Читать интересную книгу В чертогах памяти (СИ) - Грэй Саймон

Как недавно заметил Джейсон Грэй, население Сити более чем на четверть состояло из людей, носивших явные признаки генетических мутаций. Сколько еще имело отклонения, выявляемые только после пристального обследования и различных анализов — неизвестно. Поэтому слова «мутант» и «мут» хоть частенько и употреблялись с отрицательным подтекстом, но всегда носили обобщенный характер, как, к примеру, слова «дурак» или «дурень». Сегодня Саймон впервые столкнулся с тем, чтобы кто-то произносил «мутант» с явным презрением и брезгливостью. И что хуже всего, среди окруживших их людей раздались явно одобрительные перешёптывания.

— Позвольте с вами не согласиться, — разнесся по улице гулкий звучный бас и из толпы выступил Вениаминыч, пожилой владелец аптеки, возле которой и обретался юный мут в ожидании Леночки. — Я вот прекрасно слышал, что говорил этот мелкий мерзавец и считаю, что он легко отделался. В моё время за такие слова могли просто убить.

— Ну конечно, что может еще сказать один мут в защиту другого? Только в очередной раз угрожать расправой! — с отвращением ответил монах, чем совершил страшную ошибку.

Петра Вениаминовича (или просто Вениаминыча) в округе знали все. Ни для кого не являлось секретом, что старик был самым что ни на есть обычным человеком, а горб, который искорёжил его фигуру, он получил при рождении. Сложные роды, во время которых умерла его мать, и неловкое движение одного из боровшихся за жизнь младенца врачей, сделали его калекой на всю жизнь. Увидев изуродованного ребенка, отец маленького Пети вскоре исчез в неизвестном направлении, оставив ребенка на пороге больницы.

Стоит ли говорить, что жизнь Петра Вениаминовича была не самой простой. Однако старик стойко держался под всеми ударами судьбы, не сломавшись и не озлобившись. Разве что ехиден был до невозможности, но всегда держал себя в руках. Посему вот уже многие годы жители прилегающих улиц с удовольствием закупались в его аптеке, а по выходным слушали псалмы в церкви Апокалипсиса, где он с отроческих лет пел в составе хора.

Неудивительно, что услышав ответ монаха на слова Вениаминыча, мнение людей резко изменилось. По постепенно увеличивающейся толпе прошёл недовольный ропот, который, впрочем, был с легкостью перекрыт тренированным голосом аптекаря:

— Один малец настучал по лицу второму, за то, что второй наговорил гадостей. А вы, простите, не знаю вашего имени, постоянно акцентируете внимание на его происхождении. А теперь еще и на моём. Я не могу понять, уважаемый, вы что, считаете мутантов людьми низшего сорта? Вы нацист?

Монах на мгновенье опешил, затем попытался открыть рот, чтобы ответить что-то колкое, но в этот момент через толпу протолкались три мужика с повязками дружинников на руках. И если двое из них выглядели как обычные хомо, то дополнительная пара рук у третьего наглядно демонстрировала его происхождение.

— Шли бы вы отсюда, уважаемый, — хмуро обратился четырёхрукий к служителю «Чистоты». — Пока не случилось чего.

— Ну конечно! — воскликнул пришедший в себя монах. — Еще мутанты! И кто бы сомневался, угрожают простому человеку физической расправой! Смотрите! Даже церковный сан не является для них преградой! И после этого вы мне говорите, что муты не опасны? Извращение в глазах Господа, всё, на что вы способны это разрушать! Давайте! Избейте меня, избейте этих благочестивых молодых людей! Пусть весь город узнает, что мутово отродье захватило власть в городе и не даёт никому сказать слова против себя!

Толпа забурлила и подалась вперёд. На мгновение Саймону показалось, что глупый старик сейчас осознает своё положение, испугается и перестанет нести чушь, но в этот момент поймал на себе его торжествующий взгляд. Нет, монах не был глупцом. Он сознательно провоцировал окружающих, принося в жертву не только себя, но и шестерых малолетних балбесов. Третьяки уже поняли, что вляпались во что-то нехорошее и пытались скрыться в толпе, но после слов старика вновь оказались в центре внимания.

