Подойдя к окну, Синтия выглянула в сад. Вот перед ней уголки особенно дорогие и памятные. Пруд, заросший лилиями, где они с Питером пытались поймать золотую рыбку. Греческий храм за зеленой площадкой для игры в шары… Как часто прокрадывались они сюда в густеющих сумерках и целовались!.. Ах, Питер, Питер! — звала про себя Синтия. Но впервые не ощутила горькой, щемящей тоски, в сердце был лишь отклик, эхо прежнего чувства.
Отворилась дверь, Синтия замерла. Но это была всего лишь Сара.
— Тебе звонили только что, просили передать… Тут все записано. Вот.
Внимательно прочитав протянутый ей листок, Синтия издала негромкое восклицание.
— Что-нибудь случилось? — спросила Сара.
— Звонили из семейства Халлам. Они принимают приглашение и спрашивают, можно ли взять с собой сэра Хью Мартена.
— А ты против?
— Видишь ли, когда-то Хью Мартен здесь жил, — сказала Синтия. — Я-то полагала, он давно отряхнул прах этих мест со своих ног, но, видимо, Хью гостит у друзей, и неловко отказать им в просьбе.
— Что он такого натворил?
— Субъект не из приятных, — ответила Синтия. — Богат, хотя пустил по ветру уже два состояния, и у него дурная репутация. Это неподходящее для Микаэлы знакомство.
— Знаю, кого ты имеешь в виду! — воскликнула Сара. — Он ведь женат?
— Да. Жена — католичка, поэтому развод исключается. Она живет где-то за границей, на Кипре, по-моему, или, что-то в этом роде. Ее здесь видели редко, а Хью часто бывал, наезжал поохотиться, всем надоел своими выходками. Его, можно сказать, просто заставили убраться из округи.
Сара лукаво улыбнулась.
— Пусть приезжает, он, наверно, забавный!
Синтия нахмурилась.
— Не знаю, что делать, мне не хочется обижать мистера и миссис Халлам.
— Пригласи Мартена, — посоветовала Сара.
— Пожалуй. Будет столько народа! Одним гостем больше… Какая разница… — согласилась Синтия. — И все-таки жаль, что нельзя ему отказать.
— И какой он? Привлекательный? — не унималась Сара.
— Кому-то, может быть, и нравится, — холодно заметила Синтия.
— Женщины всегда неравнодушны к повесам…
— Отнюдь не все. Я лично не переношу повес.
— Чем Хью Мартен перед тобой провинился? — спросила Сара.
— Ничем, решительно ничем. Я знаю его с детства. А насчет повес… Это не так… Женщины ожидают от мужчин честности и прямодушия. А если выясняется, что избранник такими качествами не обладает, то для женщины это тяжелый удар.
У Синтии задрожал голос, и Сара заметила слезы на ее глазах.
8
Синтия одевалась к балу. Удивляясь себе, она вдруг испытала легкое волнение при мысли о предстоящем вечере. Вместе с тем были у нее и свои опасения. Все ли пройдет так, как они с Робертом задумали? Ведь это первый бал Микаэлы, она выходит в свет. Вдруг что-то не заладится…
И снова возник вопрос: как Роберт сумел уговорить ее, нет, вынудил взять на себя роль, которую для нее предназначил?
Синтия не раз корила себя за слабость, уступчивость, за то, что пошла на поводу у Роберта, но понимала — виной тому не столько ее податливость, сколько сила его характера, благодаря которой он всегда добивается своего. Некоторым утешением служило то, что и другие ни в чем не могли ему противостоять. Со времени его приезда сюда, местная знать не раз вступала с ним в единоборство, но он всегда выходил победителем.
Отворилась дверь и вошла Грейс.
— Это вам, мисс, от мистера Шелфорда. Шофер привез, говорит срочно, и чтоб сразу распаковали. И записка…
Она протянула конверт. Синтия вскрыла его. Всего одна строчка: «Пожалуйста, наденьте это сегодня».
— Грейс, наверное, тут цветы, которые я приколю к платью… — Синтия улыбнулась. — Откройте, пожалуйста, коробку.
— Велика для цветов-то, — усомнилась горничная.
Синтия обернулась. В самом деле, коробка очень большая, в такие обычно укладывают одежду.
— Ну-ка, посмотрим, что там.
Грейс положила коробку на стул, развязала бечевку, сняла крышку, вынула несколько листов мягкой папиросной бумаги и достала из коробки облако тюля цвета полночного неба, расшитого крошечными звездочками блесток.
— Платье, мисс, и до чего красивое!
— Платье? — воскликнула Синтия.
Раздался стук в дверь, и, не дожидаясь ответа, вошла Сара.
— Ага, привезли. То-то я слышала, подъехал автомобиль.
— Ты знала об этом? — спросила Синтия.
— Конечно! Я, так сказать, была посвящена в тайну. И выяснила для Роберта, какой у тебя размер. Надеюсь, оно будет сидеть хорошо, иначе я опозорена навеки.
Грейс держала платье в поднятых руках, пышная юбка касалась пола. Сара подошла, потрогала корсаж с глубоким вырезом, рюши на плечах.
— Какая прелесть! — восхитилась она.
Синтия, наконец, вышла из оцепенения.
— Вы все с ума посходили! — воскликнула она гневно.
— Что ты имеешь в виду? — отозвалась Сара.
— Не в моих правилах разрешать постороннему мужчине выбирать для меня или дарить мне предметы одежды, — подбирая слова, с расстановкой проговорила Синтия.
— Послушай, какое у тебя нелепое ко всему отношение, — возразила Сара. — Вот уж воистину! Роберт понял: у тебя на сегодня нет приличного платья. И решил сделать тебе подарок.
— Мое платье вполне прилично, благодарю.
— Что? Это старая тряпка!
Сара с презрением указала на черное атласное платье, лежавшее на кресле.
Синтия, не обратив внимания на презрительную ремарку, обернулась к горничной.
— Машина уже уехала, Грейс?
— Да, мисс. Шофер не стал ждать.
— В таком случае, платье следует вернуть завтра. Запакуйте его снова, Грейс.
— Хорошо, мисс.
— Синтия, не упрямься! Нам так хочется, чтобы ты сегодня выглядела хорошо! — умоляла Сара. — Ты сама видишь, платье изумительное! К чему эта ненужная спесь? Как можно не принять такой подарок?
— Я тебе сообщила свои резоны, — спокойно ответила Синтия.
— Какое нелепое поведение! — Сара была вне себя. — Но ты об этом горько пожалеешь, когда все вокруг будут разряжены в пух и прах.
Синтия сидела неподвижно, сжав губы, не отвечая, и, подождав минуту, Сара вышла, хлопнув дверью.
Как он посмел! — с негодованием думала Синтия. — Его обычная дерзость! Он позволил себе усомниться в том, что она будет достаточно элегантна для этого смехотворного бала!
Когда Синтия закончила туалет и посмотрелась в зеркало, щеки у нее горели, глаза сверкали от гнева. Пусть ее наряд не новый, но вид у нее прекрасный, она выглядит красивой и привлекательной. Да и платье не так уж плохо — сшито у дорогой портнихи. А мода с тех пор почти не изменилась. Черный шелк, простой и строгий покрой оттеняли белизну кожи и золотистый блеск волос.