Евдокимов Егор Владимирович был сухим желчным стариком. Губерман, пожалуй, добрее и мягче, как и Широков. Но лидером этой группы, бесспорно, был Евдокимов, и убедить требовалось именно его.
…А Леонид думал, что он не умеет смеяться. Евдокимов гремел на весь коридор, и изо всех комнат выглядывали изумленные лица его — и Леонидовых! — сотрудников.
— Поглядите-ка на новоиспеченного доктора! Эх, молодой человек, вам, я вижу, степень в голову ударила. В сотрудники сумасшедшего пенсионера нам дать хотите? Посмеяться решили? Не выйдет! Я сейчас же иду к директору: или институту нужны вы, или мы трое…
С большим трудом, почти насильно, Леониду удалось завести его в лабораторию. И пробиться через стену истерических обвинений нелепым вопросом:
— Вы никогда не слышали, как скифы принимали самые важные решения?
Глаза у старика совсем вылезли на лоб, от наглости собеседника он даже замолчал.
— Так вот, совет старейшин — или какой там был высший орган власти — напивался до полусмерти. И пьяные вожди начинали высказывать свои мнения. Два человека, остававшиеся на этом пиру трезвыми, тщательно записывали все предложения. На следующий день вожди — уже трезвыми — выбирали лучшие из найденных выходов. Вино ведь развязывало не только языки, но и фантазию. Нет, я не предлагаю вам с Губерманом и Широковым напиться. Роль алкоголя сыграет этот старичок. Если хотите, он будет машиной для выброса случайных чисел, то бишь путей к решению.
— Никогда бы не подумал, что Евдокимов сохранил столько сил, — грустно сказал Леониду директор, оказавшийся как раз по другую сторону двери.
Именно на него налетел Липатов, когда разъярившийся старик вытолкнул его из лаборатории. Но Леонид достаточно знал людей, чтобы ждать, что через полчаса Евдокимов прибежит извиняться — и согласится на
Баркашина… Слишком уж ему хотелось решить ту теорему.
Так все и произошло. Потом Липатов взял на две недели отпуск — чтобы у Евдокимова не было случая «вернуть» ему Баркашина. А когда Леонид пришел на работу, Большая теорема была решена.
— Один случай, именно случай, — сказал Тихон. И они прибавили к двум физикам-теоретикам (и Теоретикам) физика — Стратега.
— Два случая — это слишком мало. Нужна серия, — сказал Карл.
И они ввели ярко выраженного Тактика в группу исследователей-микробиологов… И те до сих пор еще ничего не открыли.
Но, во-первых, на все нужно время, и, во-вторых, в любых экспериментах возможны неудачи.
Эти рассуждения, впрочем, друзей не успокоили.
— Врачу, исцелился сам! — воскликнул Леонид. — Все ли в порядке с нашей собственной коллективной гениальностью? Может быть, нам сначала надо позаботиться о себе?
— Завтра мне дружинить надо, — сказал Тихон, — пойдем вместе, дежурство должно быть спокойным, вот и обсудим на свежем воздухе…
Назавтра и случилась история, описанная в первой главе. Трое Согласных встретили Игоря Плонского. Вводить его в НИИМП друзья поначалу не собирались. Просто в их картотеке было несколько десятков коллективов, которые нуждались в дополнительных компонентах. Но больше всего Игорь подошел именно для НИИМПа, здесь он и остался.
При его посильном участии были улучшены кое-какие тесты, сконструированы в ближайшие три месяца: а) выдающийся изобретатель (сам-три), б) талантливый химик (сам-пять) и, наконец, блестящий психолог (сам-четыре). Последний тут же мало того что принялся вовсю исследовать самих основателей НИИМПа, но очень быстро уловил их главную идею и принялся развивать ее. Тут, с одной стороны, он (они) восхищался ею и требовал скорейших публикаций; с другой — возмущался «до омерзения непрофессиональным подходом к делу».
X. ВЫБОР ПРЕДМЕТА
Коллективный изобретатель только-только подал первую заявку, коллективный химик только-только создал свою первую пластмассу, когда
Игорь задумчиво сказал на очередном «ученом совете» НИИМПа:
— Ребятки, а ведь вы отступили от принципов, а?
— Как то есть?
— Очень просто. Институт создавали для решения всех мировых проблем, а на одной успокоились. К гениальности надо было найти подход — тонкости тут и без нас разработают. Тот же психологический колгений, которого мы только что сформулировали… Сейчас надо подвести итоги. Но только подводить итоги — скучно. Параллельно предлагаю заняться любовью — разумеется, проблемой любви. Разработаем алгоритм влюбления, а?
…Игорь вошел в НИИМП, как соль в воду. И уже самим Трем Согласным трудно было представить, что их когда-то (месяц, три месяца, полгода назад) было всего-навсего трое. Он предложил несколько новых тестов для поисков Стратега, предложил безошибочный способ выделения Проинициатора — человека, который только мог бы стать Инициатором, если его к этому подготовить. Игорь повел друзей к знакомому биологу, члену-корреспонденту, и тот после короткой беседы начал звонить то в «Доклады Академии наук», то в «Проблемы психологии», то еще куда-то, в туманных выражениях требуя внимания «к группе очень молодых, очень сумасбродных и очень талантливых людей». Потом член-корреспондент отключил телефон и приказал:
— Через неделю принесите статью. В трех вариантах, на два печатных листа, на лист, на три странички. Для разных редакций… Приложите образцы тестов и графики.
И они написали эти варианты. Сдали. Стали ждать. Собирались вместе.
Искать таланты, выводить кривые, вертеть ручки не хотелось. Предложение Игоря об алгоритме влюбления прозвучало как раз вовремя.
— Я предложил эксперимент, — сказал Игорь. — За мной и право стать его первой жертвой.
— Право — вещь непрочная, нечто юридическое, и все, — забасил Карл, — эксперимент же дело серьезное. Что это за опыт, о котором подопытный знает заранее?
— А ведь верно, — Тихон задумчиво потерся щекой о собственное плечо, — лучше взять испытуемого со стороны.
— Но тогда и изучать мы его будем со стороны, — уверенно отпарировал Игорь. — А тут я, ученый, окажусь внутри меня — влюбленного. Представляете?
— В принципе, — сказал Леонид, — этот опыт вообще не представляет собой ничего особо интересного. В литературе его ставили сплошь и рядом. Например, в романе «Властелин мира» или в опере «Любовный напиток»…
— А опыт над Беатриче и Бенедиктом у Шекспира?! — радостно закричал Карл. — Там же просто говорят каждому в отдельности, что другой влюблен. И все.
— Где там?
— В «Много шума из ничего».
— Ну разве это эксперимент был? — снисходительно сказал Тихон. — Взяли-то всего-навсего один прием, который в тысяче других случаев не помогает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});