Поэтому фельдмаршал, несмотря на недовольство офицеров, желающих расслабиться после тягот походной жизни, запретил выход в город.
Итак, решающая битва близится, Модель может начать атаку хоть завтра. Четыре десятка свежих «Тигров» с опытными экипажами — грозная сила. Что им противопоставить? Десяток ИС и еще примерно столько же тридцатьчетверок? Этого не хватит, особенно с учетом рельефа местности. Ровное поле, засаду устроить негде.
Стук в дверь отвлек генерала от невеселых мыслей. Это был начальник штаба с очередным донесением. В нем сообщалось о переброске на северную железную дорогу тяжелых двенадцатиосных платформ.
— Ты понимаешь, что это значит? — спросил генерал.
Начштаба кивнул.
— Думаю, да. Модель готовится к транспортировке «Маусов».
— Согласен.
Говоров прошелся вдоль карты, размышляя.
— Ну, и что ты думаешь об этом, Василий Евгеньевич?
Тот ответил не сразу.
— Тут есть два момента, — осторожно сказал он. — Конечно, «Маусы» увеличат боевой потенциал ударного кулака немцев. Но, с другой стороны, ему потребуется время, чтобы их сюда доставить. А время работает на нас. Войска Тухачевского уже близко, они смогут нам помочь.
Генерал остро взглянул на своего заместителя.
— «Время работает на нас», — повторил он, — неужели ты думаешь, что Модель, король обороны, не понимает этого?
— Уверен, что понимает. Но все же он хочет нарастить мощь бронетанковой группы, чтобы действовать наверняка.
Говоров покачал головой.
— У меня другое мнение. Он начнет атаку до того, как прибудут «Маусы».
— Но тогда какой смысл возиться с их транспортировкой? Зачем ему эти машины, если они не будут участвовать в бою?
— Он рассчитывает выиграть сражение уже имеющимися силами, а мышата ему нужны, чтобы закрепить победу. Модель хочет захватить Щедрино и создать там оборону, о которую обломают зубы и мы, и Тухачевский. И «Маусы» сыграют в этом ключевую роль.
Начальник штаба ненадолго задумался.
— В этом есть смысл, — признался он.
— Это еще и психологическая игра, — продолжил генерал, — он понимает: мы узнаем о подготовке к переброске «Маусов», и рассчитывает, что мы решим, будто он отложит наступление до их прибытия.
— И ударит, когда мы не будет ждать, — тихо проговорил Василий Евгеньевич.
— Именно, — подтвердил Говоров. — Так что информацию о «Маусах» принимаем к сведению.
— Интересно, а сопровождение мышат по железной дороге Модель организует так же, как для «Тигров»?
Генерал хмыкнул.
— Хороший вопрос. Если так же, часть авиации ему придется отвлечь на выполнение этой задачи, что ослабит наступательный потенциал. А если нет, то у партизан появится шанс нанести удар… надо обсудить это с Центральным штабом в Челябинске, — резюмировал Говоров. Сделав пометку в блокноте, оно продолжил: — Ладно, в любом случае «Маусы» — это не то, что нас должно волновать в первую очередь. Как нам остановить лавину «Тигров», да еще поддержанную с воздуха — вот в чем вопрос…
Начальник штаба молчал. Говоров щелчком выбил сигарету из портсигара и, щелкнув зажигалкой, закурил.
— Что скажешь, Василий Евгеньевич? — тихо спросил он, выпустив дым.
После паузы тот с глубоким вздохом ответил:
— Будет тяжело.
Генерал подошел к окну. Штаб группы войск размешался в усадьбе Урусовых села Спасское в нескольких километрах западнее Ярославля. Окраины города виднелись на горизонте. Никакого движения там пока не наблюдалось, но Говоров знал: это спокойствие обманчиво — вражеские танки могут появиться в любой момент. Причем не только днем, но и ночью — в тепловизорах немцам не было равных.
За последние сутки генерал мысленно перебрал множество тактических схем, пытаясь понять, как остановить немецкое наступление. Ни одна из них не удовлетворила его. В широких полях под Ярославлем преимущество в тяжелых танках, ставшее очевидным после переброски двух батальонов из-под Москвы, компенсировать было нечем. Тем более, задача Вальтера Моделя представлялась весьма ограниченной — его войскам надо было всего-то продвинуться на несколько километров южнее Ярославля, чтобы достичь цели: перерезать дорогу между группой Говорова и войсками Восточного Союза. Добившись этого, Модель начнет медленное, но неуклонное удушение Москвы, и помешать этому уже не получиться…
— Нам нужна помощь, — сказал Говоров, — встречный удар с восточного направления. Без этого мы продержимся пару дней, не больше. Василий Евгеньевич, свяжитесь с Тухачевским, доложите обстановку и выясните, чем он может нам помочь, причем в ближайшее время.
— Есть, — ответил начальник штаба. Признавать свою слабость было неприятно, но он знал: без трезвой оценки сил — своих и противника — успеха не добиться. Что ж, теперь надо, чтобы Тухачевский понял, насколько серьезно их положение. Впрочем, у начальника штаба были основания подозревать, что тот в курсе: разведка партизан работала исправно, так что в Челябинске должны все знать. Другое дело — захотят ли там пойти на риск и выдвинуть войска столь далеко на запад? Ответ на этот вопрос пока оставался неясен.
Войска Говорова и Восточного Союза впервые встретились в городе Судиславле, что восточнее Костромы, несколько дней назад. Тяжелые «Львы» полковника армии Восточного Союза Артема Ковалева и тридцатьчетверки капитана Самонина встали бок о бок на обочине дороги, ведущей из Шарьи — опорного пункта, только что захваченного войсками Тухачевского. Эта встреча во многом была символической — танки Ковалева совершили рискованный бросок на запад, и в тылу могли находиться еще боеспособные подразделения румынской и немецкой пехоты. И где-то там, между Судиславлем и Шарьи, оставались еще три танка Т-4, ускользнувшие от Ковалева. Для тыловых подразделений без серьезной охраны они представляли реальную угрозу.
Пока Модель занимался переброской двух батальонов тяжелых танков, армия Тухачевского укрепляла контроль над магистралью от Судиславля до Котельнича. На всем протяжении пятисоткилометровой трассы в деревнях и селах обустраивались гарнизоны. Наибольшее внимание штаб Тухачевского уделял ситуации возле Котельнича — нельзя было исключать попытки удара со стороны северной группировки Восточного фронта вермахта, возглавляемой генералом Кремером. Западнее Шарьи плотность немецких войск, по данным разведки, была невысокой — соответственно, сил для защиты дороги требовалось меньше.
Донесение из штаба Говорова Тухачевский получил, когда вместе со своим штабом разбирался, какие части после формирования гарнизонов на освобожденных территориях можно выделить для дальнейшего движения на запад. Прочитав донесение, Тухачевский, немного подумав, обратился к Якиру, своему заместителю:
— Иероним Петрович, на пару слов. А вы, товарищи, продолжайте работать.
За рабочим кабинетом Тухачевского, предназначенным для совещаний, находился еще один, совсем небольшой — вернее, даже на кабинет, а спальня: там военачальник ночевал, если не успевал вернуться в квартиру. Именно здесь маршал обсуждал самые важные вопросы.
— Прочитай это, — он протянул донесение Уборевичу.
Тот с непроницаемым выражением лица пробежался глазами по строчкам и вернул бумагу начальнику.
— Что будем делать? — спросил Тухачевский.
Уборевич уселся на стул, стоявший у небольшого письменного стола, и