— Ах да, Робби…
— Спроси у Джэнн о юной миссис Малфой, если тебя это интересует. А ее свекровь, оставив мужа, сначала поселилась со своей вдовствующей невесткой и годовалым внуком, а потом обрела утешителя. Ты сломала ее невозмутимость, Кадмина. В то время Нарцисса была способна на многое. — Темный Лорд пристально посмотрел в глаза дочери. — То время прошло, — серьезно сказал он. — Нарцисса Малфой круто поменяла свою жизнь, но она вновь стала собой. Она для тебя не опасна. Верь мне, я знаю, о чем говорю. Твой кошмар навеян переживаниями, вызванными неожиданным для тебя рассказом Эльзы Грэйнджер.
Гермиона опустила глаза.
— Кадмина, я не намерен делать вид, будто сожалею по этому поводу, — через несколько минут заговорил Темный Лорд. — Нарцисса нашла замечательное решение сложного вопроса и семью подобрала очень удачно.
— Если бы ты лгал мне, я хотя бы могла обвинять тебя в лицемерии, — горько сказала Гермиона.
— Ты всё еще можешь считать меня жестоким.
— Но ведь это не жестокость, — мрачно возразила она. — Хладнокровие, расчетливость, осознанный эгоизм.
— Понимаю: с людьми, трезво взирающими на реальность, сложно, Кадмина, — задумчиво сказал Волдеморт. — Таких очень мало. Почти всегда можно апеллировать к тщеславию или совести. Самые тупиковые случаи — когда нельзя манипулировать даже через выгоду. Тогда остается только созерцать. И восхищаться. Эстетическое удовольствие. Когда чего‑то не можешь побороть — наслаждайся его достоинствами.
— Это самореклама? — усмехнулась молодая женщина.
— Это жизненная позиция.
— А если то, что ты не можешь побороть, — не имеет достоинств?
— Тогда ты или плохо борешься, или просто не умеешь понять. Всё великое — достойно восхищения, всё не великое можно легко побороть.
— Великие люди — великие жертвы? — грустно усмехнулась ведьма. — И много мелких, которые просто не замечаешь?
— И великие заслуги, Кадмина. Об этом не забывай.
— Я не забываю. Просто иногда частности бьют по глазам.
— А ты просто не прячься от них. Ты это очень любишь.
— Не быть мне великой? — иронично спросила Гермиона.
— Ну почему же? У великих людей есть и свои великие же, соответственно, слабости. Всё в равновесии.
— Мне иногда кажется, что я потеряла это равновесие когда‑то очень давно и с тех пор стою на голове, не понимая, почему все ведут себя странно и почему мне так неуютно самой.
— Тебе стало неуютно не поэтому, Кадмина. И ты начала задумываться об этом не оттого.
— Но ведь уже начала.
— Ты слишком деятельная натура для того образа жизни, который избрала.
— Я ращу ребенка. Этого мало?
— Мало. Ребенок растет и сам. А тебе нужно жить дальше. Не в мире магглов.
— Мы уже говорили об этом. Я хочу побыть одна. Отдохнуть.
— Ты не отдыхаешь.
— Я сейчас, между прочим, с Сейшельских островов! — обиделась Гермиона.
— Ты не отдыхаешь, Кадмина. Все твои потуги расслабиться на курорте вылились в глубокий кошмарный сон, переполненный последними страхами. Кстати, если не хочешь пополнить список проблем, тебе лучше поспешить к своему магглу.
— О, Робби! — подскочила Гермиона. — Он уже, наверное, на уши поставил весь отель! Я побежала. Етта, дорогая, иди к мамочке.
— Не трансгрессируй с ребенком. Это опасно и незаконно.
— Ваша Светлость, вы становитесь невыносимы! — расхохоталась ведьма. — Пожалуйся на меня в Отдел магического транспорта! — Она помахала Темному Лорду маленькой рукой дочери. — Я ее контролирую, ничего не случится. Попрощайся с bon‑papá, Генриетта. А где наш Тото?
Направляя палочку на свалившегося под стол плюшевого кролика, Гермиона не заметила, как вздрогнул Волдеморт от ее последних слов, и как на его устах появилась странная улыбка после того, как маг понял, к чему они относились.
* * *
Робби Томпсон был возмущен. За тот не очень большой отрезок времени, когда он уже возвратился с мороженым и коктейлями, и до того, как Гермиона «нашлась», парень успел оббегать чуть ли не весь остров.
— Честное слово, я телепортировалась в Лондон, — веселилась Гермиона, с аппетитом поедая остывшую рыбу, — и потом еще в Румынию.
— Побудь серьезной хоть немного, Гермиона! Я успел тут придумать невесть что!
— Морские пираты?
— Ты специально это устроила, да?
— Ну, Робби, перестань злиться. Мне нужно было отлучиться. Действительно нужно.
— В Лондон? — саркастично прищурился он.
— И в Румынию, — кивнула ведьма.
— О боги!
* * *
В этот день им так и не удалось поплавать с аквалангами, а Робби сердился на нее за «утреннее представление» всю дорогу домой. Он был твердо убежден, что это — глупая шутка Гермионы. Оказавшаяся неудачной, и потому она ее и не признает.
Ввиду локальной конфронтации отъезд с острова не был болезненным. Впрочем, после ночного кошмара с Офелией–Нарциссой, Гермиона думала только о том, как бы поскорее возвратиться к своему ребенку. Она дважды трансгрессировала домой — из аэропорта и из самолета, причем в последний с трудом смогла возвратиться.
«Свежие новости! Наследница Темного Лорда трагически погибла, промазав мимо самолета, и обрела вечный приют где‑то на северо–востоке пустыни Сахара. Поиски тела ведутся».
— Что это ты такая веселая? — оборвал Гермионины мысли Робби.
— Сочиняю передовицу.
— С сочинительством у тебя всё в порядке, — буркнул парень и опять надулся.
— Робби, не будь букой. Ну что ты, как не родной? Чем мне заслужить прощение?
— Больше так не делать, — мрачно посоветовал парень, — и признать, что это была дурацкая идея.
— Но я действительно…
— Была в Румынии — это я уже слышал.
— А может, у меня курортный роман! — разозлилась молодая женщина.
— Что?! — вздрогнул Робби, высоко поднимая брови; а потом добавил скептически: — Ты серьезно?
— Серьезно. Я имею право на личную жизнь?
— Но с кем?! — оторопел он.
— Роберт Томпсон!
— Прости. Но ты же могла меня предупредить…
— Я уже извинялась. Просто увлеклась и не рассчитала время.
Робби смерил ее странным взглядом и отвернулся к окну. Они молчали до самой посадки.
Глава VIII: «Матрица» как философия
Как‑то в начале апреля, когда уже почти стаяло все покрывающее снежное полотно, Гермиона и Робби сидели в лондонской квартире у их уже общих приятелей — Тиффани и Боба. Молодая ведьма веселилась во всю, слушая потешные истории из жизни магглов. Вот уже пятнадцать минут Боб рассказывал о поездке на рыбалку с какими‑то товарищами.
— А ночью, только представьте себе, к нам явился лесник! Здоровенный такой дед с ружьем. И как начнет ругаться на все лады…
Гермиона, улыбаясь, потянулась и, случайно посмотрев на окно, вздрогнула. На перилах балкона с внешней стороны сидела большая белая сова и, вздыбив шерсть, ежилась на ветру.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});