Читать интересную книгу Однажды орел… - Энтон Майрер

— А для чего понатыканы все эти заборы, вон там? — спросил Бен, показывая рукой. — Вон те низкие столбы с натянутой на них проволокой?

— О, это, наверное, старая сеть против акул, — ответила Хэлли.

— Акул? У вас водятся акулы? Они плавают прямо здесь?

— Очень даже возможно! — беззаботно расхохоталась Хэлли. — Пошли, Джойс. Пусть эти саламандры отлеживают себе бока.

Гулко ударяя ступнями по песку, она побежала к воде. Джойс последовала за ней медленнее, покачивая бедрами. Когда вода дошла ей до пояса, она решительно нырнула с головой и выплыла несколькими ярдами дальше, взбивая ногами белую пену. Мужчины молча наблюдали за девушками.

Совсем другим тоном Бен спросил:

— Что сказало начальство?

— Подготовка по полной программе: стрельбы, тренировочные марши на большие дистанции, полевые тактические занятия, строительство оборонительных сооружений. Все, что полагается.

— Господи, пусть бы эти штабные крысы сами попробовали заниматься всей этой чертовщиной, — с раздражением продолжал Бен. — Пусть бы поползали по дерьму, пряча головы от минометного огня. Хоть бы с неделю. Хотел бы я… — начал он, но, не докончив фразы, умолк. — Ладно, наше дело помалкивать. Как ты думаешь, Сэм, что мы вытянем на этот раз?

— Не знаю. Думаю, Маданг или Улинган.

— Боже, только бы не Новую Британию. Дик говорит, что береговой наблюдатель оценивает численность японцев в Рабуале в сто шестьдесят тысяч. — Он лихорадочно почесал голову и с комическим негодованием медленно повторил: — Сто шестьдесят тысяч…

— Сэм, идите в воду! — позвала Джойс. — Здесь так чудесно! Вы не пожалеете…

Девушки стояли на мелководье; их мокрые, сверкающие в лучах солнца стройные фигуры вырисовывались очень четко, и казалось, что это первые женщины, появившиеся на земле. Хэлли показала куда-то, и обе они, прикрыв руками глаза от солнца, устремили взгляд в направлении берега. Дэмон навсегда запомнил эту картину: две ярко очерченные гибкие фигуры на фоне голубого моря и бледного, затянутого дымкой неба Австралии.

— Идите сюда, эй, вы! Вода такая теплая и приятная…

— Какого черта мы лежим, Сэм? Пошли к ним.

— Пошли.

Они поднялись и направились к воде.

* * *

«12 января 1943 года. Вчера в лагере с шумом появился Дьюк Пулин. Продолговатое, с резко очерченным носом и выступающими скулами лицо, гладкие седые волосы, на щеках яркие красные пятна. В зубах наполовину изжеванная сигара, на поясе длинноствольный пистолет в открытой кобуре. Лихой кавалерист. „Дэмон! отличная работа, отличная. Сколько этих косоглазых обезьян вы отправили на тот свет? Потрясающе! В каком состоянии дивизия?“ И все в таком духе. Здоровый, энергия так и бьет через край; один из тех, кто всегда как заведенный. Ответы на свои вопросы не слушает. Что ж, видит бог, эта энергия так понадобится ему, когда он попадет туда, в старый гвинейский бордель, как говорит Джексон. Носился сломя голову но всему лагерю как пьяный пожарник. В батальоне Хойта сорвал занятие по блокированию и уничтожению бункеров; позднее нашумел в четыреста восемьдесят четвертом полку. На Пулина знакомство с дивизией впечатления не произвело. „Что с ними? Они копаются как толпа усталых старикашек…“ Я ответил: „Они действительно устали, Дьюк“. „Ну что ж, для них же будет лучше, если они поскорее встряхнутся и начнут пошевеливаться. Они же солдаты, которым предстоит нелегкое дело“. Как это верно! Он достал где-то английскую маскировочную куртку для действий в джунглях, из какой-то прочной, блестящей ткани, с накладными карманами, нашитыми орденскими планками, непомерно большими звездами. Не знает, как ему держаться со ивой, бросается в крайности от уважительных расспросом о Моапоре до нелепых элементарных указаний о том, „как руководить тощей и хилой дивизией“. Боевого опыта не имеет. 10 ноября, в год окончания прошлой войны, после выпуска был назначен командиром роты на „диком западе“. Учебные дивизии в форту Брэгг, сыт ими по горло. Не могу сказать, что осуждаю его. Но только почему его прислали именно сюда?

Сегодня сразу же произошло столкновение двух несовместимых характеров — он и Дик. Впрочем, это можно было предвидеть. Колкий, рассудительный янки и порывистый, импульсивный виргинец. „Всякий, кому требуется больше трех минут на принятие решения по любому вопросу, ни к черту не годен, тем более для командования войсками“. Собирается провести смотр, говорит, что хочет, чтобы дивизия знала его. Можно не сомневаться, солдаты и офицеры будут знать его. Смотр, может быть, и неплохая мысль, но я сомневаюсь. Нам всегда не хватает времени.

Хотя и медленно, но дивизия набирает силы. Ничто не приносит такого успеха, как сам успех. Прямо-таки новая крылатая фраза. Теперь снабжение поступает все нарастающим потоком, организационно-штатное расписание и табель имущества разбухают. Три месяца назад ради нас никто и пальцем бы не шевельнул.

На прошлой неделе Донни прибыл в Великобританию. Короткое письмо, полное вынужденных иносказаний, новых словечек. Читая его, неожиданно почувствовал страх. Дай бог, чтобы им дали достаточно времени для боевой подготовки. Захотелось быть поближе к нему, чем сейчас. Солдату не дано достаточно хорошо знать своих детей; ты должен был бы знать их, но возможности нет — жизнь военного такая неустроенная, связана с частым!! разлуками, полна всяких условностей. Вот уже пять недель от Томми нет ни строчки. Она всегда будет цепляться за мысль, что это я подействовал на Донни, она упорно не верит, что прошлой осенью во всех своих письмах (одно было даже написано в разгар боев в Моапоре) я старался отговорить его. Просил его подождать по крайней мере до окончания учебы. Хотелось бы встретиться с его девушкой, она, кажется, неплохой человек. Он унаследовал от своей матери склонность к крайностям, действиям под влиянием импульса. Сколько изменений за последний год! Сколько страданий, честолюбивых страстей, сколько людей покинуло свои родные места, а ведь мы только начинаем воевать…»

«6 февраля 1943 года. Во вторник получили приказ из штаба главнокомандующего вооруженными силами в юго-западной части Тихого океана: полуостров Вокаи. Все весьма удивлены. В обход Маданга и Айтапе. Большая часть вчерашнего дня — совещания. Вдоль полуострова тянутся высокие отвесные скалы. На нашу долю выпал участок высадки „Ред“; с него мы должны наступать в глубь территории и захватить аэродром; дивизия Свонни высаживается на участке „Грин“ — на западном побережье полуострова, отсекает его и наступает на аэродром со стороны материка. Одно словоблудие, из которого, если выжать воду, следует: до тех пор пока не возьмем полуостров, мы будем находиться под интенсивным артиллерийским огнем на всем пути до аэродрома. Бесконечные споры о том, существуют или нет две тропы, ведущие от залива к аэродрому; вероятно, и сам бог не имеет ни малейшего представления об этом. Карты просто фантастические. Похоже, они составлены на основании сказок неизвестного пьяного охотника за черепами с Новой Гвинеи в интерпретации какого-нибудь близорукого миссионера. Данные воздушной разведки еще хуже. Бен прав: единственное подходящее место, где можно воевать, это ровный, хорошо картографированный прямоугольник Намюр — Саарбрюккен — Нанси — Сен-Кантен, в котором люди убивали друг друга со времен римлян и Карла Великого и о любом холмике или рощице которого написаны бесчисленные монографии.

Пулин ввязался в ожесточенный спор с Ходлом. „Четыреста пятьдесят тонн! Все вы здесь заморочили себе головы накоплением материальных запасов. А дело заключается всего-навсего в том, чтобы побыстрей добраться к цели и закрепиться на этом аэродроме. — Глянул на нас волком, покачал своей красивой головой с серебряной шевелюрой и продолжал: — Я вот что хочу сказать. Слишком много суеты и беспокойства развели вы здесь в связи с этой не бог весть какой трудной операцией. Нагнали тут страху по поводу снабжения, обеспечения флангов и еще черт знает чего!“ Бен и Бопре обменялись недовольными взглядами. Что ж, Дьюк хорош по-своему — он расшевеливает всю дивизию. Если бы только он не поступал опрометчиво и необдуманно. Вчера отчитал лейтенанта за нерадивость, а потом оказалось, что тот даже не участвовал в учении. Вздумал заставить дивизию носить форменные галстуки, „чтобы поднять боевой дух солдат“. Сказал ему, что он свихнулся, они бы взбунтовались, перебили всех нас, захватили штурмом пароход и отправились домой. Долго бормотал и ворчал, изжевал всю свою сигару.

То, чего давно ожидал, наконец прорвалось у него сегодня вечером после ужина. „Сэм, вам известно, кто командует дивизией?“ Не понял, к чему он клонит, и сказал ему об этом. „Я здесь только и слышу, что Дэмон то, да Дэмон это, да Сэм сделал это вот так-то. — Посмотрел на меня как разъяренный старый индюк. — Так вот, я хочу знать: кто будет руководить предстоящими боевыми действиями, вы или я?“ Я ответил: „Генерал, я намерен выполнять ваши приказы с полной отдачей своих сил и способностей. Если я превышу свои права и попытаюсь командовать дивизией, вы, надеюсь, немедленно освободите меня от должности. Со своей стороны, если я почувствую, что вы в чем-то ошибаетесь, я представлю свои соображения без обиняков и немедленно, лично вам и никому другому“. „Достаточно честно, — заметил он и пробормотал: — В этой дивизии слишком много разговоров о добрых прошлых временах…“