Читать интересную книгу Развлечение для настоящей леди - Джейд Ли

– Завязать? – негромко уточнила она.

Маркус скривился. Надеялся, что Фантина поймет самое важное из его объяснений.

– Да, – ответил он, хотя это расходилось с его собственной теорией. – Он изымал ранее вложенные деньги и инвестировал более надежные компании.

– Компании, которым не угрожает законопроект Уилберфорса?

– Точно.

– А это означает, что у него не было причин убиватьУилберфорса.

Маркус мрачно кивнул.

– Именно поэтому он прекратил возражать против принятия законопроекта. Но всего лишь хотел оттянуть его принятие, чтобы иметь возможность извлечь деньги. А теперь?

– А теперь он может позволить себе голосовать за христианское милосердие Уилберфорса.

Маркус расслышал в ее голосе нотку цинизма, но не мог осуждать ее за это.

– У нас осталась одна-единственная ниточка – человек с тремя золотыми зубами.

Она угрюмо кивнула, и в это же мгновение тишину нарушил негромкий женский смех. Женщина шла по коридору, и шаги ее приближались.

На размышление времени не было. Кроме того, Фантина отреагировала так же молниеносно: молча задвинула ящик на место. Они понятия не имели, намерена ли женщина войти в библиотеку, но им совершенно не хотелось, чтобы их здесь застали.

– Нам пора, – шепотом поторопил он.

Она покачала головой.

– Я должна запереть стол.

Удивительно, но руки ее не дрожали, когда она работала с отмычкой.

Тут к смеху незнакомой женщины присоединился низкий мужской голос, и Маркус от досады не смог сдержать стон. Именно поэтому он и не хотел, чтобы Фантина проводила обыск во время раута. Парочки частенько уединялись в укромном месте. Например, в библиотеке.

– Быстрее, – прошептал он, осматриваясь, куда бы сбежать. Бежать было некуда. Окна библиотеки были слишком старыми и узкими. Если их открыть – рамы жутко заскрипят. Единственный выход – через дверь, но с каждой секундой голоса приближающейся парочки становились все громче.

– Готово!

Она вскочила с места, он потянул ее за руку. Вместе они нырнули в единственно место, где можно было спрятаться – за кожаным диваном, отчасти скрытым портьерами. Они едва втиснулись между диваном и стеной, и Фантина оказалась под Маркусом. Полуобернувшись к нему лицом, она нахмурилась. Он изо всех сил пытался не наваливаться на ее, но места было слишком мало, и в это мгновение вошла хихикающая парочка.

– Какое бесстыдство! – воскликнула женщина, задыхаясь от волнения.

– Чепуха! – ответил ее спутник. – Ты с самого утра сводишь меня с ума.

Маркус сразу же узнал голоса, а когда узнал, у него отвисла челюсть. Боже мой, это же сам Гаррис с женой!

Конечно, лорд Гаррис был склонен к демонстрации эмоций. Его политические выступления изобиловали скорее сантиментами, чем изысканными оборотами. Но так вульгарно сбежать, чтобы покувыркаться с собственной женой посреди собственного же бала!

И как покувыркаться!

Страсть явно взяла верх над разумом, когда он повалил жену на пол. Она упала с глухим стуком на ковер, зашуршали шелковые юбки, ее пьяный смешок тут же заглушили его поцелуи.

Маркус замер в неудобной позе, молча проклиная распутного старика. Почему он решил именно сейчас взять свою жену? И почему именно на полу? Боже, ему стоило только голову повернуть – и он увидел бы его с Фантиной. Святые угодники, у этого человека нет ни малейшего стыда! Мог бы лечь на диван, а не валяться рядом на полу.

Но деваться было некуда. Маркус с Фантиной оказались в ловушке и слушали сладострастные стоны, которые становились все громче. В глазах Фантины тоже было смятение, но Маркуса больше интересовали ее пылающие щеки и нежная округлость ее груди, к которой прижималась его рука.

От всего этого у него закипела кровь, особенно при мысли, что стоит только голову повернуть, и он увидит, как другая парочка воплощает в жизнь охватившее их желание. И он стал шарить взглядом по лицу Фантины, любуясь тем, как лунный свет разливается по ее вздернутому носику и розовым щечкам. Ее темно-красный рот был приоткрыт, и она заерзала, явно ощутив, как его возбужденная плоть прижимается к ее бедру.

– Поцелуй меня, – простонала леди Гаррис.

Разве он мог удержаться?

Маркус задрожал всем телом и прильнул к губам Фантины. Едва заметный привкус шампанского, сладость шоколада. Он почувствовал, как обмякло ее тело, когда она ответила на его поцелуй. По другую сторону дивана леди Гаррис задыхалась от наслаждения, и Маркус ощутил, как Фантина задрожала всем телом.

– Люблю твой запах, – прошептал лорд Гаррис.

