Читать интересную книгу Некрасивая - Лидия Чарская

Сейчас «Кукла» со мной. Идет большая перемена, то есть послеобеденный час, когда воспитанницы обыкновенно гуляют в институтском саду, а сегодня из-за ветряной, мглистой, снежной погоды сидят «дома». Большая двухсветная зала кажется такой серой и неуютной в этот скучный день. Слышно, как воет ветер за окном, как визжит вьюга на улице и от стонов ветра и визга вьюги еще тяжелее делается на душе.

Но Альке, очевидно, решительно нет никакого дела до ветра и вьюги. Она сама вся вихрь, сама ветерок со своим живым темпераментом и заразительной веселостью. Она прижимается ко мне и лукаво поглядывая на меня снизу вверх, говорит:

— Тетечка-графинечка (с первого же дня нашего знакомства Алька не называет меня иначе). — Тетечка-графинечка, не надо грустить! Не надо делать печальных глазок. Алька с тобой, Кукла любит тебя!

— Ты очень любишь меня, Кукла? — спрашиваю я и порывистым движением притягиваю к себе ребенка, вся всколыхнувшись от радости, от жгучего острого ощущения сознания быть кому-нибудь близкой и дорогой… Есть одно прелестное существо здесь, в этих серых стенах, которое меня любит искренне, по-детски чисто и неподкупно!..

Ведь не в Фее же, Аннибал, Грибовой, Строевой и насмешнице Незабудке искать мне любви и ласки!

Вот уже месяц, что я в институте, и за этот месяц пришлось пережить столько, что другая не переживет и за целый год! Девочки, действительно, подвергли меня остракизму. Никто не разговаривает со мной, кроме Мурки, никто не гуляет в переменку между часами уроков и если приходится по необходимости оказать какую-либо услугу мне, то есть передать тетрадку за уроком или тарелку за обедом, то это проделывается с таким явным нежеланием и неохотой, что сердце мое обливается кровью, а душа замирает от тоски. И если бы не постоянное присутствие Вали, не ее поддержка и дружба, да ни бескорыстная, детская ласка Альки, я бы кажется, с ума сошла за этот мучительный месяц моего пребывания здесь.

Я хорошо училась и учителя постоянно хвалили меня. Но это еще более поддерживало ко мне ненависть класса, еще более усиливало его вражду. Немудрено поэтому, если ласка Альки действовала на меня как первый луч солнышка в ненастное утро…

— Кукла, милая, детка моя, так ты любишь меня? — еще раз переспрашиваю я, в ожидании благоприятного, желанного ответа.

— Люблю тетечка-графинечка, люблю! — лепечут ее пухлые губки. Ее лиловые глазенки и носишко-пуговка близко придвигаются ко мне. Так ужасно близко. Я в одну минуту покрываю поцелуями и пуговку-носик, и пухлые, совсем ребяческие губки, и лиловые глазки без числа, без счета…

— Меня нечего любить, Кукла, я ведь уродка, — говорю я помимо собственного желания и тихонечко вздыхаю.

— Неправда! Неправда! Ты дуся! Ты прелесть! Ты — божество! — неистово кричит Алька, и топает ногами, потом смотрит на меня с восхищением, не говоря ни слова и вдруг с пронзительным визгом бросается мне на шею и в свою очередь принимается меня целовать…

Вот она где неподкупная сила любви, не замечающая моего уродства! Милая, милая крошка, я никогда не забуду тебя за эти минуты, давшие мне такое светлое, большое счастье! Ведь она далеко не избалована людской лаской, твоя бедная, безобразная Ло!

Я обнимаю девочку, крепко прижимаю ее к себе и тихонько шепчу ей на ушко:

— Хочешь сказку, Кукла?

Она начинает визжать от радости вместо ответа и скачет на одном месте.

— Сказку, тетечка, сказку!

Я с детства имею эту способность рассказывать сказки. Дочь бабушкиной кухарки, маленькая Дуня, часто пробиралась ко мне в комнату и я ей по целым часам рассказывала все то, что приходило мне на ум. А так как на ум мне приходили самые неожиданные вещи, то выходили очень интересные сказки, приводившие Дуню в безумный восторг. За это уменье рассказывать, кажется, исключительно полюбила меня и Алька. По крайней мере, после первой же рассказанной мной фантастической истории, девочка стала смотреть на меня очарованными глазами и ходить, как собачка, по моим пятам. И сейчас при одном упоминании о сказке она затормошила меня всю, с хохотом и визгом засуетилась вокруг меня.

— Расскажи, тетечка-графинечка, расскажи! Делать нечего, Ло, принимайся за сказку!

