было спрятать, находилось в тронном зале.
— Дарси Вега! — крикнула Лавиния. — Иди ко мне!
На этот раз вызов было легче стряхнуть, как будто первые разорванные мною узы были самыми глубокими, и я сумела продолжить бег, преодолевая боль от того, что бросила ей вызов.
Я добралась до входа для слуг, протиснулась внутрь и побежала по извилистым коридорам. До тронного зала было уже недалеко, и я знала, что Лавиния идет за мной по пятам, поэтому я бежала со всех сил, цепляясь за Крысу и ненавидя, что не смогла спасти кого-то еще.
Я добралась до тронного зала, распахнула дверь и босиком побежала к клетке.
— Дарси, — задыхался Орион, уже поднявшийся на ноги и впавший в панику. — Ты ранена.
Я не ответила, подбежала к краю клетки и впихнула Крысу в руки Ориона. Я заставила свое тело превратиться в дым, каким-то образом мне это удалось, и я вновь материализовалась внутри клетки. В следующее мгновение я уже стояла у стены, открывая потайной ход и хватая Крысу, чтобы запустить ее внутрь, и она удивленно пискнула.
— Там ты будешь в безопасности, — пообещала я ей и снова запечатала проход так быстро, как только могла.
Как только дверь закрылась, Орион прижал меня к себе, осматривая мои раны.
— Ничего страшного, — пыхтела я.
— Ты в наморднике, как собака, и истекаешь кровью, — огрызнулся он, в его глазах вспыхнула боль. — Это не ничего, Блу!
Двери распахнулись, вокруг Лавинии закружились тени, и она направилась к нам, от нее исходила ядовитая злость.
— На выход, — рявкнула она, пуская теневой хлыст, который отпер дверь и широко распахнул ее. Затем тень обвилась вокруг моего горла, вытащила меня из клетки и бросила на пол. Еще больше теней обвилось вокруг меня, связывая и связывая, пока я не оказалась обездвиженной у ее ног, но она не смотрела на меня, когда проходила мимо. Ее взгляд был устремлен на Ориона.
— Отойди от него! — кричала я, но не могла освободиться от силы, которой она привязала меня. Мои руки были прижаты к бокам, а когда она схватила Ориона и потащила его в сторону той ужасной комнаты, где мне приходилось наблюдать за его страданиями снова и снова, мои крики переросли в жалобные, отчаянные мольбы.
Стены содрогались, словно дворец мог чувствовать мою боль, и сами кирпичи стонали, когда Лавиния потащила меня за ними в это кошмарное место, чтобы вновь лицезреть, как моя пара истекает кровью.
Глава 34
Мой разум был пустым и темным, все хорошие мысли были потеряны в реке черноты, которая смывала их в еще более черное море. Я стал дрейфующим человеком, ищущим то, чего не мог найти в этой бесцветной стране опустошения.
Если бы только я мог найти это, я знал, что снова увижу солнце, оно пробьется сквозь непроницаемые облака над головой, и я вспомню, что же, в конечном счете, я искал.
Я моргнул, будучи частично здесь, частично нет.
Тени звали, они играли с моей душой, перебрасывая ее между собой и откусывая от нее кусочки. Если бы только я мог вспомнить, почему я должен бороться, чтобы отвоевать ее у этих демонов…
Рука легла на мою щеку, и кто-то произнес имя, возможно, мое имя, хотя оно мне не подходило.
Орион был охотником, но это не мог быть я. Я был падшим существом, уничтоженным тьмой. Охотники не умирали в темноте, они процветали в ней. Так с кем же они разговаривали?
В поле зрения появилась она, красивая девушка с волосами, наполненными тенями, которые шевелились, словно подхваченные ветром. Ее кожа была глубокого бронзового цвета, словно солнце оставило в ней свое тепло, и мои пальцы дернулись от желания прикоснуться к ней и узнать, может ли она украсть этот холод во мне. Я был создан изо льда, построен из него жила за жилой, ожившая ледяная скульптура, а может быть, все было наоборот. Человек, обращенный в камень.
— Лэнс Орион, — сказала девушка тоном, полным огня. Она была такой теплой, как я и ожидал, ее пальцы коснулись моего виска и зажгли маленькое пламя в замерзшей пустоши моей груди.
— Вернись ко мне, — приказала она, ее глаза были полны слез, которым она не давала упасть, и я мог бы поклясться, что серебро сверкнуло на меня из двух зеленых луж. — Ты сильнее, чем та тьма, которую она в тебя вселила. Возвращайся и оставайся со мной. Здесь тебе суждено быть.
Она наклонилась еще ближе, моргая, так что слезы скатились, и ее глаза не были ни зелеными, ни серебряными, ни вообще какого-либо цвета. Они были такими же черными, как огромная пустота во мне.
Мои глаза закрылись, и я снова потерялся, падая, падая, падая, падая, все дальше и дальше в бездну, которой не было конца. Оно пировало на мне, отрывая зубами огромные куски, и у меня не было ни малейшего желания остановить его. Ибо что здесь было, кроме того, что я забыл о необходимости искать?
Я потерялся… Я был потерян. И все составляющие меня части разлетались в разные стороны под буйным ветром. Мое имя было самым первым, но было что-то более важное, чем мое имя, что удерживало несколько частей меня вместе.
Девушка.
Да, именно она. Девушка была важна. Она была центром вселенной, богиней, которая управляла мной, и я с радостью подчинялся этому правлению. Она была яростью, светом и таким сладостным вкусом, что я никогда его не забуду.
— Блу, — прошептал я, а может, произнес это только мысленно. Теперь я вспомнил. Я искал именно ее, всегда ее. Мы обещали никогда не покидать друг друга, и я не мог нарушить это обещание. Даже если бы я превратился в камень, я бы нашел способ продолжать идти, следовать за ней, куда бы она ни пошла.
— Да, — прошептала она, где-то близко и далеко.
Я почувствовал, как она заползает ко мне на колени, и мои тяжелые веки нашли способ снова распахнуться. Она прижалась ко мне, нежно целуя меня, и от ее слез мое сердце заныло.
— Не плачь, — вздохнул я. Ее боль была для меня самым страшным проклятием. — Не проливай слезы по человеку, сделанному из камня.
— Ты не из камня, — сказала она, снова целуя меня. — У тебя бьется сердце, и оно любит меня, помнишь? — она подняла мою ладонь и прижала ее к груди, и, конечно, я обнаружил там сердце, которое билось медленно, но сильно.
— Конечно, оно любит тебя, — сказал я. — Как