За вертящейся вокруг своей продольной оси моделью оставался перевитый красно-зеленый след, и выглядело это довольно красиво – зрители стояли, разинув рот. Все, даже физкультурник.
Я дал ручку от себя, чтобы набрать скорость, и выполнил вертикальную восьмерку, а потом куда более простую – горизонтальную.
Скоро небо над школой было пронизано постепенно расплывающимися красно-зелеными фигурными трассами. Не заметить такое шоу с дачи Косыгина было невозможно. Оставалось только ждать результатов. Тем более что шашки уже выгорели до конца, а это означает, что и топлива в баке осталось не так уж много. Пора садиться.
Только я успел сесть и подрулить моделью к себе, как из-за леска, за которыми располагались правительственные дачи, выехали два автомобиля. Причем это были не сто одиннадцатые «ЗИЛы» и даже не «Чайки», а обычные черные «Волги». Ну, может, и не совсем обычные, по внешнему виду «двадцать третью» от «двадцать первой» не отличить, тем более с такого расстояния.
Машины подъехали к краю футбольного поля и остановились. Оттуда полез народ, причем не в таком уж большом количестве. Трое крепких парней из второй машины, сам Косыгин и мужик лет под сорок – похоже, старший охраны – из первой.
Я нажал центральную кнопку на ручке. Мотор заглох, а предсовмина – уже не потенциальный, а действующий – тем временем подошел ко мне. Охрана держалась шагах в четырех-пяти сзади.
Я встал со стула.
– Алексей Николаевич Косыгин, – представился подошедший и протянул руку. Я пожал ее, успев с некоторым разочарованием констатировать – увы, по восприимчивости к лечебному воздействию он полный ноль – и представился в ответ.
– Интересный у вас телевизор, – заметил Косыгин, наклоняясь к экрану. Примерно такого я и ожидал. Теперь планшет не мог рассмотреть никто из посторонних. Спереди его закрывал ящик, справа – Алексей Николаевич, сзади – я, а слева ближе двадцати метров никого не было, да я еще для гарантии оттопырил левый локоть.
– Сами сделали?
– Почти. Собрал из готовых деталей.
Я открыл дверцу. Стало видно, что ящик практически пуст. Внутри сиротливо болтаются концы двух проводов от аккумулятора, да на дверце над планшетом батарейка, три переменника, три головки и немного проводов.
Закрываю дверцу, планшет уже показывает картинку с камеры в цвете.
– Ого! – покачал головой Косыгин. – Я и не думал, что сейчас такое возможно. И где вся электрика – лампы там, трансформаторы… или то, что видел, это все? Такого не может быть.
– Совершено верно, – кивнул я, тыча пальцем в экран, – сейчас не может.
А по экрану уже бежал текст – «то, что вы видите, есть электронно-вычислительная машина, по быстродействию превосходящая…», ну и так далее. Примерно то, что я говорил Ефремову во время первого свидания, только в письменном виде. Заканчивалось сообщение информацией о том, что я прибыл из две тысячи восемнадцатого года при посредстве ноосферы.
Когда вводная часть кончилась, я вывел на экран статью из Вики про Косыгина и предложил ему:
– Читайте. Картинка двигается вот так, пальцем.
По лицу Алексея Николаевича казалось, что он со скукой читает какую-нибудь инструкцию к бытовому прибору, но вот время прочтения говорило об обратном. Сравнительно короткую статью он читал больше пяти минут, причем задержавшись на второй половине, ближе к концу, где был подзаголовок «семья».
– Та-ак, – протянул он, оторвавшись от экранчика, – независимо от того, поверил я вам или нет, вы мне показали достаточно для встречи наедине. Возможно, и не одной. Ведь вашей целью было именно это?
– Первой из целей – да.
– Есть ли в том, что вы желаете мне сообщить, что-нибудь совершенно неотложное?
Тут его взгляд снова опустился к планшету. Туда, где была дата смерти его жены.
– Нет. Если вы имеете в виду здоровье Клавдии Андреевны, то с ней пока еще не случилось ничего, требующего немедленного вмешательства.
– Но при необходимости вы сможете?
