– Я прошу только о двух неделях.
– Нет, – сказала Катринка твердо. – Адам, почему ты все споришь? Для нас обоих будет лучше урегулировать все сейчас.
– У тебя все еще проблемы с глаголами.
– Уже почти два года, – продолжала она, не обращая внимания на его замечание. – Уже слишком давно я живу в состоянии неопределенности. Я хочу, чтобы ты ушел из моей жизни навсегда.
– Никогда, – повторил он, как когда-то несколько месяцев назад, упорно не желая признать неизбежное.
– Встретимся на суде, – сказала она. – Двадцатого, – и повесила трубку.
Как все изменилось, подумала она. Она стала другой. Год назад она бы плакала от боли и гнева после телефонного разговора с Адамом. Сейчас она была только слегка раздражена, как будто он уже был отрезанный ломоть.
Новые проблемы, неразрешенные еще пока проблемы – вот что волновало ее сейчас. Некоторое время Катринка сидела спокойно, обдумывая, что ей необходимо сделать. Сейчас в Париже, должно быть, около десяти часов, вычислила она. Поль Цейс предусмотрительно оставил ей свой домашний телефон. Катринка набрала номер, нетерпеливо выслушала все щелчки и шумы на линии, затем непривычные двойные гудки на том конце провода, пока, наконец, не ответил женский голос, который показался Катринке недовольным. По-видимому, женщина считала, что звонить в такое время совершенно непростительно. Катринка представилась, попросила позвать Поля Цейся и услышала неохотно-ворчливое «Подождите». Она ждала, как ей показалось, не меньше часа. Наконец, подошел Поль Цейс и поздоровался.
– Господин Цейс, я получила ваш отчет.
– Да?
Все еще не веря в то, что она прочитала, чувствуя страх и радость, сменявшие друг друга, Катринка спросила:
– Это правда? Вы нашли моего сына? Вы уверены в этом?
– Пет никакого сомнения, госпожа Грэхем, – сказал Цейс уверенно.
– Боже мой, – пробормотала Катринка. После смерти Циммермана она была абсолютно уверена, что потеряла последний шанс, и поэтому перестала надеяться, позволив Цейсу продолжать поиски только для того, чтобы потом она могла сказать себе, что сделала все от нее зависящее. Ей казалось невероятным, что Поль Цейс нашел ее сына. В это невозможно было поверить, хотя она знала, что это была правда. – И теперь, – сказала она возбужденно, радость наконец-то одержала верх над страхом, – что мы будем делать?
– Как всегда, госпожа Грэхем, вам решать.
В то утро Марк улетел в Австралию, чтобы обсудить условия покупки газеты и издательства в Сиднее. Предположительно он будет отсутствовать неделю; это означает, что у Катринки не так много времени, чтобы решить все проблемы, хотя бы со своей стороны к моменту его возвращения.
Сожалея, что она больше не может пользоваться личным самолетом семьи Грэхемов, она позвонила Робин и попросила ее заказать себе билет на ближайший самолет в Мюнхен. Оттуда Катринка доберется до Кицбюэля на машине, где, по словам Поля Цейса, ее сын остановился на неделю в гостинице «Замок Грюнберг». Она быстро упаковала вещи, съела ужин, приготовленный Анной, приняла душ, оделась и, пока Лютер относил лыжи и багаж в машину, объяснила Анне все, что необходимо сделать в ее отсутствие, и затем уже в машине по дороге в аэропорт обговорив с Робин список поручений.
Робин, которая привыкла к неожиданным приездам и еще более неожиданным отъездам своей хозяйки, совершенно не удивилась, единственное, что ей хотелось знать, это что отвечать на звонки.
– Что мне сказать, когда позвонит господин ван Холлен? – спросила она, когда машина остановилась у входа в здание компании «Люфтганза».
– Скажи, что я поехала кататься на лыжах. Дай ему номер моего телефона в гостинице «Замок Грюнберг».
– А господину Грэхему?
– Скажи, чтобы катился к черту, – сказала Катринка. Затем, рассмеявшись, расшифровала: – Нет, лучше скажи ему, где я. Я не хочу никаких проблем в ближайшие несколько дней. – Она наклонилась и поцеловала Робин в щеку. – Пошли мне факс, если что-нибудь срочное. Остальное может подождать. Я ненадолго. Позвони мне завтра.
– Обязательно, не волнуйся.
– С тобой никогда, – сказала Катринка, помахав ей рукой, и поспешила в здание аэропорта.
Салон первого класса был почти пуст, и после бокала шампанского Катринка выключила свет и погрузилась в легкий сон, при этом мерный гул моторов и тихие разговоры стюардесс с пассажирами не только не беспокоили ее, но даже убаюкивали. Самолет приземлился в Мюнхене рано утром следующего дня. К обеду она уже была в своем роскошном бело-золотом номере, отделанном в стиле барокко, в гостинице «Замок Грюнберг». Она быстро переоделась в лыжный костюм и поднялась на подъемнике на гору Рог. Она встретила, на удивление, мало знакомых лиц; хотя Катринка время от времени останавливалась, чтобы поговорить с кем-либо из окружающих, обменяться новостями, она все время оглядывалась по сторонам, но не очень надеялась встретить своего сына. Она знала, что у нее гораздо больше шансов увидеть его днем в баре или во время ужина.
Она каталась до тех пор, пока не закрыли подъемники, хотя условия были не из лучших. Недостаток снега и ледяная корка на склоне сделали спуск опасно быстрым. Так как в последнее время она старалась провести как можно больше времени с Марком, обычно в немноголюдных местах, где их не могли бы узнать, она каталась на лыжах очень мало и немного потеряла форму. Она вернулась домой безумно уставшей, быстро приняла душ, нырнула в кровать и моментально заснула. К счастью, она забыла повесить на двери табличку «Просьба не беспокоить», поэтому горничная, постучав в дверь, разбудила ее как раз к ужину. Попросив ее прийти немного позже, Катринка надела платье Кристиана Лакруа, которое было на ней на день рождения Карлоса в тот вечер, когда она и Марк нашли друг друга. Она считала это платье счастливым.
Войдя в зал ресторана и ожидая метрдотеля, она стояла почти на том же самом месте, где много лет назад стояли Адам и Александра, в то время как она и Натали наблюдали за ними, сидя за столиком. Ее глаза нетерпеливо выискивали среди фресок, всевозможных растений и другой обстановки знакомое лицо ее сына. Вдруг он предпочел поужинать где-нибудь еще? Вдруг Поль Цейс ошибся и ее сын совсем не в Кицбюэле?
Наконец, она увидела его. Она вздохнула с облегчением и страхом. Он был здесь, скоро, очень скоро она поговорит с ним. Он был с друзьями, молодыми людьми.
– Вы одна, госпожа Грэхем? – спросил метрдотель по-немецки, подходя к ней и улыбаясь. – Или же к вам присоединятся друзья?
– Одна, спасибо. И если возможно, я хотела бы сесть за тот стол около стены с мальчиком и собакой, – сказала она, показывая на часть огромной фрески, которая украшала три стены зала. Чтобы подойти к своему столику, она должна была пройти мимо своего сына.