Читать интересную книгу Статьи из газеты «Труд» - Дмитрий Быков

У меня только одно концептуальное возражение: понимает ли Кузьмин и его будущие последователи, что неисполнительность чиновничества — единственный надежный барьер на пути властного самодурства? Но что случится, если у российского чиновника не останется любимых отмазок вроде «Мне зам сказал»? Что, если будет отнят перерыв на обед — бич всех российских присутственных мест? Какую бешеную энергию разовьет бюрократия, с каким энтузиазмом кинется исполнять любые начальственные распоряжения? Особенно если учесть, что в нефтеносных регионах-мегионах чиновнику действительно есть что терять. К каким чудовищным последствиям это приведет! Ведь у нас творчество властей не ограничено никаким здравым смыслом, и если каждое их распоряжение начнут исполнять прежде, чем шеф одумается и успеет отыграть назад, мы проснемся в гостях у Кафки.

Утешает одно: русский народ — и его начальники — чрезвычайно изобретателен в поиске синонимов. Если чиновнику запретили ссылаться на мнение зама, он отыщет предлог для бездействия. Не потому, что так ленив, а потому, что понимает высокий смысл этого бездействия и опасность слишком бурной деятельности. Россия, может, потому до сих пор и жива, что все начальственные директивы осуществляет медленно и вполруки.

Чиновник перестанет отвечать «Денег нет» и станет ссылаться на природные катаклизмы.

№ 660, 6 сентября 2007 года

Иные «12»

прогноз от Д. Быкова

Фильму Никиты Михалкову «12» (триумфатору кинофестиваля в Венеции) будет сопутствовать в России и в мире оглушительный успех — притом что фильм этот, на мой взгляд, не очень хорош.

Никита Сергеевич похож на нынешнюю Россию — стабильную, гладкую, прибыльно распродающую сырье, но в идеологическом смысле нищую, а в поведении неприятно агрессивную.

Эта бубликовость — избыток окрестного теста и зияющая дырка внутри — была заметна уже и в «Сибирском цирюльнике». Но там именно бублик был важным лейтмотивом действия, метафорой России. Мне «Цирюльник» понравился — он рассказывал о том, чем можно преодолеть, заполнить эту вечную русскую внутреннюю пустоту, которую чувствуют все. Только долг и упрямство.

Но «12» — фильм с минимальным месседжем. Он почти без смысла. Реплики в нем хотя и точны, но точность эта фельетонная, поверхностная, хлесткая. Михалков снял удивительно неглубокую картину — не о реальных людях, а о своем почти примитивном образе современного российского мужского населения. Смысла — ноль. Идей — ноль. Пафоса — море. Точных диагнозов — ни одного. Шаблонов — двенадцать.

Но при всем том я решительно не могу согласиться с критиком Станиславом Зельвенским, заметившим в венецианском блоге «Афиши», что фильм Михалкова плохо снят и топорно смонтирован. Я не такой уж эстет, и фильм Михалкова кажется мне снятым и смонтированным на порядок лучше всего, что предлагает сегодня зрителю российский кинематограф. Но, собственно, профессиональных претензий к Михалкову никогда и не было — он с одинаковым блеском снимал приключенческие («Свой среди чужих»), ретро-мелодраматические («Раба любви», «Пять вечеров»), либеральные («Несколько дней из жизни И. И. Обломова»), консервативные («Урга»), интеллигентские («Неоконченная пьеса»), антиинтеллигентские («Утомленные солнцем»), камерные («Без свидетелей»), масштабные («Сибирский цирюльник») и прочие картины. И везде у него было слабовато с режиссерской концепцией, с мыслью и позицией, но так же везде хорошо с изобразительной мощью и актерской игрой. Команда есть. Все работают с наслаждением. Превосходное владение приемами. Но искусство, к сожалению или к счастью, не приемами живет — открытиями. «12» — именно крепкое жанровое кино, идеальный мейнстрим для страны, которая любит своих добрых старых актеров актерычей, очень хочет чем-нибудь гордиться и совершенно разучилась думать.

Правда, «12» — чересчур обязывающее название для такой картины, несмотря на всю ее увлекательность, динамизм, изобретательность и общую крутизну. Символическое число, шлейф текстов-предшественников… «Двенадцать спящих дев», «И опять идут двенадцать, за плечами ружьеца»… Я уж не говорю о библейских аллюзиях, которых эта картина не выдерживает. Называться бы ей «Спортзал» — и по фабуле точно, и в качестве метафоры России в преддверии Сочинской олимпиады подходит практически идеально.

