на мой клитор и погружал пальцы все глубже внутрь меня. Я бурно кончила, моя киска напряглась, пока я задыхалась в его рот, и по позвоночнику пробежала дрожь.
— Хорошая девочка, — хрипло сказал он, и удовольствие заскользило быстрее по моей коже, мои ноги задрожали, когда он обвил их вокруг своей талии. Он немного отстранился и сжал в кулаке толстый член, дразня меня, двигая рукой вверх и вниз по нему, удерживая меня в напряжении, поглаживая кончиком члена мой чувствительный клитор.
Я извивалась, приподнимая бедра и впиваясь ногтями в его шею. — Больше, — настаивала я, и он провел языком по щеке, явно наслаждаясь тем, что я нахожусь в его власти.
— Ты не сказала «пожалуйста», — сказал он, подтаскивая свой член к моему отверстию и вдавливая туда кончик, не проникая в меня.
Я прикусила язык, мое упрямство росло. Если он хотел, чтобы я умоляла, то ему придется быть более жестким в этом вопросе. — Заставь меня.
Его адамово яблоко покачнулось, и он поднял руку, обхватывая мое горло и сжимая достаточно сильно, чтобы мой пульс участился.
— Скажи это, — прорычал он.
Я была так возбуждена, что уже кивала, уступая ему, и он освободил мое горло, чтобы дать мне возможность говорить. — Пожалуйста.
В следующее мгновение он ворвался в меня, заполнив меня до краев и заставив меня закричать. Он застонал в экстазе, и я задрожала в ответ: ощущение его кожи напротив моей, жар, вода, плещущаяся вокруг нас, и мужские звуки, срывающиеся с его губ, приводили меня в исступление.
Он трахал меня глубокими и медленными толчками, наши рты сближались, а тела переплетались, забыв об ужасах, ожидающих нас за пределами этой комнаты, и мы просто погрузились в любовь друг к другу. Мы целовались между вдохами, соединяясь так, что это превосходило все разрушения, с которыми мы столкнулись в этих стенах. Это были только мы. Две души, которые жаждали друг друга со всей силой тысячи падающих звезд.
Мы трахались до тех пор, пока снова не возродились, и я забыла, где кончаюсь я и начинается он. Я снова распалась для него, и его мышцы напряглись вокруг меня, когда он кончил следом, мое тело обхватило его всеми возможными способами, пока мы задыхались от последствий нашего освобождения друг в друге. Его глаза прожигали путь прямо в мою душу, и я не моргнула ни разу, утопая в галактике его глаз и серебряных кольцах, которые клеймили его как моего.
Я не хотела, чтобы его тело отделялось от меня, зная, что в тот момент, когда он отступит, тени вернутся, подобно зиме, крадущей лето. И когда Гораций начал кричать, чтобы мы поторопились, я поняла, что наше солнце снова пошло на убыль, и снова взошла морозная луна.
***
После того как нас вернули в клетку, мне удалось немного поспать, прислонившись к плечу Ориона. Когда я проснулась, он был погружен носом в книгу в перьевой обложке, которую мы нашли в сокровищнице.
— Ты что-нибудь нашел? — спросила я сквозь зевоту, прижимаясь к нему, и его рука плотнее обхватила меня.
Он опустил книгу на колено, и я наклонилась, чтобы посмотреть, о чем говорилось на странице.
— Это книга об истории войны, которую королева Авалон вела против нимф, — сказал он, его глаза светились новыми знаниями.
— И что ты узнал?
— Что это была жестокая война. С обеих сторон совершались отвратительные преступления, пленников калечили и пытали до неузнаваемости. В этой части описывается, как Фениксы проводили опыты над пленными нимфами, чтобы найти их слабые места, — он нахмурился, придвинув книгу ближе ко мне, и я рассмотрела подробный набросок полуразорванной нимфы, на лице которой было выражение ужасной боли, говорившее о том, что она жива.
— Это полный пиздец, — прошептала я, перевернув страницу и обнаружив там заклинание под названием «Связывание теней».
Заклинание, связывающее тени внутри субъекта, чтобы избежать последующего вызова.
Мое сердце забилось быстрее, когда я представила, как делаю подобное с Лавинией, и я прочитала заклинание, застыв от удивления. — Подожди-ка… Я знаю это заклинание; королева Авалон научила ему меня и Тори. Это способ использовать огонь Феникса для создания непроницаемого барьера. А вот последний кусочек совсем другой. Я не узнаю его.
— Это темная магия, — сказал Орион, его брови опустились, когда он провел пальцем по странице, указывая на часть инструкции, где говорилось о необходимости «кровавого песнопения». — Это заклинание будет работать только с кровью того, кто добровольно решил умереть, — сказал он. Нахмурившись, я прочитала перечисленные под ним слова.
— Как ты думаешь, Гораций согласится? — я подняла на него глаза, а он ухмыльнулся.
— Если я пригрожу, что сломаю ему все кости, прежде чем убью, то, наверное, он согласится, — размышлял он.
Я снова опустила взгляд на страницу, читая заклинание.
— Это заклинание может связать тени внутри Лавинии, — сказал Орион, осознав это. — Она не сумеет вновь призвать их к себе. Она будет сильна только настолько, насколько сильны тени, запертые в ней. Возможно, это остановило бы ее способность к восстановлению. Может быть, ее можно было бы убить.
— Но у нас нет ничего из того, что нам нужно для этого, — сказала я, поднимая пальцы и пытаясь вызвать в них огонь Феникса, и меня охватила печаль, так как ничего не получилось. — И я не хочу, чтобы кто-то погиб из-за этого. Мы и так потеряли слишком много людей.
Я захлопнула книгу, но стоило мне опуститься на колени и встретиться взглядом с Орионом, как в его глазах уже не было прежнего сомнения. Я увидела, что он размышляет над этим, как будто пытается придумать, как это можно использовать.
— Нет, — твердо сказала я. — Никто больше не умрет.
— Не волнуйся, красавица. Я только думаю о том, как мы можем заставить одного из наших врагов умереть добровольно. Как только проклятие освободит тебя, и твои силы и Орден вернутся, — сказал он, и я расслабилась, хотя ноющее чувство в моем нутре все еще заставляло меня чувствовать себя неловко из-за того, чего требовало это заклинание для выполнения.
Внезапное толчок в груди и мысленный призыв заставили мое сердце бешено заколотиться. В следующую секунду мое тело превратилось в дым, и я на огромной скорости рванула через дворец, прочь от Ориона и навстречу чудовищу, которое владело мной.
Теневой Зверь царапал мою кожу, боль пронизывала меня насквозь, пока он боролся за то, чтобы вырваться наружу, а его невообразимая сила поглощала меня. Я боролась, пытаясь удержать его на расстоянии, страх вспыхивал в моей груди, как масло, загорающееся на