Она надула губы, помолчала немного, а потом сказала:
— И то верно. Но только сегодня все равно тебе тут делать нечего. Приходи завтра. Его уже не будет.
— Кто там? — раздался из глубины коридора женский голос. — Зоря Утренняя, с кем ты там разговариваешь? Ты же знаешь, я не справлюсь одна с этой периной, одной мне ее не перевернуть.
Тень прошел чуть дальше по коридору и сказал:
— Доброе утро, Зоря Вечерняя. Может, я смогу вам помочь?
Женщина в ближней комнате вскрикнула от удивления и выпустила из рук угол перины.
Пыль там лежала сплошным слоем, на всех поверхностях, на которых только может лежать пыль, на деревянных и стеклянных, — а еще клубилась в воздухе, танцуя в лучах солнечного света, которые заливали спальню через раскрытое окно, то и дело меняя направление по воле налетающих сквознячков или просто оттого, что лениво шелохнулся край пожелтевшей кружевной занавески.
Комнату эту он помнил прекрасно. В ту самую, давным-давно минувшую ночь, хозяева уложили здесь спать Среду. Комната Белобога.
Зоря Вечерняя смерила его не слишком уверенным взглядом.
— Да вот перина эта, — сказала она, — надо бы ее перевернуть.
— Да раз плюнуть! — сказал Тень. Он нагнулся, подхватил перину, поднял ее легко, как перышко, и перевернул. Кровать была старинная, цельнодеревянная, и весу в набитой птичьим пером перине было едва ли не как во взрослом человеке. Когда она, с глухим звуком, легла на место, в воздух поднялась и закружилась вихрем очередная туча пыли.
— Ты зачем к нам приехал? — спросила Зоря Вечерняя. Интонация у нее была не так чтобы очень гостеприимная.
— Я приехал, — ответил Тень, — потому что как-то раз, в декабре, один молодой человек сел играть в шашки со старым богом, и проиграл партию.
Седые свои старушечьи волосы Зоря Вечерняя собрала вверх и завязала на макушке в тугую шишечку. Она подобрала губы.
— Приходи завтра, — сказала Зоря Вечерняя.
— Не могу, — ответил он просто и без затей.
— Ну что ж, это твои похороны, тебе и день выбирать. Тогда проходи, садись. Зоря Утренняя принесет тебе кофе. Чернобог скоро вернется.
Тень прошел по коридору в гостиную. В гостиной, насколько он помнил, не изменилось ровным счетом ничего — вот разве что и здесь окно раскрыли настежь. На подлокотнике дивана спал серый кот. Услышав шаги, он приоткрыл один глаз, посмотрел на Тень, не впечатлился, и снова погрузился в сон.
Именно здесь он играл с Чернобогом в шашки; именно здесь он поставил на кон собственную жизнь, чтобы затащить старика против его воли в последнюю, роковую аферу Среды. Через открытое окно в комнату ворвался свежий ветер, мигом вытеснив затхлый воздух прочь.
Вошла Зоря Утренняя с красным деревянным подносом. На подносе стояла маленькая эмалированная чашечка с кофе и рядом с ней — блюдце, полное крохотных песочных печений с шоколадной крошкой. Она поставила поднос на столик перед Тенью.
— А я еще раз виделся с Зорей Полуночной, — сказал он. — Она приходила ко мне в загробном мире, и дала мне луну, чтобы я видел, куда идти. И что-то такое забрала у меня взамен. Только я не помню, что именно.
— Ты ей нравишься, — ответила Зоря Утренняя. — А сны видеть — это по ее части. И еще она всех нас защищает. Она такая смелая.
— А где Чернобог?
— Он уверяет, что ото всех этих весенних уборок у него на душе неспокойно. Ну, и выходит на улицу — купить газету, почитать в парке. Сигареты тоже покупает. Может быть, сегодня он и не вернется. Тебе вовсе не обязательно его здесь дожидаться. Шел бы ты восвояси, а? Приходи лучше завтра.
— Я подожду, — сказал Тень.
Никакого волшебства, которое заставляло бы его сидеть здесь и ждать, не было, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Он сам этого хотел. Произойти осталось всего одному-единственному событию, и если событие это и впрямь должно было стать последним, ну что ж, значит, и встретит он его по собственной воле. И тогда уже не останется больше никаких обязательств, никаких тайн, никаких призраков.
Он сидел и потягивал горячий кофе, такой же крепкий и сладкий, как в прошлый раз.
Из коридора донесся басовитый мужской голос: он выпрямил спину и с удовольствием отметил про себя, что рука у него не дрожит. Дверь открылась.
— Тень?
— Привет, — ответил Тень. Подниматься с дивана он не стал.
Чернобог вошел в комнату. В руке у него была свернутая в трубку газета, «Чикаго Сан-таймс»,[144] которую он тут же бросил на кофейный столик. Он окинул Тень взглядом, а потом неуверенно протянул ему руку. Они обменялись рукопожатием.
— Ну вот, я и приехал, — сказал Тень. — У нас с вами был уговор. Вы свою часть выполнили. Теперь дело за мной.
Чернобог кивнул. Потом наморщил лоб. Подсвеченные ярким солнечным лучом, его седые волосы и усы казались чуть ли не золотыми.
— Ну… — нахмурился он. — Ну, видишь ли… — и тут его прорвало. — Наверное, лучше будет, если сегодня ты просто уйдешь отсюда, и все. Время ты выбрал не самое подходящее.
— Если вам нужно подготовиться, — ответил Тень, — мне спешить некуда. Я в полном вашем распоряжении.
Чернобог вздохнул.
— Дурак ты, парень, и больше никто! Ты хоть в этом-то отдаешь себе отчет?
— Да вроде как.
— Дурак ты и есть! Но там, на горе, ты все сделал правильно. Очень хорошо сделал.
— Я сделал то, что должен был сделать.
— Наверное, так оно и есть.
Чернобог подошел к старому деревянному шкафу, нагнулся и вытащил из-под него чемоданчик-«дипломат». Отжал замки. Обе собачки щелкнули и отскочили, с густым, солидным щелчком. Он открыл крышку. Вынул молот и, примериваясь, подбросил его в руках. Молот был похож на уменьшенную в размерах кузнечную кувалду; на деревянной рукояти — довольно подозрительные на вид коричневые пятна.
Потом он поднялся на ноги и сказал:
— Я многим тебе обязан. Гораздо большим, чем ты можешь себе представить. Из-за тебя все вокруг начало меняться. Настала весна. Настоящая весна.
— Я в курсе того, что именно сделал, — сказал Тень. — Да и не так чтобы у меня был какой-то особый выбор.
Чернобог кивнул. В глазах у него появилось какое-то новое выражение, которого Тени прежде видеть не доводилось.
— Я тебе когда-нибудь рассказывал о моем брате?
— О Белобоге? — Тень отошел в дальний угол усыпанного табачным пеплом ковра и встал на колени. — Вы говорили, что не виделись с ним уже очень давно.
— Вот именно, — сказал старик и поднял молот. — Зима выдалась очень долгой, мальчик мой. Долгая-предолгая зима. Но теперь она подошла наконец к концу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});