ли смогла бы заметить подлетающую на фоне чёрного неба фигуру. Ну разве что я бы продолжил сиять лампой накаливания и двигался со скоростью пешехода, но до подобного уровня, несмотря на обстановку психбольницы, я ещё не опустился.
Проникнув внутрь здания через окно второго этажа, я сверился со схемой помещений и не торопясь направился к камере Ядовитого Плюща. Да-да, не палате, а именно камере, которые здесь полагались для всех опасных пациентов. Согласно данным из местной сети, содержалась Памела в каменном мешке на минус втором уровне лечебницы; окон на улицу нет, растений нет, на десятки метров вокруг — кирпич и бетон. В общем, самостоятельно ей сбежать пока возможности не представлялось.
Путь прошёл спокойно, по ночному времени коридоры были пусты, основная часть персонала разъехалась по домам, а редкие охранники и камеры видеонаблюдения при всём желании не могли бы что-то разглядеть сквозь оптическую маскировку моей нейроброни. Не сказать чтобы система безопасности здесь вообще «мышей не ловила», но даже до какого-нибудь городского банка среднего звена тут пока было довольно далеко, чего уж говорить о противостоянии кому-то моего калибра? Пристанище Памелы я нашёл, призванную наблюдать за уже спящей девушкой камеру наблюдения закольцевал, после чего без всяких изысков сформировал кольцом в замочной скважине ключ и отпер дверь.
— Кто здесь? — механический замок лязгнул и разбудил обитательницу камеры, которая тут же подскочила на койке и настороженно вгляделась в проём.
Не спеша отвечать, я молча прошёл внутрь и вновь запер дверь, после чего созданный из света ключ благополучно рассеялся прямо в замочной скважине, а я осмотрел девушку. Темнота в помещении мне не мешала, как и то, что мисс Айсли рефлекторно натянула одеяло почти до самых глаз. Лёгкое усилие глазных мышц — и преграда исчезает, открывая мне невысокую девочку-подростка с бледно-зелёной кожей, одетую в больничную белую пижаму. Пышные насыщенно-рыжие волосы спускаются чуть ниже плеч, распахнутые в испуге глаза отливают зелёной радужкой, фигура ещё не избавилась от подростковой угловатости, а сердце учащённо колотилось, явно от непонимания происходящего.
— Доброй ночи, Пэм, — отключаю маскировку и освещаю камеру кольцом, чтобы и девушка могла меня видеть. — Ведь именно так тебя называют друзья?
— У меня нет друзей! — мгновенно ощетинилась зеленоглазая, ещё даже до того, как меня разглядела.
— Да? Ну, значит, я буду первым, если ты, конечно, не против.
— Ха?! А с чего бы? На доктора вы не похожи, или это какая-то очередная новая методика? Всё считаете, что меня нужно вылечить?! Только я здорова! Так что можете катиться со своими психологическими экспериментами туда, откуда вылезли! Я не собираюсь играть в ваши игры, что бы вы там себе ни планировали, наряжаясь в этот костюм! Кстати, костюм Бэтмена выглядит иначе, и он в маске ходит!
— Я знаю, — растягиваю губы в улыбке, аккуратно касаясь разума собеседницы. Итак, что у нас здесь? Ага, понятно. Девочка спросонья решила, что ей хотят устроить шоковую терапию, ворвавшись ночью в палату в наряде отправившего её сюда народного мстителя, и… Дальше её фантазия ещё не успела развить версию, а то, что моя броня на костюм летучей мыши не похожа ни капли, списали на практически полное отсутствие чётких изображений Бэтмена в печати. — Я даже знаю, кто он такой и где его тайное убежище, но сейчас речь не о нём, а о тебе. Хочешь получить свободу?
Мои слова вызвали секундный ступор, а потом Памела подозрительно осведомилась:
— Это шутка?
— Нет, я более чем серьёзен. Так что, ты желаешь выбраться из этого заведения?
— А вы кто такой вообще? И чего вам надо?
— Скажем так, у меня есть идея… Идея, как сделать этот мир лучше, — для меня. Впрочем, кому интересны столь малозначительные детали? — Но для её реализации мне нужны люди со способностями, такие как ты, которым небезразлична судьба Земли.
— И почему я должна тебе верить? — ещё более подозрительно сощурилась Ядовитый Плющ, сама не заметив, как перешла на ты. А вот у неё внутри уже начал зреть план по моему подчинению. Персонал Аркхэма знал о способности девушки выдохнуть в лицо пыльцу, что мутила разум и превращала человека в послушного раба юной дриады, потому общались с ней на расстоянии или с респираторами на лице, но у меня на лице респиратора не было, и мы уже находились в одной закрытой комнате, так что она решила рискнуть.
— Можешь этого не делать, но давай слегка подумаем — а что будет тогда?
— И что же? — уже полностью успокоившаяся Памела призывно похлопала ресницами, чем меня весьма позабавила. Сама ещё совсем девчонка, а уже такие профессиональные женские трюки… Если бы ещё на задворках её мыслей не маячил возведённый в абсолют идол преклонения перед растительным миром, цены бы ей не было.
— Предположим, ты не захочешь со мной общаться, и я уйду, а ты останешься в этой камере, что произойдёт тогда? — кольцом создаю за спиной структуру, принимающую вид кресла, и присаживаюсь. — Я расскажу. Для начала ты сбежишь из Аркхэма, с местной системой безопасности это несложно, ты справишься, — вновь улыбаюсь, подпирая щёку пальцами правой руки, — после чего устроишь в Готэме знатные безобразия, на весь мир демонстрируя свои способности. Ты не сможешь удержаться, ведь его ужасные жители душат твои любимые растения тротуарами и безжизненными каменными коробками, — есть отклик. Праведная злость, десятки образов-иллюстраций, воспоминания о чувстве родства со всеми растениями вокруг, гнев на тупое безмолвное большинство, которое ничего не способно понять… У неё действительно одержимость подобными идеями, и жизнь придорожного одуванчика воспринимается важнее жизни человека, способного его растоптать. Любопытно, судя по мелькающим в памяти образам, изначально это была обычная для подростка попытка найти форму самовыражения, этакий бунт против общества, подкреплённый вовремя подвернувшейся под руку литературой с призывами к защите природы и отсутствием родительского внимания, а вот после мутации начались сложности. Физические изменения, позволяющие действительно ощущать все растения вокруг практически как часть себя, вкупе со стрессом, предшествовавшим мутации, и пошедшим вразнос гормональным балансом, что видно по резким сменам настроения, привели к нынешнему результату. — А ещё ты захочешь отомстить Бэтмену и всем, кто был причастен к твоему здесь заключению, — опять попал. Ещё как захочет и в средствах не постесняется, даже не думая о последствиях. — И ожидаемо проиграешь, — ярость, отрицание. — Не веришь? А подумай хорошенько — даже если тебе несказанно повезёт и ты прикончишь летучую мышь, захватишь город и начнёшь победоносное шествие зелёного царства по миру, неужели ты думаешь, что власть имущие это так просто оставят? Сколько, по-твоему, нужно