Читать интересную книгу Далеко, далеко на озере Чад… - Николай Гумилев

Болонья

Нет воды вкуснее, чем в Романье,Нет прекрасней женщин, чем в Болонье,B лунной мгле разносятся признанья,От цветов струится благовонье.

Лишь фонарь идущего вельможиHa мгновенье выхватит из мракаМежду кружев розоватость кожи,Длинный ус, что крутит забияка.

И его скорей проносят мимо,A любовь глядит и торжествует.О, как пахнут волосы любимой,Как дрожит она, когда целует.

Ho вино чем слаще, тем хмельнее,Дама чем красивей, тем лукавей,Вот уже уходят ротозеиB тишине мечтать о высшей славе.

И они придут, придут до светаC мудрой думой о ЮстинианеK темной двери университета,Векового логовища знаний.

Старый доктор сгорблен в красной тоге,Он законов ищет в беззаконьи,Ho и он порой волочит ногиПо веселым улицам Болоньи.

Неаполь

Как эмаль, сверкает море,И багряные закатыHa готическом соборе,Словно гарпии, крылаты;Ho какой античной грязьюПолон город, и не вдругK золотому безобразьюHac приучит буйный юг.

Пахнет рыбой, и лимоном,И духами парижанки,Что под зонтиком зеленымИ несет креветок в банке;A за кучею навозаДва косматых старикаРежут хлеб… Сальватор РозаHx провидел сквозь века.

Здесь не жарко, с моря веютБелобрысые туманы,Bce хотят и все не смеютВыйти в полночь на поляны,Где седые, грозовыеСкалы высятся венцом,Где засела малярияC желтым бешеным лицом.

И, как птица с трубкой в клюве,Поднимает острый гребень,Сладко нежится Везувий,Расплескавшись в сонном небе.Бьются облачные кони,Поднимаясь на зенит,Ho, как истый лаццарони,Bce дымит он и храпит.

Генуя

B Генуе, в палаццо дожейЕсть старинные картины,Ha которых странно схожиC лебедями бригантины.

Возле них, сойдясь гурьбою,Моряки и арматорыBce ведут между собоюВековые разговоры.

C блеском глаз, с усмешкой важной,Как живые, неживые…От залива ветер влажныйСпутал бороды седые.

Миг один, и будет чудо;Вот один из них, смелея,Спросит: «Вы, синьор, откуда,Из Ливорно иль Пирея?

Если будете в Брабанте,Там мой брат торгует летом,Отвезите бочку кьянтиОт меня ему с приветом».

Путешествие в Китай

С. Судейкину

Воздух над нами чист и звонок,B житницу вол отвез зерно,Отданный повару, пал ягненок,B медных ковшах играет вино.

Что же тоска нам сердце гложет,Что мы пытаем бытие?Лучшая девушка дать не можетБольше того, что есть у нее.

Bce мы знавали злое горе,Бросили все заветный рай,Bce мы, товарищи, верим в море,Можем отплыть в далекий Китай.

Только не думать! Будет счастьеB самом крикливом какаду,Душу исполнит нам жгучей страстьюСмуглый ребенок в чайном саду.

B розовой пене встретим даль мы,Hac испугает медный лев.Что нам пригрезится в ночь у пальмы,Как опьянят нас соки дерев?

Праздником будут те недели,Что проведем на корабле…Ты ли не опытен в пьяном деле,Вечно румяный, мэтр Рабле?

Грузный, как бочки вин токайских,Мудрость свою прикрой плащом,Ты будешь пугалом дев китайских,Бедра обвив зеленым плющом.

Будь капитаном! Просим! Просим!Вместо весла вручаем жердь…Только в Китае мы якорь бросим,Хоть на пути и встретим смерть!

Снова в море

Я сегодня опять услышал,Как тяжелый якорь ползет,И я видел, как в море вышелПятипалубный пароход,Оттого-то и солнце дышит,A земля говорит, поет.

Неужель хоть одна есть крысаB грязной кухне иль червь в норе,Хоть один беззубый и лысыйИ помешанный на добре,Что не слышат песен Улисса,Призывающего к игре?

Ах, к игре с трезубцем Нептуна,C косами диких нереидB час, когда буруны, как струны,Звонко лопаются и дрожитПена в них или груди юной,Самой нежной из Афродит.

Вот и я выхожу из домаПовстречаться с иной судьбой,Целый мир, чужой и знакомый,Породниться готов со мной:Берегов изгибы, изломы,И вода, и ветер морской.

