теряет ее в присутствии живых. Поэтому он всегда был с людьми. И днем, и ночью.
Кира повернула голову в сторону Артура. Тот, сидя на полу, растирал рукой горло, кашлял, сплевывая кровавую слюну.
– Он нас видит?
Я следил, как Артур, опираясь на стену, поднялся, с трудом двинулся к выходу.
Кира покачала головой: «Нет».
Артур замер, прислушиваясь. Тонкая полоска света под дверью склада, мигнув, исчезла. Громкий сигнал грузовика разбудил спящую улицу.
– Опоздали, – Кира болезненно скривилась, – люди. Держи двери. Я сама все сделаю.
Кира встала за спиной у Артура. Он зябко поежился, потянулся к кнопке автоматического открывания. Я размахнулся, с силой ударил. Мой кулак прошел сквозь его пальцы. Я ничего не почувствовал, но Артур тут же отдернул руку, словно его пронзило током.
Он тихо выругался, снова потянулся к кнопке, и Кира схватила его за шею. Артур захрипел, стараясь вырваться, бросился вперед. Инстинктивно я отшатнулся, и Артур с размаху ткнул в кнопку. Двери поехали вверх. Я схватился за металлический край. Двери, протяжно скрипнув, застыли на месте. Подъемный механизм скулил, пытаясь закончить работу, но моя ненависть была сильнее. С наслаждением я смотрел, как Кира сжимает пальцы на горле Артура. Лицо его побагровело, глаза вылезли из орбит, – хватая ртом воздух, он упал на колени.
С улицы снова посигналили. Хлопнула дверь грузовика. Водитель, выпрыгнув из кабины, двигался в нашу сторону, за ним шли грузчики. И чем ближе они подходили, тем слабее становились мои руки. Я больше не мог удерживать дверь.
Водитель с легкостью толкнул ее вверх, мои ладони разжались. Переступив через меня, он зашел на склад.
Кира еще пыталась сжимать пальцы, но силы оставили ее. Отпустив Артура, она, тяжело дыша, сидела на коленях и, словно пребывая в неведомом трансе, медленно раскачивалась.
Водитель оглядел склад, тихо присвистнул, заметив сидящего на корточках Артура, подозрительно принюхался:
– Пьяный, что ли?
– Все нормально, – прохрипел Артур.
Кашляя, хватаясь за стену, он поднялся, махнул рукой в сторону гробов с нашими телами:
– Забирайте на кремацию.
– А где Пашка? В гробу прячется?
Водитель, довольный шуткой, захохотал.
Артур криво усмехнулся:
– Прячется. Грузите.
Пошатываясь, он побрел к выходу. Но тут же, озираясь, вернулся. Со злостью выдернув с зарядки мой планшет, кинул его в сумку и выскочил на улицу.
– Что будем делать?
Мы вышли следом за Артуром.
– Поедем с ним. Устроим аварию.
Артур, стоя у машины, следил, как гробы с нашими телами медленно исчезают в металлическом брюхе грузовика. К складу он подходить боялся.
Погрузка прошла быстро. Водитель, махнув рукой, уехал. Артур достал телефон.
– Не разбудил? – Голос его звучал бодро. – Во вторник начинаем. Ты готова? Отлично! Сейчас приеду.
– Видишь?! – Кира от злости стукнула кулаком по машине. – Ничего не изменится. Она тоже сама согласилась. Сама виновата!
Артур, словно почувствовав наше присутствие, оглянулся. Обвел взглядом улицу и снова уставился в телефон.
– Кому он все пишет? – Кира нервно барабанила пальцами по стеклу машины. – Почему не едет?
Артур убрал телефон, погладил блестящий бок внедорожника, поправил зеркало. Через минуту, мигнув фарами, рядом остановилось такси. Мы переглянулись.
– Вот тварь, – прошептала Кира, – понял, что не отстанем.
– Что теперь?
– Едем. Времени мало, водитель один, мы как-нибудь справимся.
Артур сел на заднее сиденье, я расположился рядом, а Кира, с легкостью просочившись сквозь закрытую дверь, устроилась впереди.
– Поехали, – буркнул Артур.
Таксист кивнул, включил зажигание, машина тронулась. Кира обернулась ко мне:
– Как выйдем на трассу, я заберу руль, сверну с дороги к области. Там посреди полосы дорожники установили железный отбойник. Разгонимся и влетим в него. Главное, не дай этому сбежать.
– А как же он? – Я ткнул пальцем в бритый затылок водителя. – Тоже умрет?
– Да хватит уже! – Кира со злостью стукнула кулаком по спинке сиденья. Теперь ее лицо изменилось, стало таким, каким я видел его в гробу: бледным, измученным, с синими вздувшимися венами на шее. – Да, умрет! И мне плевать на него! На всех плевать! Как и им было на меня!
Машина набрала скорость и теперь летела по пустой дороге.
– Все, держи двери!
Кира схватилась за руль. Машина резко вильнула и, свернув, понеслась к выезду из города.
Артур, казалось, не заметил смены маршрута. Вытащив из сумки мой планшет, он равнодушно разглядывал рисунки, отправляя их в корзину. И каждый раз, когда палец Артура касался кнопки Delete и девушка с лицом Киры исчезала, я чувствовал, что он испытывает наслаждение, словно раз за разом убивал настоящую Киру. А вместе с ней раз за разом умирал я. Все, чем я жил последние несколько месяцев: мечты, надежды, желания – становилось пустотой, причиняя мне боль, сравнимую с болью от ножа Артура.
Увлеченно избавляясь от немых свидетелей, он не смотрел по сторонам, не обращал внимания на то, как водитель такси, судорожно вцепившись в руль, пытался повернуть. Глядя на то, как Артур удаляет мои мечты, стирая память о Кире, я чувствовал, что во мне растет ненависть. Размахнувшись, я ударил его по лицу, он дернулся, я схватил планшет. Артур отшатнулся, потянулся к планшету, но, глянув в окно, тут же забыл о нем.
– Стой! – заорал Артур. – Стой!
Он схватился за ручку двери, пытаясь открыть, руки его тряслись, губы дрожали. Он больше не контролировал ситуацию, мгновенно превратившись из охотника в затравленного зверя.
– Ты что?! – кричал он. – Ты куда?!
– Держи его!
Кира быстрым движением заблокировала двери и, наклонившись, вцепилась зубами в руку водителя.
Тот закричал, отпустив на мгновение руль, но тут же схватил обратно. Машина резко вильнула. Я не видел лица водителя, но по тому, как побелели костяшки пальцев, сжимающих руль, по покрасневшей от напряжения шее, по пропитанной потом рубашке на спине я чувствовал его тревожное возбуждение.
Отбойник приближался. Машина, не снижая скорости, неслась вперед. Артур дергал двери, бил кулаком в стекло, отчаянно пытаясь спастись. Водитель застыл, продолжая сжимать руль. Машина наполнилась страхом. Мы тонули в нем, словно в зловонном вязком болоте. Страх стучал в висках, наполнял легкие, тек по венам. Как мухи, застрявшие в паутине, мы отчаянно бились, стараясь выбраться из опутавшего нас ужаса, но с каждым мигом застревали в нем все сильнее.
Страх вернул меня в прошлое. Я снова стоял во внутреннем дворике и смотрел, как бьется привязанная к кресту Кира. Я слышал ее крик, видел мокрые дорожки слез на щеках, посиневшие, связанные веревками руки. Я чувствовал ее боль и безумное желание жить. И теперь в машине, глядя на стриженый затылок водителя, я чувствовал то же самое.
Я больше не хотел никого