Читать интересную книгу История Рима (с иллюстрациями) - Сергей Ковалёв

Незадолго до своей смерти Цезарь стал готовиться к походу против парфян. На Балканском полуострове были сконцентрированы крупные силы: 16 легионов пехоты и 10 тыс. всадников. В связи с этим в обществе усиленно муссировались слухи о том, что в Сивиллиных книгах[333] есть пред­сказание о том, что победить парфян может только царь.

Это ускорило организацию заговора против Цезаря. В заговоре уча­ствовало около 60 человек, частью бывших помпеянцев, прощенных Це­зарем и занимавших высокие посты в правительстве, частью цезарианцев, перешедших в республиканский лагерь после того, как Цезарь стал гото­вить провозглашение монархии. К последним, например, принадлежали старые боевые товарищи Цезаря — Децим Юний Брут и Гай Требоний. Помпеянцами были преторы 44 г. Гай Кассий Лонгин и Марк Юний Брут, идеолог движения. Брут после Фарсала перешел на сторону Цезаря и был очень близок к нему. Занятия философией не помешали Марку Бруту быть одним из самых свирепых ростовщиков. Кассий и Брут являлись главны­ми организаторами заговора.

С убийством Цезаря следовало торопиться и осуществить его, во вся­ком случае, до парфянского похода. Оно было назначено на мартовские иды (15 марта) 44 г. в заседании сената. Говорили, что на этом заседании Цезарю будут декретированы какие-то чрезвычайные полномочия. В го­роде носились неопределенные слухи о заговоре, которые дошли и до Це­заря. Но он не придавал им серьезного значения. Цезарь всегда был фата­листом, твердо верил в свою судьбу и 15 марта отправился на заседание сената, происходившее в так называемой курии Помпея. Там он был зако­лот кинжалами заговорщиков. На теле убитого нашли 23 раны.

Со смертью Цезаря сошел в могилу один из крупнейших деятелей ис­тории. Мы далеки теперь от чрезмерных преувеличений исторического зна­чения Цезаря в духе Друманна и Моммзена. Мы знаем, что Цезарь не был вполне оригинален в своей деятельности, во многом продолжая дело Суллы. Тем не менее нельзя не признать, что если Сулла заложил фундамент империи, то Цезарь построил самое здание. Он был человеком гениаль­ных способностей и высокой культуры. Качества великого полководца со­четались в нем с широтой кругозора выдающегося государственного дея­теля. Вместе с тем в личности Цезаря было много обаятельности и благо­родства.

Ошибка Цезаря, стоившая ему жизни, вытекала, быть может, не столько из исторической обстановки, сколько из его характера. Он не умел останавливаться на полдороге и любил доводить все до конца. За­вершением дела его жизни казалась ему чистая монархия в эллинисти­ческом духе. Однако Рим еще не созрел до чистой монархии. Римскому обществу нужна была завуалированная форма диктатуры. Цезарь хотел идти дальше и поэтому погиб. Только его преемник, учитывая весь пред­шествующий опыт, сумел остановиться на необходимом рубеже, там, где стоял сам Цезарь в 46 г.

Многие античные авторы рассказывают об убийстве Цезаря (Светоний. Божественный Юлий, 82; Плутарх. Цезарь, 66; Аппиан. Граж­данские войны, II, 117). Все они единодушно свидетельствуют об огромном количестве самых различных предупреждений о возмож­ной опасности, которые получал Цезарь накануне мартовских ид 44 г. Однако Цезарь не внял им и отправился на роковое для него заседа­ние сената. «При входе Цезаря, — пишет Плутарх, — сенат поднял­ся с места в знак уважения. Заговорщики же, возглавляемые Бру­том, разделились на две части: одни стали позади кресла Цезаря, другие вышли навстречу, чтобы вместе с Туллием Кимвром просить за его изгнанного брата; с этими просьбами заговорщики провожали Цезаря до самого кресла. Цезарь, сев в кресло, отклонил их просьбы, а когда заговорщики приступили к нему с просьбами еще более на­стойчивыми, выразил каждому из них свое неудовольствие. Тут Тул­лий схватил обеими руками тогу Цезаря и начал стаскивать ее с шеи, что было знаком к нападению. Каска первым нанес удар мечом в за­тылок; рана эта, однако, была неглубока и несмертельна: Каска, повидимому, вначале был смущен дерзновенностью своего ужасного поступка. Цезарь, повернувшись, схватил и задержал меч. Почти од­новременно оба закричали: раненый Цезарь по-латыни: "Негодяй Каска, что ты делаешь?" — а Каска по-гречески, обращаясь к брату: "Брат, помоги!". Непосвященные в заговор сенаторы, пораженные страхом, не смели ни бежать, ни защищать Цезаря, ни даже кричать. Все заговорщики, готовые к убийству, с обнаженными мечами окру­жили Цезаря. Куда бы он ни обращал взор, он, подобно дикому зве­рю, окруженному ловцами, встречал удары мечей, направленные ему в лицо и в глаза, так как было условлено, что все заговорщики при­мут участие в убийстве и как бы вкусят жертвенной крови. Поэтому и Брут нанес Цезарю удар в пах. Некоторые писатели рассказывают, что, отбиваясь от заговорщиков, Цезарь метался и кричал, но, уви­дев Брута с обнаженным мечом, накинул на голову тогу и подставил себя под удары. Либо сами убийцы оттолкнули тело Цезаря к цоко­лю, на котором стояла статуя Помпея, либо оно там оказалось слу­чайно. Цоколь был сильно забрызган кровью. Можно было подумать, что сам Помпей явился для отмщенья своему противнику, распрос­тертому у его ног, покрытому ранами и еще содрогавшемуся. Це­зарь, как сообщают, получил 23 раны. Многие заговорщики перера­нили друг друга, направляя столько ударов в одно тело». Светоний добавляет, что, когда Цезарь увидел Марка Брута, бросившегося на него с обнаженным мечом, он сказал: «И ты, дитя мое?». Как пишет переводчик и комментатор Светония М. Л. Гаспаров, в этом обра­