Мы усаживаемся поуютнее на жесткой скамейке в углу залы и подумав с минуту, я начинаю: «В одном большом городе, в роскошном богатом доме жила девочка-княжна. Маленькая княжна была богатой сиротой и воспитывалась у своей тетки, старой княгини. Родители княжны, которую звали Зозо, давно умерли, тетя ее была важная, строгая барыня и не умела ласкать свою племянницу, и бедная маленькая княжна томилась и страдала в одиночестве без любви и ласки в доме ее строгой родственницы. Однажды, Зозо сидела в своей хорошенькой комнате, где было столько чудесных нарядных вещей и блестящих безделушек, но не было главного — счастья и радости, и горько плакала, тоскуя о своей сиротской доле. Вдруг кто-то постучал в ее дверь.

— Войдите! — крикнула Зозо. Дверь тихо растворилась и очаровательное маленькое существо, в блестящем, как иней в зимнюю пору, платьице, с воздушными крылышками за плечами впорхнуло к ней.

— Не бойся меня, милая девочка, — прозвенел серебряный голосок крылатого существа, — я видела твое горе и пришла помочь тебе, пойдем за мной…»

— Пойдем за мной! — повторил мою фразу, оборвав дальнейший ход сказки, чей-то насмешливый голос, заставив меня и мою слушательницу подпрыгнуть от неожиданности на скамье.

Перед нами стояли три самых удалых и шаловливых девочек класса: Грибова, Строева и Аннибал. Все три смотрели с насмешливым вызовом мне прямо в лицо. Аннибал, сверкая своими ослепительными зубами, потянула за руку Альку и заговорила по ее адресу самым вкрадчивым голосом, какой только имелся у неё:

— Пойдем, Кукла, пойдем. Тебе здесь не место. Охота слушать глупые сказки! Все это вздор и вранье, душка. И ничего подобного не бывает на свете. Давай лучше устроим игру в гуси-лебеди, позовем еще нескольких седьмушек, а? Что ты на это скажешь, Кукла?

Но Кукла только отрицательно покачала своей милой головкой. Ее лиловые глазки были полны ожидания, сказка, очевидно, захватила ее.

— Нет, нет, оставь меня тетя Аннибал — отмахнулась она от Африканки досадливым жестом избалованного ребенка, которому все сходит с рук, — оставь! Я не хочу играть… Пусть тетечка-графиничка, доскажет мне раньше, что стало с княжной Зозо и куда повела ее маленькая Фея.

— Княжна Зозо! Маленькая Фея! — грубо расхохоталась Аннибал. — Ну уж это дудки, моя милая, я не позволю засорять тебе голову всякой чепухой! Пойдем-ка лучше ко мне я тебе покажу в классе мышонка, который бегает совсем, как настоящий, хочешь?

— Нет! Я хочу сказку! — упрямо оборвала Алька и еще крепче и нежнее прижалась ко мне.

— Душка, ты маленькая дурочка, не понимаешь своей пользы, — вмешалась Наташа Строева, — пойдем-ка лучше мы с тобой сыграем в «ведьму», хочешь?

— В ведьму? Ах! — В одну минуту колебание отразилось на милом личике Альки. — Игра в ведьму! О это было так забавно! А «тетя Огонек» к тому же, как называла девочка рыженькую Наташу, так искусно умела изображать Бабу-Ягу, — костяную ногу, прыгая на одной ноге и разметав по плечам свои огненные кудри, гоняясь за ней и за другими по большому залу. Положительно, это было большое искушение для бедной маленькой Куклы! Но она колебалась недолго…

— Сказку! Я хочу сказку! — своим тоном избалованного дитяти снова затянула Алька.

— А ты погляди-ка, что у меня есть! — И Грибова, тихонько опустила руку в карман и вытащила оттуда что-то пушистое, желтенькое и мягкое как клубок.

— Ах! Морская свинка! — не своим голосом дрогнувшим радостью и восторгом вскричала Алька. — Живая свинка здесь в институте! Ах, откуда ты ее взяла, тетечка — Грибок? И она уже была вся тут, в морской свинке, действительно точно чудом появившейся в чопорных институтских стенах. Свинка, положим, была не живая, но подделка была так хороша, что не оставляла желать ничего лучшего. Очевидно, юные искусительницы много приложили труда над изобретением того, чем можно было бы отнять у меня Альку, привязанность которой к негодной «отступнице» долго не давала им покоя.

Действительно, Кукла точно обезумела от восторга… Визжала от радости, прыгала и скакала забавляясь прелестной игрушкой. А мои враги пользуясь этим отводили ее от меня все дальше и дальше… Вот живая сверкающая весельем Строева, одним движением руки распустили свои рыжие кудри, и замотав свирепо головой и рыча как зверь, помчалась вокруг зала. В ту же минуту Аннибал с хохотом подхватила Альку на свои сильные руки и с ней вместе бросилась по гладкому паркету в противоположную сторону от воображаемой ведьмы. Рыженькая Наташа погналась за ними и игра закипела с головокружительной быстротой.

Мне стало грустно. Я наклонила голову и стала смотреть в сад через огромное окно с широким выступом подоконника. Там за обледенелым стеклом плясала и кружилась вьюга, пела метель, безумствовал ветер…