характер ее матери.
Княжич Нарман, ее младший брат, в четырнадцать лет выглядел гораздо более молодой и стройной версией своего отца и тезки. Его, однако, не интересовал текст по истории. Он был погружен в роман, и, судя по его напряженному выражению лица, в нем должно было быть немало храбрости. Не говоря уже о мечах, хаосе и убийствах.
Их младшие дети, княжич Травис и княжна Филейз, находились в детской на попечении нянек. Пройдет еще несколько лет, прежде чем им доверят место среди дорогостоящих томов библиотеки.
Бывали моменты, подобные этому, когда Нарман почти жалел, что так глубоко вовлечен в великую игру. К сожалению, так оно и было, и он намеревался оставить Нарману-младшему гораздо более крупное и могущественное княжество, чем унаследовал он сам. Кроме того, какими бы ни были ее недостатки, это была единственная игра, в которую действительно стоило играть.
Его улыбка стала немного кривой при этой мысли. Затем он встряхнулся и вернул свое внимание к жене.
Оливия нежно улыбнулась ему, привыкши к тому, как иногда блуждали его мысли. Их брак не был основан на возвышенной, страстной любви. Оливия была дочерью побочной ветви предыдущего правящего дома, и ее брак с Нарманом, - заключенный, когда ей было всего четыре года, - был частью связующего звена, связывающего приверженцев старого режима с новой династией. Она была воспитана так, чтобы ожидать именно этого, но Нарман знал, что она искренне любила его, и он часто удивлялся тому, как глубоко он заботился о ней. Он не был, как он понял давным-давно, тем человеком, который подпускал людей близко к себе, но каким-то образом Оливия проникла в его защиту, и он был рад, что она это сделала. Совместное воспитание четверых детей во многих отношениях помогло им стать еще ближе, и он с большим уважением относился к ее уму. Действительно, он часто жалел, что не смог включить ее в свой тайный совет, но это было бы немыслимо.
- Ты собираешься когда-нибудь пойти сегодня вечером, дорогой? - ласково спросила она, и он рассмеялся.
- Как только оправлюсь от шока, вызванного твоей вероломной засадой, - сказал он ей. - На самом деле, думаю, что я только что...
Кто-то резко постучал в дверь библиотеки. Нарман повернул голову на звук, опустив брови. Все дворцовые слуги знали, что в его вечера с Оливией и детьми никогда нельзя было беспокоить его.
Дверь открылась, и один из дворцовых лакеев встал в проеме, низко кланяясь.
- Прошу прощения, ваше высочество, - сказал он немного нервно. - Глубоко сожалею, что побеспокоил вас, но только что во дворец прибыл епископ-исполнитель Уиллис. Он говорит, что ему очень срочно нужно поговорить с вами.
Опущенные брови Нармана взлетели вверх, и он услышал легкий вздох удивления Оливии. Мария оторвала взгляд от своего учебника по истории, на ее собственном лице было написано удивление и немалая опаска. Младший Нарман был слишком глубоко погружен в свой роман, чтобы даже заметить это.
- Мне жаль, моя дорогая, - сказал Нарман Оливии через пару ударов сердца. - Похоже, нам придется закончить эту игру позже. Возможно, завтра вечером.
- Конечно. - Ее голос был спокоен, почти безмятежен, но он видел вопросы, горящие в ее глазах. Он знал, что эти вопросы она задавать не будет.
- Прости меня за то, что мне придется уйти, - продолжил он, вставая и наклоняясь, чтобы поцеловать ее в лоб. - Я лягу спать, как только смогу.
- Понимаю, дорогой, - сказала она и смотрела, как он быстрыми шагами выходит из библиотеки.
* * *
- Ваше высочество, приношу извинения за то, что прибыл в такой неподобающей спешке в такой час, - сказал епископ-исполнитель Уиллис Грейсин, когда его ввели в небольшую комнату для личных аудиенций.
Лакей удалился, и епископ-исполнитель остался наедине с князем и только одним телохранителем.
- Ваше высокопреосвященство, уверен, что никаких извинений не требуется, - сказал Нарман, вежливо потянув время. - Очень сомневаюсь, что вы пришли бы с визитом в такой час, официально не сообщив мне о своем приезде, за исключением неотложных обстоятельств. Пожалуйста, скажите мне, что могу для вас сделать.
- На самом деле, ваше высочество, это несколько неловко, - сказал Грейсин. Его тон был одновременно извиняющимся, смущенным и взволнованным, и собственное любопытство и опасения Нармана разгорелись еще сильнее.
- Церковный курьерский корабль прибыл сюда, в Эрейстор, менее трех часов назад, ваше высочество, - продолжил священнослужитель. - На нем, конечно, были депеши. Но когда я открыл их, то обнаружил, что, по-видимому, ко мне было отправлено предыдущее курьерское судно. Это судно так и не прибыло, и я могу только предположить, что оно затонуло где-то в Чисхолмском море во время шторма в прошлом месяце.
Епископ-исполнитель сделал паузу, и спина Нармана напряглась. Он выпрямился в своем кресле, и его лицо, как он прекрасно понимал, было слишком точным показателем его внезапно возникшего опасения. Что бы ни содержалось в сообщениях потерянного курьерского катера, должно быть, это было жизненно важно для последующей отправки, чтобы вынудить Грейсина явиться во дворец в такой поздний час. Особенно, если само последующее сообщение прибыло менее чем за три часа до этого.
- Как я уверен, вы, должно быть, догадались, ваше высочество, предыдущее курьерское судно везло критически важные сообщения. Послания, адресованные как вам, так и мне от канцлера Тринейра и архиепископа Лайэма. К счастью, когда курьерское судно не смогло вернуться по расписанию в Трейлис, были отправлены дублирующие депеши. Теперь они прибыли.
- Понимаю, - сказал Нарман. Затем он склонил голову набок. - На самом деле, ваше преосвященство, я не понимаю. Пока нет.
- Простите меня, ваше высочество. - Грейсин улыбнулся почти нервно. - Боюсь, это довольно сильно отличается от тех дел, которые я обычно выполняю для Матери-Церкви. Хотя, на самом деле, насколько я понимаю свои инструкции, я здесь не от имени Матери-Церкви. Я здесь от имени канцлера Тринейра в его роли канцлера рыцарей земель Храма.
Нарман почувствовал, что его дыхание сбилось.
- Ваше высочество, - начал Грейсин, - канцлер становится все более обеспокоенным очевидными амбициями Хааралда из Чариса. Соответственно, выступая от имени рыцарей земель Храма, он поручил мне сказать вам, что...
* * *
Луна стояла высоко в безоблачном небе, проливая великолепный серебристый свет на дворцовые сады. Небольшая группа тщательно выведенных ночных виверн, которыми по праву славился Эмерэлд, сладко пела и посвистывала в ветвях