№ 665, 13 сентября 2007 года

Гагарин суд

прогноз от Д. Быкова

Дочери Юрия Гагарина подали в суд на Андрея Панина. Панин имел неосторожность снять фильм «Внук Гагарина», где чернокожий мальчуган выдает себя за потомка первого космонавта.

Выиграли они этот суд. Не только потому, что мальчик возвел поклеп на их отца (фильм и не претендует ни на какую правду, кроме художественной). Это было бы абсурдно — требовать денег с режиссера за вранье его малолетнего героя. Но все серьезнее: оказывается, имя Гагарина — бренд. И эксклюзивное право на него имеет семья космонавта.

Здесь начинается интересное. У всех на памяти инцидент с потомками Симонова и Серовой, ополчившимися на фильм Юрия Кары «Звезда эпохи». То есть тогда он назывался именно «Валентина Серова», или «Валентина и Константин», но суть сводилась к четкому обозначению исторических прототипов. Зрителю интереснее следить за тем, как на экране воплощают образ Серовой, а не за тем, как Марина Александрова изображает никогда не существовавшую Седову. Невинная попытка замаскировать Симонова под фамилией Семенов особенно трогательна. А что делать? Иначе картина вообще легла бы на полку, а у Кары по этой части опыт невеселый. Недавно родственники главного конструктора чуть не зарубили его новый фильм «Королев», выходящий 11 октября, а законченный год назад. Их не устраивал ряд исторических несоответствий.

Все это тревожные симптомы: родственники, коллеги и присяжные биографы великих людей — в особенности героев советского прошлого — стеной встают на пути у всех, кто пытается осмыслить судьбы их великих предков. Присваивать бренд — вообще последнее дело: хорошо, что никто из родственников Сталина на это пока не претендует. У меня в одном романе была страшненькая идея: в будущем государство приватизирует русский язык и введет налог на него — чтобы избежать этого налога, газетчикам придется выдумывать несуществующие слова типа «воспровозглашенный» и «многоизбранный». Не знаю насчет языка в целом, но насчет национальных героев все уже понятно: про них теперь фильма не снимешь, книги не напишешь и лишнего не скажешь. Лишним, видимо, будет считаться все, что не совпадает с точкой зрения родни, а родня, как известно, объективной не бывает. Век российского биографического кино закончился, не начавшись: дело, конечно, не только в том, что у наших людей самые добрые и честные родственники, яростно отстаивающие глянцевый облик любимого пращура. Дело в том, что в силу советской и постсоветской специфики все наши великие люди либо не были при жизни особо богаты, либо оставили потомству стремительно обесценившееся состояние. Прибыль извлечь не из чего, вот она и будет извлекаться из имени. Победа дочерей Гагарина может оказаться прецедентной.

И тогда нас ожидает серия удивительных картин. Они расскажут нам о советском классике, красном графе Алексее Худом, о великом летчике Валерии Чалове, о выдающемся кинорежиссере Андрее Таковском, народном певце Высодском и народном полководце Жюкове. И поди что-нибудь докажи.

№ 685, 12 октября 2007 года

Под образами

прогноз от Д. Быкова

О том, что меньше половины российских губернаторов получили разрешение использовать в парламентской предвыборной кампании образ Владимира Путина, сообщило несколько источников сразу.

Стал известен и критерий, по которому отобраны счастливцы: губернатор должен быть достаточно популярен, чтобы не скомпрометировать собой президента. Ссылаться на первое лицо в своей личной агитации за «ЕР» имеют право Валентина Матвиенко (кто бы усомнился), хабаровский голова Виктор Ишаев и Валерий Шанцев (Нижний Новгород). Одновременно с правом допущенные получают инструкции по применению главного бренда современной России.

При Сталине были особые правила изображения вождя: нельзя было делать его ниже, чем соратников. В результате на большинстве портретов он хоть чуточку, а повыше собственных соколов, которые и так-то ростом не выделялись (так, в США ни одно здание в столице штата не имеет права быть выше местного Капитолия). Но сомневаюсь, чтобы хоть в одном предвыборном ролике Владимир Путин лично приобнял кого-нибудь из губернаторов.

Впрочем, скорее всего, образ предполагается использовать опосредованно. В Советской армии была такая форма поощрения — «фото под знаменем». Военнослужащего в позе «Смиррна!», с задранным подбородком и предынсультным выражением лица фотографировали у знамени части и отправляли домочадцам, чтобы видели, черти, насколько он со знаменем цвета одного. Теперь, значит, так же фотографируют губернаторов, с той же натугой глядящих в объектив.