— Спокойно! — могучий бас Петра Вениаминовича с легкостью перекрыл поднявшийся гвалт. — Среди нас есть представитель правоохранительных органов. Думаю, он сейчас нас рассудит!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Толпа ненадолго притихла и расступилась, пропустив на место действия полицейского с сержантскими нашивками. Как и большинство его коллег в последнее время, он был одет по всей форме — бронежилет, прикрывающий шею, бёдра и пах, шлем с прозрачным забралом и тяжелые ботинки. И, судя по выражению лица, пребывал от этого не в самом лучшем настроении.

— Спасибо, — сухо поблагодарил Вениаминыча полицейский и обвел взглядом основных виновников события. — Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?

— Конечно, офицер! — тут же затараторил монах, не давая никому вставить и слова. — Этот мутант набросился на мальчика и зверски избил его без каких-либо видимых причин! Но стоило мне и этим молодым людям вступиться за паренька, как на нас набросились, словно на каких-то преступников!

Полицейский смерил тяжёлым взглядом сначала Саймона, а потом «молодых людей», жавшихся друг к другу за спиной монаха.

— Понятно. А еще свидетели есть?

— Я свидетель! — выступил вперёд аптекарь. — Этот, с вашего позволения «мальчик» спровоцировал юношу, наговорив ему такого, что и в неприличном обществе произнести страшно. Более того, этот «господин» со всей остальной компанией явно поджидали юношу.

— Клевета! Мы просто проходили мимо, когда увидели эту безобразную драку! Прошу заметить, что все остальные даже не попытались прекратить избиение!

— К тому же этот престарелый «джентельмен»… — криво усмехнувшись, продолжил Пётр Вениаминович, — почему-то всё время акцентирует внимание на происхождении этого юноши, как и большинства окружающих. Создаётся впечатление, что он просто провоцирует людей.

— Опять клевета! Я просто не боюсь говорить правду! А правда в том, что мутанты заполонили улицы нашего города и диктуют простым людям свою волю!

— Вот видите, — развёл руками аптекарь, едва слышимый за поднявшимся гулом.

— ТИХО!!!

Сержант раздражённо оглядел толпу. Голос у него оказался не настолько впечатляющим, как у Петра Вениаминовича, но эффект произвёл не хуже — гул стих.

— Я правильно сейчас понимаю, — обратился полицейский к монаху, — вы утверждаете, что драка произошла на почве генетических различий?

— Истину говорите, офицер! Этот грязный мутант накинулся на мальчика словно зверь, совершенно себя не контролируя! Вы посмотрите, ребёнку теперь определённо понадобится операция!

— Позвольте вам кое-что объяснить, уважаемый, — проговорил сержант, снимая с головы шлем.

Толпа затихла. На открывшейся взору окружающих голове не было ни единого волоса. Правда назвать полицейского лысым тоже язык не поворачивался — там, где у большинства людей обычно находятся волосы, у него была крупная чешуя. В сочетании с чуть выпуклыми мутно-серыми глазами, вид у представителя закона был весьма… необычный.

— Я вижу, что вы в нашем городе недавно, — с деланным равнодушием продолжил он, пристально глядя на старика в рясе. — Поэтому, для вашей же безопасности, хотелось бы прояснить одну вещь. Согласно конституции, в Сити нет различий по генетическому признаку. Как и по расовому, половому или какому-то другому. Поэтому любой, кто пытается спровоцировать конфликты на различиях между людьми, является преступником и будет наказан. Следуя уставу, мне сейчас следует вызвать наряд и забрать всех участников столкновения в участок для дальнейшего разбирательства. Либо мы можем разойтись мирно, а вы перестанете пропагандировать столь… неприемлемые в этом городе идеи.

В глазах монаха полыхнула ярость, которая тут же сменилась холодным расчётом. Поняв, что проиграл, он некоторое время анализировал ситуацию, после чего медленно протянул:

— Не надо наряда, офицер. Возможно, я и впрямь был немного несдержан в своих суждениях.

— Замечательно, — всё так же сухо подвёл итог сержант. — Вам требуется какая-то помощь? Сопроводить до больницы, к примеру?