праздник, а в праздники делами заниматься грешно, но мы без того грешники, – улыбнулся Антон Васильевич. – Одним грехом больше, одним меньше – какая разница. – Усевшись поудобнее в кресло, продолжил: – Мне самому ничего узнать не удалось, но вот Алексей кое-что припомнил. Извините, Федор, мне от сына скрывать нечего. Я ему передал наш прошлый разговор. Говори, – кивнул он Алексею.
– Дело вот какое… – начал тот неуверенно. – Может, это и не то, что тебе нужно, но послушай. Полгода назад за мной приехали в госпиталь два офицера в черной форме и, приказав взять с собой инструменты и лекарства, увезли с собой. Ехали больше часа. В лесу, на речке Львовке, до войны была усадьба какого-то польского богатея. Вот туда и привезли. На охоте случайно подранили офицера. Рана так, пустяшная, в мякоть бедра. Пуля навылет. Вот там-то я и услышал эту фамилию – Лесковский. Говорили, естественно, по-немецки, понял я мало что из их разговора, но раненый офицер в раздражении сказал немецкому полковнику, что если бы Лесковский не был так нужен, то он сам бы его пристрелил за эту охоту. И еще вот на что я обратил внимание: помимо двухэтажного особняка, огороженного добротной каменной оградой, за несколькими рядами колючей проволоки я увидел вытянутые метров на тридцать два кирпичных здания, почти без окон и, что особенно удивительно, вновь построенных. Это я к тому, что лбы у крыш этих зданий зашиты досками, а они еще не успели потемнеть. Я тогда подумал, с чего бы это немцам в лесу дома возводить. И еще вот что: перед особняком на растяжках высилась антенна, и вся усадьба хорошо охранялась. В общем-то, и все.
– Ну ты молодец! Тебе бы не хирургом быть, а… – Федор чуть не проговорился – «а разведчиком». – Ты дорогу-то помнишь?
– Конечно. Я тебе опишу. Только когда мы ехали, нас несколько раз останавливали патрули. Проверяли документы. Даже у немецких офицеров в черной гестаповской форме.
Настя заскочила в гостиную, раскрасневшаяся, с горящими глазищами.
– Вы уже закончили свои разговоры? У меня все готово.
– Ты чего такая счастливая? – с улыбкой спросил Антон Васильевич сноху.
– Пироги удались, – был ответ.
– Пироги удались! Чего еще нужно женщине для полного счастья?! – рассмеялся Антон Васильевич. – Что ж, хозяйка приглашает, поторопимся.
3
Вечером, проанализировав прожитые во Львове дни, Самойлов принял решение идти к тайнику. Тем более что подошло время выхода на связь.
– Завтра идем в Протопоповку. Выйдем на связь и быстренько уйдем.
– Быстренько не получится, – возразил Федор. – Я наметил путь возвращения с грузом. Придется попетлять изрядно, чтобы не засветиться.
До Протопоповки разведчики добрались без осложнений. Груз был на месте. Оставалось только дождаться выхода в эфир.
– Я вот что думаю, парни, – нарушил молчание Самойлов, – а не пора ли нам базу сменить? Неделю мы уже во Львове. Вроде бы и улица тихая, и дом почти пустой, а на душе тревожно. Я тут один домик присмотрел на бывшей Шорной. Даже с хозяйкой переговорил. Она нам его на два месяца сдаст, сама уезжает в деревню к сестре. Так что будем жить без посторонних глаз. На два месяца он нам не нужен, но хозяйке знать об этом не надо.
– Что, и у тебя сомнение возникло насчет Василия с Дашей? – спросил Федор Самойлова.
– Нет. Но неделя на одном месте – это много.
Передав информацию в Москву об установленных контактах и получив ответ: «Проведение операции ускорить. Отец», группа свернула радиопередатчик и быстрым шагом углубилась в перелесок. Федор вел группу уверенно, будто не раз ходил этим путем, хотя шел впервые. Навыки, приобретенные на охоте, пригодились и в этот раз. Обладая особым, чуть ли не звериным чутьем, он обходил хутора, отдельные постройки, где могли быть люди, дороги… Федор не снизил темпа движения даже тогда, когда сумерки совсем сгустились, но Олегу и Сергею стало трудно поспевать за проводником, и Самойлов приказал сделать привал.
– Ты, парень, нас совсем загнал, – недовольно пробурчал Сергей, устраиваясь на ночлег. – Что, дня завтра не будет? Дойдем.
– Дойдем, конечно, – отозвался из темноты Федор. – Только спешил я не потому, что хотел тебе досадить, а потому, что уходить из той местности надо было как можно скорее. Помните, дорогу переходили, я еще тогда отстал немного. Так вот, посмотреть хотел, что за техника по столь глухой дороге ходит. Ведь дорога-то вела только в Протопоповку.
– И что? – подал голос Самойлов.
– Мимо прошла машина с антенной на кузове…
– Пеленгатор!
– Он, – подтвердил Федор.
– Однако быстро немцы нас засекли, – задумчиво произнес Самойлов. – А почему сразу не сказал?
– Не хотел, чтобы вы заторопились, занервничали…
– Тоже мне, психолог! – тем же недовольным голосом пробурчал Сергей. – Напугал ежа голой задницей!
– И тем не менее работают немцы оперативно. Это надо учесть при следующем выходе в эфир. – Помолчав, Олег продолжил: – А ведь предыдущая группа могла погореть именно на этом – не учли немецкой расторопности. Связь с ними прервалась внезапно, могли и накрыть…
– Могли, – согласился Федор. – Но это только наше предположение. Вот если бы твой друг Артур помог получить информацию…
– Нет, – осадил Федора Самойлов, – главное для нас – лаборатория, и другими просьбами я его не намерен обременять. Все, парни. Отбой! Сергей сторожит первым. Меня разбудишь в два часа ночи.
– А мне во сколько на дежурство заступать? – поинтересовался Федор.
– Ты же, Медведь, будешь спать, пока не рассветет. Тебе нас вести, – распорядился Самойлов, на что услышал очередное бурчание:
– Медведям всегда везет – зимой спят, весной спят и даже сегодня ночью спят. А кто-то не спит…
4
Уже под Львовом нарвались на немецкий секрет. Видимо, разведчиков заметили издалека и затаились, чтобы не спугнуть. Как только группа оказалась на открытом месте, прямо по ходу их движения выросли две фигуры с автоматами наперевес.
– Stillgeschtanden! Hände hoch!
– Спокойно, – тихо произнес Самойлов. – Медленно опускаем груз, автоматы. Быть готовым действовать ножами.
– Я заметил еще одного, левее тех двоих, с пулеметом, – уточнил Федор. –