностью находится во власти жрецов. Пока жрецы с ними, они будут верить, что каждое утро солнце восходит лишь благодаря воле Гелионы, лишь по ее желанию взрастает урожай, зреют плоды в садах и не переводится рыба в реках. Отдать людей земли и жрецов под командование Эерхонта, значит, нанести главный удар по собственной, и так уже не слишком устойчивой власти.

Еще при первом нападении Гадира несколько лет назад, когда змееголовые объединились с варварскими племенами далеких островов, ее сановники шептались: женщине не справиться с войной, война — это мужское занятие, пусть Гелиона занимается ритуалами и жертвоприношениями, но заботиться о безопасности Антиллы должен мужчина. Тогда Антилла разгромила змееголовых и изгнала варваров, а Гелионе удалось подавить маленький дворцовый мятеж. И несколько лет она спокойно правила своим процветающим островом. Но во время второго нападения Гадира сановники все же вынудили ее утвердить самостоятельную должность Главнокомандующего антилльской армией. Прежде это была лишь одна из функций самой царицы. Но теперь, в военное время. Главнокомандующий армии становился фактически соправителем Гелионы. На этот пост она назначила Эерхонта, талантливого полководца, пользующегося большим уважением среди солдат.

О войне пока говорили, как о чем-то далеком и привычном. Шла она довольно давно, и люди устали бояться. Даже знатные сановники, которым по должности было положено понимать опасность, не осознали еще всей серьезности положения. Они громко возмущались бездействием царицы, увидев армию варваров у стен Города Солнца, но теперь, когда гадирцы терзали далекий юг острова, сановники расслабились и забыли свои прежние страхи. Да, война шла, шла давно и с переменным успехом, тем временем вельможи наживались на торговле рабами, которые составляли основную часть антилльской и гадирской армий. Ремесленники, поставляющие оружие и амуницию для солдат, торговцы лошадьми, изготовители колесниц, — все они, кто жил за стенами из орихалка, видели лишь звонкие монеты, приносимые им войной. И не многие понимали, почему вдруг к городу потянулись колонны груженых телег, заполненных людьми и добром. Окрестные жители перебирались за надежные стены города, а вслед за ними, вздымая облака пыли, шли стада, еще не угнанные для нужд армии. Народ в городе вырос втрое, стало тесно и весело. Здесь, в неприступном Городе Солнца, казалось, что гадирская угроза — это миф, о котором все говорят, но никто в него не верит. Никто, кроме Эерхонта.

Но не Гадира или Эерхонта боялась сама Кийя больше всего, не в страхе перед ними просыпалась она по ночам в холодном поту, не из-за них проводила день за днем в Храме Инкал в долгих молитвах. Остров сотрясали землетрясения, одно за другим, все чаще и чаще. Гора Атлас, возвышающаяся над Антиллой, словно державный властитель мира, казавшаяся прежде такой прекрасной, теперь была скрыта грязным, серым облаком. Прежде Кийя-Гелиона так любила по утрам любоваться Атласом. Теперь |даже взгляд на него вызывал в ней липкий страх. Она хорошо помнила историю Антиллы. Остров когда-то был лишь частью большого континента, великого континента, где жили, процветали и воевали несколько держав. Но ничто не смогло спасти Красный Континент от гибели: ни могущественные маги, ни жертвы богам, ни древние знания. Боги гор прогневались на его жителей и разрушили их землю. В результате страшной катастрофы осталось лишь несколько островов, одним из которых и была Антилла. Сколько знаний было утеряно, сколько ценных артефактов, магических изделий, старинных рукописей и тысячи, сотни тысяч человеческих жизней погребено на дне океана. Та гора на Красном Континенте, что превратилась в смертоносный вулкан, носила название Атлас. И, видно, напрасно жители Антиллы назвали свой самый высокий горный пик в честь рокового Атласа. Теперь он, в подражание своему тезке, ожил и угрожал покою острова.

Царица оторвала взгляд от свитка, посмотрела на посланца Эерхонта, молодого, рослого. Его руки с рельефными мышцами, должно быть, очень сильные. А лицо его, без грима, словно у раба, очень красиво. Гелиона подавила вздох и поднялась со своего трона.

— Завтра я напишу ответ Эерхонту, — сказала она и махнула рукой.

Сановники простерлись перед царицей ниц. Кармах, привезший письмо от Главнокомандующего, с недоумением оглядел лежащих на полу позолоченных придворных. Как же так, ведь дело еще не решено! Ленивая раскрашенная царица откладывает на завтра вопрос о помощи в то время, когда даже сейчас там, на юге, гибнут люди под напором змееголовых. Не может быть, чтобы она не понимала, насколько серьезно положение антилльской армии. Эерхонт хотел приехать сам, но не смог оставить свои войска в столь трагический момент, когда подавленные и израненные люди угрюмо отступали, оставляя врагам собственные земли.

Что-то больно ударило Кармаха по ногам. В порыве бешенства он обернулся, рассчитывая наказать обидчика. За его спиной стоял огромный, смуглый человек, по его одежде Кармах определил, что это царский телохранитель. Посягательство на него по закону приравнивается к покушению на саму царицу. Темнокожий громила жестом указал Кармаху на пол, тут только молодой офицер сообразил, что этикет требует от него припасть к ногам великой царицы. Кипя от гнева и обиды, он опустился на пол и лежал, пока не услышал бряцанье украшений на одеждах поднимающихся сановников. Кармах оглянулся, царицы уже не было. Вскочив на ноги, он подбежал к Главному Советнику, требуя немедленно объяснить поведение царицы. В сердцах он воскликнул:

— Она проигнорировала послание Верховного Главнокомандующего, где он предписывает ей немедленно прислать ему помощь!

— Никто ничего не может предписывать царице, глупец, — надменно проговорил Главный Советник, — ты приехал на закате, день закончился, царица хочет спать.

— Неужели даже военное время не способно изменить ваших закостенелых традиций?! Гадирцы нас не спрашивают, хотим ли мы спать или есть, когда нападают на нас. Они жгут деревни, убивают людей, и их не интересует, чего в это время хочет наша царица.