– Чай на травах, благодарю тебя, – быстро согласилась Катринка. Она оторвала взгляд от телефонограмм и спросила:
– Больше ничего не просили передать?
Почти у двери Робин обернулась, и улыбка осветила ее веснушчатое лицо.
– Тебе все еще мало? Мне казалось, что ты хочешь как можно раньше освободиться от всего этого сегодня.
Марк должен был вернуться днем из Сиднея, и поэтому Катринка решила навести красоту, начиная с головы и кончая ногами – волосы, ногти, массаж лица и тела, – чтобы быть во всем великолепии к их встрече. Ей предстоял сложный вечер, и она хотела выглядеть и чувствовать себя как можно лучше.
– Мне кажется, что надо начинать отвечать па звонки, – сказала она со вздохом, поднимая трубку телефона. Ей хотелось чувствовать себя счастливой при мыслях о Марке, но вместо этого она чувствовала тревогу.
– Я позабочусь о ленче, – сказала Робин, выходя из комнаты и пытаясь понять, кто же этот Кристиан Хеллер, который привел Катринку в такое состояние. Все, что она знала о нем, – это то, что она должна была найти Катринку, где бы она ни находилась, как только он позвонит. Не похоже, чтобы это был новый дружок. Она слишком влюблена в Марка ван Холлена, и кто может ее осудить за это? Любопытство погубило кошку, напомнила она себе, утешась тем, что если Катринка доверяет ей не все свои секреты, то, по крайней мере, она не доверяет их больше никому.
– Вам звонит ваша мать, – сказала ей Люси, одна из помощниц секретаря, когда Робин вошла в офис.
– О Боже! – пробормотала она. – Сейчас последует еще одна нотация по поводу Крейга. Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как они начали жить вместе, и мать могла бы привыкнуть к этому. – Люси, пожалуйста, попросите, чтобы из ресторана прислали салат из тунца для миссис Грэхем, и позвоните мне через пять минут с сообщением о важном телефонном разговоре.
– Но, – Люси смутилась, – если никто не позвонит вам?
– Просто сделайте мне одолжение, Люси. Ладно? Позвоните мне!
Катринка еще раз проверила список, хотя знала, что не могла пропустить его имя. Кристиан не позвонил. Во всяком случае, пока еще не позвонил. В последний день ее пребывания в Кицбюэле она не пошла кататься на лыжах, а прождала его в своей комнате, пока не подошло время уезжать в аэропорт. Она надеялась, что за несколько часов он оправится от шока и все обдумает, что у него возникнет такое же, как у нее, желание наладить какие-то отношения. Но он не позвонил ей тогда, и спустя четыре дня тоже. И Катринка подумала, что он может вообще не позвонить, поскольку ему не нужен родитель, который бросил его сразу после рождения.
Катринка еще не решила, что сна будет делать, если он не позвонит. Она нашла его, попыталась убедить, что ее волнует его судьба, что она хочет, чтобы он был в ее жизни. Остальное решал он. Ему было двадцать три года, он взрослый человек. Как она может настаивать, чтобы у них были какие-то отношения? Как она сможет заставить его любить ее, если он не захочет этого? Катринка так долго искала его, так много лет ее жизни ушло на эти поиски… Она знала, что ей будет тяжело, если их отношения прекратятся. Но сидеть и ничего не делать – было не в ее характере.
Катринка позвонила по телефону в несколько мест, потом присутствовала на совещании и ознакомилась с новыми показателями, которые, к всеобщему удовлетворению, медленно улучшались, затем уладила спор между руководителями финансового и рекламного отделов. Ее клонило в сон, необходимо было хоть немного вздремнуть.
– Я скажу, что нам следует сделать, – обратилась она внезапно к участникам совещания. – Фонд помощи обездоленным детям планирует отпраздновать Рождество. Мы бесплатно предоставим детям зал и попросим, чтобы какая-нибудь знаменитость – Сильвестр Сталлоне, Лучано Паваротти или кто-то еще – переоделась в костюм Санта-Клауса. Газеты обязательно напишут об этом, и мы сэкономим в этом месяце на рекламе. Убьем двух птичек одним камнем.
Никто не посмел ей напомнить, что именно такой «камень» не раз кидал Адам. Все поддержали ее идею.
– Мне это нравится больше, чем простой плакат в холле, – сказал Майкл Ферранте с улыбкой.
– Это интересная мысль, – заметил руководитель отдела рекламы с видом, будто ему только что подарили мешок золотых монет.
Парикмахер уложил ее волосы вверх, изобразив свободный каскад кудрей, но Катринка решила, что ей больше пойдет, если они будут зачесаны книзу. Так ее прическа лучше сочеталась с кремовым шелковым брючным костюмом от Вики Тиль, который она собиралась надеть. Она исправляла прическу, когда зазвонил телефон. Думая, что это Марк, она быстро вышла из-за туалетного столика, схватила трубку и услышала, как незнакомый голос произнес ее имя.
– Кто говорит? – осторожно спросила она.
– Вы не узнали мой голос, – с нарочитой грустью ответили на другом конце по-немецки.
– Кристиан! О, я так рада, что ты позвонил!
– Вы уже думали, что я могу не позвонить?
– Я надеялась, но я не была уверена!
Катринке всегда казалось, что, когда она найдет своего сына, между ними сразу же возникнут контакт и понимание. Все проблемы будут несложными, и их будет легко разрешить. Но сейчас все было не так. Она уже поняла это, хотя провела с Кристианом не так уж много времени. С ним было нелегко, он ускользал от нее, в нем были странности, которые удивляли ее: раздражающие вспышки озлобленности и неожиданная ранимость, почти постоянная открытость и очарование и вызывающая поза. Ей казалось, что она сражается с ним на шпагах. Она спрашивала себя, что еще можно ожидать от человека, который рос в его условиях. Она собиралась каким-то образом исправить все это, если только он позволит ей сделать это.
Они разговаривали в течение тридцати минут, и каждый описывал другому неуклюжими, отрывочными фразами, как ему было нелегко в последние дни, какую бурю чувств он пережил. Кристиан переходил от потрясения к озлоблению – в этом он признался. Потом появился интерес, он внимательно слушал ее. Испуг и надежда – вот что чувствовала Катринка. Но разговор, по крайней мере для нее, не принес удовлетворения. Ей нужно было видеть его лицо, изучать, как менялось выражение его глаз. На расстоянии ей было трудно ощутить, что думал или чувствовал Кристиан. В любом случае она хотела видеть его еще раз, и как можно скорее. Несколько часов, которые они провели вместе, только воспламенили ее душу.
Так как в университете все начали разъезжаться на рождественские праздники, Катринке удалось его убедить приехать в Нью-Йорк и провести с ней несколько дней. Когда они обговорили все детали, она спросила:
– Что ты скажешь своим родителям?