щении заключено, «может быть, не только выражение общеизвест­ной привязанности Цезаря к Бруту, но и намек на то, что Брута счи­тали сыном Цезаря от связи с Сервилией» (Светоний. О жизни две­надцати цезарей. М., 1964. С. 290).

Возможно, ему не хватало высочайшего, уравновешенного военно­го гения Александра или Ганнибала, но, несмотря на это, Цезарь был одним из величайших полководцев в мировой истории. Его энергия и смелость не были превзойдены никогда, а его харизма вождя вну­шала солдатам преданность в такой степени, что лишь очень немно­гих других великих полководцев можно поместить с ним в один ряд. Его единственной слабостью как военачальника было доведение сме­лости до безрассудства, даже до легкомыслия — как при Диррахии, в Александрии или при Руспине. Ни один военачальник никогда не был более удачлив, и это, конечно, потому, что в большой степени удачу он создавал сам, неизменно захватывая и удерживая инициа­тиву. Никто и никогда не сравнялся с его уникальной комбинацией талантов: гения в политике, государственной деятельности, законо­дательстве и классической литературе в добавление к гениальности великого полководца.

Цезарю было около 60 лет, когда он был убит заговорщиками. Ис­точники рассказывают о его необычайной энергии. Про него говори­ли, что он мог одновременно слушать, читать и диктовать письма. Дошедшие до нас изображения Цезаря и описания его внешности представляют его стройным человеком, высокого роста, худым, с заостренными чертами лица. Цезарь не отличался крепким здоровь­ем. Но это не мешало ему в дни галльских походов переносить вме­сте с солдатами все лишения тяжелой кампании. Во время Алексан­дрийской войны лишь необычайное физическое напряжение спасло Цезаря от гибели. Представитель высшего слоя нобилитета, страст­ный любитель роскоши и изящества, он тратил громадные средства на свои виллы, картины и статуи. О его распутстве распевали песен­ки даже преданные ему солдаты. Отношение Цезаря к людям опре­делялось чаще всего политическими мотивами. Во время Галльской войны он не раз проявлял жестокость и вероломство, но в то же вре­мя умел поражать своим великодушием и милосердием. Цезарь был одним из самых образованных людей своего времени.

Борьба за власть. II триумвират

Убийцы Цезаря думали, что народ, обрадованный смертью «тирана», поднимет их на щит. Однако ничего подобного не произошло. Сенаторы в страхе разбежались, в городе началась страшная паника. Заговорщики от­ступили на Капитолий, где провели ночь. На другой день, 16 марта, Марк Брут обратился с речью к собравшемуся народу, разъясняя ему смысл про­исшедшего. Ответом было гробовое молчание.

Наконец 17 марта собрался сенат. Начались долгие споры о том, что делать. Было внесено предложение объявить Цезаря тираном. Однако с этим не могло согласиться огромное большинство сената и, в частности, сами же заговорщики. Объявить Цезаря тираном означало отменить все его распоряжения: раздачу земель, наград, должностные назначения и т. п. В конце концов остановились на компромиссе, предложенном Цицероном: объявить амнистию убийцам Цезаря, утвердить все его распоряжения, а разбор бумаг, оставшихся после покойного, поручить консулу Марку Ан­тонию.

19 марта было вскрыто завещание Цезаря. Большую часть состояния он завещал своему внучатому племяннику Гаю Октавию, которого он в этом же завещании усыновлял. Остальная часть должна была перейти к двум дру­гим внучатым племянникам. Если бы они не пожелали вступить в права на­следства, имущество переходило к Дециму Бруту и Марку Антонию. Бед­нейшим гражданам было завещано по 300 сестерциев каждому. Свои рос­кошные сады за Тибром Цезарь передавал в общественное пользование.