на каждое предложение Брунгильды, так как не знала, что нравится хозяйке будущего чаепития. Компетентность и навыки Брунгильды продолжали меня приятно удивлять.
— Что ж, вот все и решено, — сказала Лизелетта с улыбкой, увидев мой очередной кивок.
Она пошла на кухню, и тут Брунгильда посмотрела на Розину, которая собиралась присутствовать на чаепитии в качестве моего личного музыканта и, таким образом, присутствовала на протяжении всего обсуждения.
— Розина, ты уже закончила песню, посвященную Богине Света?
— Я думаю, что это займет немного больше времени, миледи. Песня должна быть совершенна настолько, насколько это только возможно. Если вы будете так любезны что позволите мне дать вам совет, то я думаю, будет разумно еще раз посоветоваться с принцем Анастасием, прежде чем представить песню леди Эглантине.
Анастасий потребовал, чтобы мы отдали Эглантине песню под влиянием эмоций, но все же именно он поручил нам сочинить ее. Посоветоваться с ним снова, конечно, будет мудрым поступком. Единственная проблема заключалась в том, что нам нужно было решить, просить ли его сочинить свой собственный текст. Его излияние необузданных эмоций, возможно, приведет к довольно неприятным результатам, так что есть шанс, что мы пожалеем, что не написали лирику песни полностью сами.
***
В день чаепития я направилась в отведенную Классенбергу комнату для чаепитий. В каждой комнате для чаепития было несколько столов и стульев, но поскольку сегодня использовался только один стол, большинство из них остались храниться в кладовке. Большие ширмы, покрытые высококачественными иллюстрациями, создавали для нас личное пространство, отгороженное от всего остального мира.
В зданиях, построенных в Эренфесте, чтобы украсить стены часто использовали гобелены, но все равно много поверхностей из айвори оставались открытыми, и мебель была в основном сделана из дерева. Здания Классенберга, напротив, были украшены искусно вышитой тканью, полностью покрывающей стены а-ля обои, поверх которых висели ряды картин, которые, похоже, служили признаком богатства. Большая часть мебели, похоже, была сделана из мрамороподобного камня, что делало очень очевидным, насколько различаются культуры каждого герцогства.
— Я рада, что вы пришли, леди Розмайн, — сказала Эглантина, и её ярко-оранжевые глаза слегка сузились в искренней улыбке, когда она поприветствовала меня.
Её волнистые золотистые волосы были уложены так же как и раньше, и украшены замысловатыми ажурными украшениями из нитей, которые в настоящее время были в моде и являлись частью свадебных украшений. Похоже, эта мода началась, когда девушка сделала кружевные украшения, чтобы привлечь мальчика, который ей нравился, и когда их роман принес плоды, кружева мгновенно стали популярными во всей Королевской академии.
Леди Эглантина на совершенно ином уровне чем я… Она делает кружева не хуже Тули, а Тули — настоящая мастерица в этом.
Кстати, создание всех моих украшений для волос и тому подобного я оставила на Тули. Сначала я сама их делала, но к этому моменту она была настолько лучше меня, что я просто не решалась одевать сделанное мною.
— Благодарю вас за приглашение, леди Эглантина.
— Я хотела бы пригласить кое-кого из моих друзей и познакомить вас с ними, но надеюсь использовать сегодняшний день для более обстоятельного разговора с вами, — сказала она. — Пожалуйста, позвольте мне представить вас им в другой раз.
— Ваши слова — честь для меня, — ответила я.
Несмотря на то, что чаепития в Королевской академии были важным средством распространения новых мод, я, честно говоря, была более чем довольна тем, что здесь присутствовало намного меньше людей, чем могло бы. Благодаря этому мне было намного спокойнее.
Слуга Эглантины принял дары от Брунгильды и поставил на стол два вида фунтового пирога. Мы с Эглантиной пили чай, налитый для нас нашими слугами, и советовали друг другу сладости.
— Леди Розмайн, а сколько всего есть разновидностей фунтового пирога? Они имеют уникальный вкус по сравнению с пирогом, которым принц Анастасий угостил меня на днях, — сказала Эглантина.
Похоже, принц все же покорно поделился с ней своей порцией фунтового пирога. Надеюсь, этим он заработал несколько очков в глазах любимой.
— Это фунтовый пирог с румтопфом, а это фунтовый пирог с апфельсиге. Леди Эглантина, вашим любимым остается по прежнему медовый пирог?
— Я очень люблю медовый пирог, но этот апфельсиге тоже очень хорош. Он обладает освежающим вкусом, который довольно приятен.
Похоже, ей больше нравился пирог из апфельсиге. На губах Брунгильды заиграла легкая улыбка, поскольку она сама выбрала его для чаепития.
— Я также принесла с собой унишам, который придает блеск волосам. Мой вассал Лизелетта расскажет во всех подробностях, как им пользоваться, — заметила я, побуждая Лизелетту протянуть горшочек.
Эглантина открыла горшочек и неторопливо понюхала его содержимое.
— Чудесный аромат, — сказала она с довольной улыбкой.
Затем она передала унишам одной из своих служительниц, которая ушла вместе с Лизелеттой, чтобы научиться им пользоваться.
Эглантина с нежным выражением на лице проводила их взглядом, прежде чем повернуться ко мне.
— Леди Розмайн, я слышала, что вы играли в диттер против Дункельфельгера, и ставкой были магические инструменты из библиотеки. Принц Анастасий рассказал мне подробности, — сказала она. — И вы вышли из игры явным победителем. Я была очень удивлена этим.
Анастасий, по-видимому, использовал меня в качестве темы для своих разговоров с Эглантиной. Её сеть осведомителей действительно была поистине устрашающей, она уже знала о Шварце и Вайсе.
— Мое участие во всем этом можно описать только как нелепую случайность, и я выиграла игру в диттер только благодаря использованию необычной тактики, а не силе и умению моих рыцарей. При обычных обстоятельствах победителем вышел Дункельфельгер. Их рыцари-ученики были очень хороши.
— Ох, но профессор Рауффен буквально фонтанировал похвалами в ваш адрес по поводу вашего стиля ведения игры. Он очень хочет провести матч-реванш.
Лааадно… Запомним на будущее: любой ценой избегать встречи с профессором Рауффеном.
Эглантина улыбнулась, ловко меняя тему разговора.
— Ваше кружение веры очень красиво, леди Розмайн.
— Я уверена, что это впечатление создалось у вас только из-за моего ненормально маленького роста. Если мое кружение и выделяется от