И Маркус зарылся лицом в шею Фантины, вдохнул пряный запах бала и принадлежащий исключительно ей одной аромат.

– Потрогай мою грудь, – шепнула мужу леди Гаррис.

Маркус послушался, коснулся нежной груди Фантины. Почувствовал, как напряглись соски, прижатые к его пальцам. Он провел большим пальцем по затвердевшему соску, ногтем царапнув грубую ткань, которая их разделяла. Он услышал, как под ним охнула Фантина.

– О да, – простонала леди Гаррис. – Еще. Сильнее.

Платье мешало, поэтому он расстегнул пуговицы, просунул руку, коснулся ее обнаженной плоти. Она была теплой и нежной, и ему показалось, что он слышит, как бешено колотится ее сердце. В следующее мгновение Фантина выгнулась под ним, и ее грудь уютно устроилась в его руке, что доставило ему необыкновенное удовольствие. Но, с другой стороны, это мучило и дразнило его, ибо он ощущал нараставшее напряжение ниже пояса.

– Чтоб мне провалиться! – прошептала Фантина: это было одновременно и криком души, и мольбой.

Ощутив на своей щеке ее горячее влажное дыхание, он повернул голову, провел языком по изгибу ее ушка, отчаянно жалея, что у них слишком мало места.

Он столько всего хотел с ней сделать! Испить ее всю. Но мог только одной рукой дразнить и ласкать ее сосок и чувствовать, как внутри нее растет возбуждение. Он потянул его – она вздохнула. Повернул – она застонала.

Потом невероятно нежно прошептал:

– Ты само совершенство. Само совершенство… – И ущипнул за сосок.

Она неожиданно вскрикнула, ее бедра подались вперед, как будто утонченно мучая его. Маркус застонал, его кровь вскипела, несмотря на слои одежды, которые их разделяли. Ему больше ничего не оставалось, как начать целовать ее пылающие щеки, алые губы, шею, грудь.

И тут его взгляд привлекло какое-то движение. Ему не хотелось признаваться, но внутри все похолодело. Повернув голову, он встретился с осуждающими взглядами лорда и леди Гаррис.

Глава 6

Фантина тут же заметила перемену в Маркусе, но отреагировала не сразу. Никогда еще она не испытывала столь изумительного чувства: одновременно и наполненность, и свободу. И это было необыкновенно.

Раньше мужские прикосновения отталкивали ее, хотелось сбежать любой ценой. Но только не с Маркусом. Его прикосновения согревали, кожу начинало приятно покалывать, а сердце учащенно билось в предвкушении. Чувство казалось пугающим и всепоглощающим, но у нее не было времени, чтобы осознать или хотя бы просто понять, что происходит. Открыв глаза, она увидела Маркуса, лицо которого застыло, а сам он неотрывно смотрел в центр комнаты.

Фантина повернула голову и увидела испуганные глаза лорда и леди Гаррис.

– Бог мой! – прошептала она, заливаясь краской стыда.

Маркус перевел взгляд на девушку, досадливо поморщился и с извиняющимся выражением лица стал застегивать ее корсаж.

– Дорогая, – сказал лорд Гаррис, обращаясь к жене, – тебе лучше вернуться к гостям.

Его супруга, довольно полная женщина, кивнула и медленно встала. Затем она поправила платье и, обменявшись с мужем ободряющей улыбкой, вышла из библиотеки.

– Вы, Чедвик, тоже можете выходить. Не очень-то удобно там прятаться.

– Наоборот, – протянул Маркус под унылым взглядом Фантины. – В этом есть свои преимущества. – Несмотря на свои слова, Маркус осторожно слез с Фантины. К сожалению, Фантину, похоже, подвели нервы, и она стала гиперчувствительной к любому прикосновению. От его движений она задрожала, ей не хватало воздуха, хотелось одного: свернуться калачиком и умереть.

– И вы, мисс, тоже вылезайте, – раздался скрипучий голос хозяина.

– Дайте ей минутку, Гаррис, – вкрадчиво произнес Маркус. – У меня ведь немалый вес. Разумеется, понадобится время, чтобы у нее восстановилось кровообращение в ногах.

Фантина изумленно уставилась на Маркуса. Его лицо представляло собой идеальную маску скучающего аристократа, он казался таким же пресытившимся и равнодушным, как и самый ужасный распутник в постели ее матери. Ему было плевать и на нее, и на чувства, которые он в ней вызвал. Он ее использовал!

Предательство, словно кислота, обожгло ее душу. Да как он посмел! Как он мог? Как она могла позволить ему – одним-единственным поцелуем – превратить ее в свою же мать? Она не испытывала иллюзий относительно того, что бы произошло, будь у них больше времени и будь они одни. Она бы все для него сделала, стала бы кем угодно, позволила бы делать с собой все, что ему заблагорассудится.