Она вообще не знала, что он здесь.
И, возможно, это было к лучшему. Эти первые несколько секунд позволили ему испытать все те эмоции, которые он не хотел, чтобы она знала, что он чувствует. Весь стыд и смущение были почти постоянными, когда речь заходила о его матери. Гнев, что... Господи Иисусе, почему она снова здесь? Она была бы далеко отсюда, лучше осталась на своей стороне города и не пыталась вписаться в его. И, как ни странно, он
также почувствовал благодарность.
Потому что то, что Лючия делала для Кармен в эти минуты, Ренцо не мог даже попытаться сделать. Он давно потерял всякое сочувствие к своей матери. Его способность сопереживать и любить ее исчезла вместе с его
уважением к ней. Каждая передозировка... каждый раз, когда ему приходилось собирать осколки Диего.. все это гребаное дерьмо, которое она сделала с ними, означало, что он просто не мог
позволить себе больше переживать.
Но Лючия этого не знала.
Очевидно, она была как раз из тех, кому не
все равно.
Как сладко.
— Как ты попала в мою квартиру? — начал Ренцо нарушая тишину.
Лючия вскинула голову, и ее поразительные карие глаза мгновенно встретились с его взглядом. Он видел беспокойство и мягкость, отражающиеся в ее взгляде, но не мог переживать насчет этого прямо сейчас.
Она не должна быть здесь.
Ему нужно было, чтобы она ушло по многим причинам, которые она никогда не сможет
понять. Потому что он не хотел, чтобы она видела, на что похожа его жизнь. Потому что его отец и мать даже не имели права знать, кто эта молодая девушка, не говоря уже о том, как ее зовут. Потому что в эти несколько секунд Ренцо понял, что Лючия Марчелло может быть именно такой, какой он ее считал — лучше, чем он сам.
Не из-за денег.
Не из-за статуса.
Или что-нибудь в этом роде.
Нет, потому что ей было не все равно.
Он давно перестал заботиться.
— Какой-то житель дома прогуливался по
квартире, — объяснила Лючия. — Он сказал, что
это твоя мать, что она довольно часто... бывает..
такой.. Он впустил нас, и я привела ее в порядок. Прости, я не хотела...
— Почему ты здесь?
Лючия моргнула, и боль исказила ее черты. Он хотел бы, чтобы это не подействовало на него
так, как вид воды, покрывающей ее ресницы, но
это все равно беспокоило его. Он не хотел быть
грубым с этой девушкой, но, Боже, они были
двумя совершенно разными людьми из миров,
которые никогда не смешаются. Она могла
продолжать быть милой и доброй сколько угодно,
потому что в конце дня Ренцо все равно останется
тем же мудаком в кожаной куртке и армейских
ботинках.
Так должно быть.
Он не знал, как еще выжить.
— Ох, не беспокойся Кармен, красотка, —
сказал Чарли, проходя мимо Ренцо в дверях.
Он не упустил из виду и то, как его отец
злобно смотрел на Лючию. Эта горячая вспышка
гнева, вспыхнувшая в его животе, была не нова, но была чертовски намного сильнее, чем то, что он
чувствовал раньше. Теперь он действительно
просто хотел убрать Лючию из поля зрения своего
отца.
— Она всегда под кайфом, или когда пьяна,
или то и другое вместе. Оставь ее.
Чарли подошел ближе к Лючии, которая
переводила взгляд с отца на Ренцо.
— Итак, кто ты?
— Пора идти, — сказал Ренцо Лючии.
Твердо.
Мрачно.
Холодно.
Он не принимал отказа в качестве ответа.
Ему нужно, чтобы она ушла. И это было бы ко всем их выгодам, если бы она просто держалась на
расстоянии.
Ренцо не знал, что это было. Возможно, это говорил он, или его отец все еще смотрел на нее, но Лючия встала. Она схватила свою сумочку и прошла мимо Ренцо в коридор, даже не оглянувшись на его мать. Однако, проходя мимо него, она замедлила шаг.