– Начнем с того, что это прекрасно сможете и вы. Надо всего лишь диагностировать рак до того, как он станет неоперабельным. Но, возможно, у меня получится даже лучше, однако точно я это смогу сказать только после личной встречи с вашей супругой.
Все это я говорил, будучи Антоновым – времени от посадки модели и до начала разговора как раз хватило на перевоплощение.
– Жду вас через неделю, восемь тридцать утра – не рано?
– Нет, нормально.
– Где моя дача, вы, конечно, знаете.
– Разумеется.
– Тогда до свидания.
Косыгин быстрым шагом направился к машине, а со мной начало происходить нечто странное. Я вроде бы продолжал оставаться Антоновым, но как-то сумел от имени Скворцова задать ему вопрос:
– Э, ты что, по дороге домой собрался заскочить в «Рыбу»?
– Да, а разве не заслужил? Как встреча-то прошла, а? Блеск и восторг! А я вообще-то старый, больной человек, и мне необходимо усиленное питание. Вот ты наверняка бы не догадался по дороге домой купить банок десять лосося! Так что придется мне, ну, и попутно…
– Вот ведь достал. Ладно, хрен с тобой, только ты можешь попробовать сделать так, чтобы я твоих постельных подвигов не запомнил?
– Постараюсь! – обрадовался Антонов. – Значит, я пока отключаюсь, к «Рыбе» ты и сам доедешь. А как зарулишь во двор, снова призывай меня.
Ну и дела, подумал я, теперь уже Виктор Скворцов. Наши отношения выходят на какой-то новый уровень. Даешь подъем межмировой шизофрении на небывалую, недоступную для простых смертных высоту! Причем в кратчайшие исторические сроки.
Глава 19
Самое удивительное, что у Антонова действительно получилось сделать так, что я теперь воспринимал все, что случилось от заезда во двор «Рыбы» и до выезда оттуда, как сон. И, естественно, тоже как сон, быстро забыл почти все, даже не подумав снять резервную копию.
На неделе я в два заезда перевез Ефремовых с дачи на улицу Губкина. Скоро наступят холода, и их лучше встретить в нормальной московской квартире, раз уж у них нет такой дачи, как у Косыгина, где наверняка тепло и самой суровой зимой.
Вот только эта самая дача меня как-то разочаровала. Антонов в двадцать первом веке видел фотографии кирпичного трехэтажного здания, хоть и сильно недотягивающего до современных ему дворцов олигархов, но все же далеко не халупы. А тут моему взору предстал деревянный дом, чуть ли не каркасно-щитовой, и всего о полутора этажах. То есть центральная часть имела их два, а две боковых пристройки вроде ножек у буквы «П» – по одному. Похоже, это были места обитания обслуги и охраны. Наверное, каменный дом тут построят позже, подумал я, Косыгин же стал премьером совсем недавно.
Встретил меня у ворот тот мужик, которого я в прошлый визит посчитал старшим охраны. Он попросил предъявить паспорт, внимательно его изучил, после чего по его знаку ворота открылись.
– Машину поставьте вот там, – предложил он, когда я заехал на территорию, – и я вас провожу к Алексею Николаевичу.
– А что, представляться в здешних кругах не принято? – с нотками сварливости в голосе осведомился Антонов, которым я уже успел стать. Хотя на самом деле я уже знал, кто передо мной. Все-таки в Интернете можно много чего найти, если знать, как правильно сформулировать запрос.
– Карасев Евгений Сергеевич, Девятое главное управление. Вы удовлетворены?
– Да, конечно, Евгений Сергеевич.
– Тогда пошли, до назначенного вам времени осталось три минуты.
– И что, даже обыскивать меня не будете?
– Нет.
– Тогда хоть убедитесь, что в портфеле у меня нет ни бомбы, ни оружия.
– Виктор Васильевич, вы что, увлекаетесь шпионскими романами? Не беспокойтесь, мы уже знаем, во-первых, что вы – это точно вы. И всю вашу не такую уж длинную биографию тоже. Идем, зачем заставлять Алексея Николаевича ждать?
Мы поднялись на второй этаж и прошли в конец коротенького коридора. Карасев постучал, потом открыл дверь и предложил мне: