– Но под управлением Мозга они могут… – начал Вечерний.
– Не могут, – сказал ему в спину Тревельян. – Дрова лазерным хлыстом нарежешь, а вот вскипятить воду не удастся, нужен котелок. Так и с этими киберами, ньюри. У большинства даже глаз нет, они ориентируются в электромагнитных полях станции.
Кажется, Третий Вечерний был удивлен.
– Здесь достаточно таких полей, чтобы найти дорогу?
– Разумеется. Их порождает каждый энерговод и каждый кабель, каждый датчик и прибор, а также наши связные браслеты. Без них мы для киберов не существуем.
Они обогнули корпус воздушного регенератора с наглухо задраенными лючками. Следов крови здесь не видно, отметил Тревельян; то ли роботы прибрались, то ли на трупе Зотахи не было открытых ран. Скорее, последнее – ведь Курс свернул ему шею и проломил череп. Он услышал тяжелый вздох шагавшего сзади Шиара.
В стене выступала массивная крышка люка. При их приближении Мозг ее сдвинул, пропуская отряд в коридор. Затем раздался его гулкий голос:
– Ньюри, вы двигаетесь к продовольственному складу. Там нет видеокамер. Возможны только звуковые переговоры.
– Понял, – отозвался Пилот.
Они проникли в коридор – скорее, технологический тоннель, узкий и невысокий, где два человека разошлись бы с трудом. «Если Курс подкрадется сзади, мне конец, – подумал Тревельян. – Пока Пилот разворачивается, он прикончит слуг и, пожалуй, меня… А если не прикончит, мои мозги сварятся под импульсом излучателя». Ивар не сомневался, что Пилот будет стрелять, сколько бы людей ни оказалось между ним и Курсом, а тут их было лишь двое, он сам да Вечерний. Не двое даже, а один с четвертью – волосатый землянин для кни’лина больше четверти не стоил.
К счастью, они миновали тоннель быстро и без происшествий. Склад, что находился за ним, был действительно огромен: трубчатые конструкции тянулись от пола до потолка на десятиметровой высоте и уходили вдаль на неопределенное расстояние. В этих прочных стеллажах слой за слоем висели контейнеры разнообразных форм и размеров – тонны и тонны еды, высушенной, спрессованной и замороженной, которая могла храниться здесь тысячелетиями. Сотни разновидностей грибов, орехов, фруктов, овощей и ягод, съедобные цветы, листья и травы, мед, водоросли, молочные продукты, злаки и крупы – сладкое, кислое, горькое, жгучее и тающее во рту. Чего здесь только не было! Все было, кроме мяса.
Некоторые контейнеры, подключенные к трубопроводам доставки, тихо шелестели и подрагивали, другие были неподвижны и молчаливы. Меж стеллажей темнели неширокие проходы-щели, кое-где мерцал скудный свет, и все выглядело так, что было ясно: людям здесь делать нечего. Во всяком случае, в ближайшую сотню лет ревизия склада не ожидалась.
– Если ньюри желают знать, за этим помещением находится еще одно, пустое, – робко произнес Гиббех. – Оно предназначено для земных продуктов. А здесь, перед нами, секция зенагри’лока.
Зенагри’лока, плоды, подобные фасоли и бобам, но больше размером и с пряным острым вкусом, припомнил Тревельян. Кажется, сто двадцать шесть сортов. Из них готовят локайят, традиционное блюдо похарас – так сообщалось в монументальной поваренной книге Жака Жироду «Кухня кни’лина».
Морщинистое лицо Пилота стало мрачнее грозовой тучи. Оглядев ряды стеллажей и груды контейнеров, он почесал висок кончиком палустара и молвил:
– Мы будем искать его здесь, пока Вторая Луна не свалится на Йездан. Или пока тазинто не вырежут последних терре.
– Другого выхода нет, – заметил ботаник. – По информации Мозга, он вне визуального контроля – значит, прячется в месте, подобном этому.
– Прячется – не совсем верно, ньюри, – произнес Тревельян. – Если Курс уже сообразил, что мы здесь, то он не прячется, а выслеживает нас.
При этих словах Шиар и Гиббех вздрогнули, Третий Вечерний нахмурился, а Пилот помрачнел еще больше. Бросив взгляд на Гиббеха, он спросил:
– Как пройти в секцию, где хранятся напитки? Соки и тинтахское вино?
– Если ньюри пожелает, по этому проходу. – Гиббех показал на одну из щелей между стеллажами.
– Пошли!
– Не торопись. – Тревельян, не двигаясь с места, скрестил руки на груди. – Мы шагаем друг за другом на приличном расстоянии. Если Курс нападет на меня или на слуг и ты применишь палустар, нам придется несладко. Ментальный излучатель не прицельное оружие. Я помню, в зале собраний, когда Зенд Уна выстрелил, у меня помутилось в голове.
– Я поставил излучатель на минимальную мощность, – сообщил Второй Пилот. – Еще сократим дистанцию. Держитесь сразу за мной.
Третий Вечерний передернул могучими плечами.
– Это неприлично. Коно…
– Забудь о коно и приличиях, ботаник! Нам всем грозит смертельная опасность!
– На этот случай у нас есть хорошее изречение, – поддержал Пилота Тревельян. – На войне как на войне.
Они углубились в тесный проход. Слуги, для которых личное пространство не имело особого значения, дышали в спину Ивара, но Третий Вечерний, которому преодолеть инстинкт было труднее, все время отставал от Пилота. Разозлившись, Тревельян подтолкнул его в спину, не рассчитав усилия, которое давала кожа. Гигант-ботаник пролетел пять или шесть шагов, ударился о контейнер и в ужасе обернулся.
– Что?! Курс…
– Это не Курс, это я. Извини, ньюри, случайно получилось. – Ивар присел и вытянул руки. – Сработал мой усилитель мышечной активности.
Третий Вечерний облегченно перевел дух.
– Храни нас Йездан! Мне показалось, что Курс отшвырнул меня и сейчас нападет на Пилота.
– Если так, я готов. – Второй Пилот стоял с излучателем, нацеленным в глубину прохода. Опустив палустар, он заметил: – Мощное у тебя приспособление. Когда мы собрались у тела Зенда Уна и эта костлявая жрица-похарас пыталась нас стравить, ты был с этим устройством?
– Да.
Пилот и Вечерний переглянулись, потом посмотрели на Тревельяна. В их глазах читалась верность мужской солидарности.
– Пожалуй, мы бы не справились с этим волосатым, – усмехнувшись, сказал Пилот.
– Точно, не справились бы, – подтвердил ботаник. – Хотя я могу расколоть токар, стиснув его в кулаке.
– У Найи Акра был парализатор, – напомнил Тревельян.
– Думаю, ты увернулся бы, – все еще улыбаясь, промолвил Пилот. – Большое разочарование для жрицы!
– Хорошо, что не дошло до драки. Хватит, дрались уже в прошлом, – добавил Третий Вечерний. – Иутин, хоть он и зинто, выручил нас. Однако, при зрелом размышлении, его история пахнет тухлыми грибами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});