Достаточно, чтобы прошептать:
— Я только хотела проверить тебя и Диего.
Вас долго не было, я волновалась. И я хотела убедиться, что вы оба в порядке.
Да, мило.
По доброму..
Все то, чего Ренцо действительно не заслуживал и в чем не нуждался.
— Как тебе моя жизнь? — спросил он.
— Я не говорила о твоей жизни, —ответила Лючия, не отрывая от него взгляда. — Я говорила о тебе.
— Это одно и то же, — сказал я.
— Но так ли, Ренцо?
Она не дала ему возможности обдумать это или ответить. Она ушла.
Ренцо надеялся, что она так и останется.
И еще он гадал, вернется ли она.
К черту всю мою жизнь.
***
— Рен, где мама?
Ренцо опустился на колени и натянул голубое одеяло на крошечное тело Диего. Единственная спальня во всей квартире, и он
всегда заботился о том, чтобы Диего был
единственным, кто спал в ней. Это было его пространство — безопасное от всего, что происходило снаружи.
У Диего почти ничего не было. Только кровать, потрепанный комод с одеждой, купленный в комиссионке или перешедшей от кого-то другого, и несколько игрушек. Больше всего он дорожил своими книгами и моделью автомобиля, которую Ренцо купил ему на прошлое Рождество и потратил семнадцать часов на то, чтобы собрать эту чертову штуку по кусочкам.
— Мама ... ушла, — солгал Ренцо.
Кармен начала задыхаться от рвоты вскоре
после того, как Лючия покинула квартиру, и пришлось вызвать скорую медицинскую помощь. Из-за этого Ренцо опоздал, и не вовремя забрал Диего у няни, и заставил цыпочку разглагольствовать на него в течение минуты, чтобы убедиться, что он заберет Диего вовремя или иначе.
Нахуй все это.
Может, позже он позвонит в отделение
неотложной помощи, куда, как он знал, увезли Кармен, и спросит, в сознании ли она. Впрочем, это единственное, что он собирался сделать. Для
нее было бы лучше, если бы врачи признали ее
такой, какая она есть — наркоманкой, нуждающейся в помощи, и заставили лечиться в
стационаре.
Но это маловероятно.
Дело не в том, как работает система.
— Хорошо, — сказал Диего, крепко держа
книгу, которую Ренцо только что закончил читать.
— Спокойной ночи, Рен.
Ренцо наклонился над кроватью, быстро
поцеловал брата в лоб, встал и вышел из спальни.
Он даже не потрудился закрыть дверь. Часто Диего просыпался и ходил по квартире, в поисках своего брата.
Он редко заглядывал сначала в ванную, где
всегда можно было найти Ренцо, когда наступала ночь, и он наконец мог заснуть.
Рывком открыв маленький шкаф в
прихожей, Рен вытащил оттуда подушку, которую
прятал. Учитывая, что здесь была только одна
спальня, и она принадлежала Диего, Ренцо не
собирался ложиться в маленькую кровать мальчика. Он также не спал на полу. Видит Бог, он
и так слишком много раз спал на полу.
Он также не хотел ложиться на диван, потому что, во-первых, его мать использовала его, когда была дома, но прямо сейчас, диван все еще пах смесью отбеливателя и рвоты. Его нужно
было снова почистить. Или просто выкинуть.
Это более вероятный вариант.
Но ему придется сходить за новым.
Так что да, никакой спальни, никакого пола
и уж точно никакого дивана. Это действительно
оставляло Ренцо только один вариант, и это была ванна.
За свою жизнь он спал в большем количестве ванн, чем ему хотелось бы признать, но
из всего, что было в его жизни, это единственная
вещь, в которой он не находил особого стыда. Он
находил это утешительным.
Забравшись в расколотый фарфор, положив подушку под голову, и выгружая дерьмо
из карманов, которое он собрал за день. Пачка
мелких купюр, кофемолка для трав, маленький
пакетик с травкой и бумагами, которые он держал
под рукой в такие дни, как сегодня, зажигалка,
пачка сигарет и пистолет, который он прятал за