class="p1">– Меня зовут Павел Иванович. Рад познакомиться. Мне импонирует ваша наблюдательность.
После детального обсуждения план был принят, правда более сложный, чем предложенный Ваграновым, но и более рассчитанный на успех.
Группа стражников на лошадях устраивает в лагере китайцев переполох, изображая прорыв, подкрепляя его сигнальными ракетами – благо ручные ракетницы имелись на каждой станции и разъезде, и служащие их не забыли. Кроме того, на складе по соседству с бараками остался небольшой запас рождественских петард – их придумали запустить в поддержку кавалерийской атаки. Боксёры и солдаты с остальных сторон должны устремиться на помощь своим, в это время основная группа стражников с гражданскими уйдёт в лес. А там, если получится, то и к станции Айшаньчжуан. Новоиспечённая кавалерия покрутится в лагере для большего шума и суматохи и, прорвавшись через него, также уйдёт на юг.
Надежда на успех, конечно, довольно зыбкая, однако до другого чего-либо додуматься не смогли.
После полуночи полсотни стражников во главе со старшим вахмистром Эповым прокрались в барак с лошадьми. Втихую взнуздали выбранных для атаки. Сёдел не было – использовали одеяла. Десяток лошадей оставили под более или менее ценные грузы, остальные тридцать голов, выгнанные на свободу, должны были добавить паники.
Как ни странно, всё получилось почти идеально. Топот копыт и ржание коней, летевшие во все стороны сигнальные ракеты, непрерывный треск и вспышки петард, стрельба, разбойничьи свисты и крики стражников вызвали нешуточную панику среди осаждавших. Как и предполагал полковник, повстанцы и солдаты со всех сторон ринулись к месту «прорыва». А в это время основная группа осаждённых почти беспрепятственно покинула бараки и растворилась в ночном лесу.
Почти беспрепятственно – потому что несколько десятков боксёров, которые не успели или не захотели спешить на помощь своим сотоварищам, попытались остановить колонну из трёхсот человек, вынырнувшую из сумеречной мглы, но стражники даже не стреляли, а просто взяли повстанцев в штыки, и те побежали врассыпную.
Пройдя скорым шагом с десяток вёрст, колонна остановилась в перелеске на отдых. Выставили охранение и, пользуясь тем, что утренний туман прижался к земле, обещая ясную погоду, развели несколько костров, готовя на завтрак кто чай, кто кашу – просяную или чумизовую, а кто и неведомым путём добытых птиц и зверушек.
Мищенко обходил скоросложившийся бивуак, вглядываясь в лица железнодорожников и стражников, теперь уже боевых товарищей, думал о судьбе ушедших на прорыв, считай, на верную гибель, и не сразу откликнулся на призыв от одного костерка:
– Павел Иванович, идите к нам!
Позвал Семён Вагранов. Мищенко подошёл и с радостью увидел возле огня Марьяну. Рядом сидели мужчина-путеец с женщиной и девочкой лет семи-восьми. Видимо, семья.
Мищенко поздоровался, ему уважительно ответили, только Марьяна, ворошившая веткой угли в костре, не поднимая головы, кивнула.
– Присаживайтесь, Павел Иванович, чайку попейте, – хлопотал Семён.
Над огнём на рогульках висел котелок, под облачком пара бурлила коричневая вода. Вагранов налил в оловянную кружку ароматный напиток и протянул полковнику.
– Крутовато заварился, – заранее извиняясь, сказал он.
Мищенко старательно подул на чай и осторожно отхлебнул. Остро-горькая жидкость обожгла язык и нёбо. Павел Иванович поставил кружку на землю и обратился к Марьяне, которая так и сидела, опустив голову:
– А вы и вправду хорошо стреляете. Все двадцать пуль в цель!
– Моя жена! – с гордостью сказал Семён.
– Вот как?! – Мищенко почувствовал укол ревности и помрачнел. – Поздравляю!.. Ну, ладно, пойду, пожалуй. Отдыхайте. Через час продолжим движение.
Он пошёл, не оглядываясь, и вдруг услышал за спиной быстрые шаги. Мелькнула мысль: Марьяна?! – и захотелось обернуться, однако пересилил себя.
– Павел Иванович, подождите!
Точно: Марьяна!
Он остановился, подождал, пока она подойдёт, и только тогда неторопливо повернулся навстречу.
– В чём дело?
– Это я хочу спросить: в чём дело? За все дни осады, кроме первого, вы не нашли минутки – подойти, поинтересоваться, подбодрить, в конце концов. Я же вам нравлюсь. И знайте: я Семёну не жена, мы не венчаны!
Её слова звучали резко, рублено, что должно было быть, по его мнению, совершенно несвойственно молодой женщине. Хотя кто их знает, казачек, может, они все такие… бескомпромиссные.
Пока она говорила, он смотрел не отрываясь в её глаза, которые словно пылали от праведного гнева, и вдруг схватил её за голову обеими руками, притянул и поцеловал в губы, страстно и мучительно долго. Поцеловал на виду у всех, это ему было совершенно безразлично. Главное – она ответила на поцелуй!
Станцию Айшаньчжуан, захваченную боксёрами, Мищенко обошёл стороной и совершенно случайно не разминулся с высланной ему на помощь из Инкоу сотней штабс-капитана Страхова.
На радостях обнялись.
– Владимир Михайлович, дорогой, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!
– А я-то как рад, Павел Иванович! Мы уж думали… да ладно, что там думали! Вы живы, это – главное.
Мищенко помрачнел:
– Живы, да не все.
Было от чего мрачнеть. Благополучно уйдя от станции в лес, который оказался совсем небольшим, но тем не менее позволил оторваться от возможного преследования, отряд вышел на дорогу и почти сразу подвергся нападению банды. Бой получился коротким, боксёры разбежались, но скоро то же самое повторилось снова и снова. Пройдя до встречи со Страховым не меньше полусотни вёрст с каждодневными стычками и боями, отряд потерял двадцать пять человек убитыми. Три десятка были ранены и шестеро пропали без вести, а это значило – тоже погибли, только никто не заметил, где и как.
После небольшого отдыха, пополнившись бойцами, боеприпасами и продовольствием, отряд продолжил путь на станцию Дашицяо, на соединение с войсками Квантунской области. Однако уже через несколько вёрст передовая группа наткнулась на раненого, лежавшего возле околевшей лошади. Это был стражник из тех конников, кто устроил отвлекающий переполох в лагере боксёров. Звали его Тимофей, фамилию Мищенко не помнил.
Стражник умирал от тяжёлой рубленой раны в боку, но, задыхаясь и временами проваливаясь в забытьё, рассказал полковнику и штабс-капитану, что произошло.
Произведя небольшой, но шумный погром, потеряв девять человек, конники скрылись в темноте, держа общее направление на станцию Айшуньчжуан. К утру добрались до неё, но командир, старший вахмистр Эпов, поостерёгся и отправил на станцию разведку. Разведка быстро выяснила, что станция разгромлена и занята большой бандой повстанцев и солдат. Голодные и практически безоружные стражники двинулись дальше, надеясь, что следующая окажется свободной.
Следующей станцией, через 25 вёрст, был Хайчен. Разведка показала, что там всё в порядке: и пути, и постройки, и телеграфная линия целы. Рота 7-го Восточно-Сибирского полка, расквартированная на станции, в боях не участвовала, продовольствием и боеприпасами обеспечена в полной мере. Конников накормили и определили на ночлег