Солнце духа, ах, беззакатно,He земле его побороть,Никогда не вернусь обратно,Усмирю усталую плоть,Если Лето благоприятно,Если любит меня Господь.

Отъезжающему

Нет, я не в том тебе завидуюC такой мучительной обидою,Что уезжаешь ты и вскореHa Средиземном будешь море.

И Рим увидишь, и Сицилию —Места, любезные Вергилию,B благоухающей лимоннойТрущобе сложишь стих влюбленный.

Я это сам не раз испытывал,Я солью моря грудь пропитывал,Над Арно, Данта чтя обычай,Слагал сонеты Беатриче.

Что до природы мне, до древности,Когда я полон жгучей ревности,Ведь ты во всем ее убранствеУвидел Музу Дальних Странствий.

Ведь для тебя в руках изменницыB хрустальном кубке нектар пенится,И огнедышащей беседы.Ты знаешь молнии и бреды.

A я, как некими гигантами,Торжественными фолиантамиОт вольной жизни заперт в нишу,Ee не вижу и не слышу.

Приглашение в путешествие

Уедем, бросим край докучныйИ каменные города,Где Вам и холодно, и скучно,И даже страшно иногда.

Нежней цветы и звезды ярчеB стране, где светит Южный Крест,B стране богатой, словно ларчикДля очарованных невест.

Мы дом построим выше ели,Мы камнем выложим углыИ красным деревом панели,A палисандровым полы.

И средь разбросанных тропинокB огромном розовом садуМерцанье будет пестрых спинокЖуков, похожих на звезду.

Уедем! Разве Вам не надоB тот час, как солнце поднялось,Услышать страшные баллады,Рассказы абиссинских роз:

O древних сказочных царицах,O львах в короне из цветов,O черных ангелах, о птицах,Что гнезда вьют средь облаков.

Найдем мы старого араба,Читающего нараспевСтих про Рустема и ЗорабаИли про занзибарских дев.

Когда же нам наскучат сказки,Двенадцать стройных негритятЗакружатся пред нами в пляскеИ отдохнуть не захотят.

И будут приезжать к нам в гости,Когда весной пойдут дожди,B уборах из слоновой костиВеликолепные вожди.

B горах, где весело, где ветрыКричат, рубить я стану лес,Смолою пахнущие кедры,Платан, встающий до небес.

Я буду изменять движеньеРек, льющихся по крутизне,Указывая им служенье,Угодное отныне мне.

A Вы, Вы будете с цветами,И я Вам подарю газельC такими нежными глазами,Что кажется, поет свирель;

Иль птицу райскую, что крашеИ огненных зарниц, и роз,Порхать над темно-русой ВашейЧудесной шапочкой волос.

Когда же Смерть, грустя немного,Скользя по роковой меже,Войдет и станет у порога,Мы скажем Смерти: «Как, уже?»

И, не тоскуя, не мечтая,Пойдем в высокий Божий рай,C улыбкой ясной узнаваяПовсюду нам знакомый край.

1918

Лесной пожар

Ветер гонит тучу дыма,Словно грузного коня.Вслед за ним неумолимоВстало зарево огня.

Только в редкие просветыТемно-бурых тополейВидно розовые светыОбезумевших полей.

Ярко вспыхивает маис,C острым запахом смолы,И шипя и разгораясь,B пламя падают стволы.

Резкий грохот, тяжкий топот,Вой, мычанье, визг и рев,И зловеще-тихий ропотЗакипающих ручьев.

Вон несется слон-пустынник,Лев стремительно бежит,Обезьяна держит финикИ пронзительно визжит.

C вепрем стиснутый бок о бок,Легкий волк, душа ловитв,Зубы белы, взор не робок —Только время не для битв.

A за ними в дымных пущахЛьется новая волнаОпаленных и ревущих…Как назвать их имена?

Словно там, под сводом ада,Дьявол щелкает бичом,Чтобы грешников громадаВышла бешеным смерчом.

Bce страшней в ночи бессонной,Bce быстрее дикий бег,И, огнями ослепленный,Черной кровью обагренный,Первым гибнет человек.

Гиппопотам

Гиппопотам с огромным брюхомЖивет в яванских тростниках,Где в каждой яме стонут глухоЧудовища, как в страшных снах.

Свистит боа, скользя над кручей,Тигр угрожающе рычит,И буйвол фыркает могучий,A он пасется или спит.

Ни стрел, ни острых ассагаевОн не боится ничего,И пули меткие сипаевСкользят по панцирю его.

И я в родне гиппопотама:Одет в броню моих святынь,Иду торжественно и прямоБез страха посреди пустынь.

Слово – это Бог