Читать интересную книгу Приключения Дениса Молодцова - Василий Головачев

— Предлагаю приземлиться, — сказал Феликс Эдуардович Глинич, приросший к приборам бортового исследовательского комплекса; об опасности подобных мероприятий он по обыкновению не думал, считая, что безопасностью операций должны заниматься компетентные в этом вопросе люди. — Точнее приплутониться. Или еще лучше — прихарониться. Спутник на мой взгляд интереснее патрона. Очень хочется посмотреть, что там творится.

— А что там творится? — осведомился Слава Абдулов, занятый больше навигационными расчетами, чем визуальным наблюдением окрестностей Плутона.

— Посмотрите. Это синтез локационного сканирования.

Глинич развернул над пультом объемное изображение Харона, затем укрупнил одну его часть, убрал фон, и экипаж «Амура» увидел необычную картину: поверхность небольшой планетки покрывал геометрически правильный узор глубоких прямоугольных в сечении рвов.

С минуту все молчали, разглядывая ландшафт, скрытый от прямого наблюдения белой дымкой атмосферы, но доступный локаторам корабля. Потом Абдулов хмыкнул:

— Каналы, что ли?

— Не знаю. Раньше их не было. Я имею в виду, что с Земли их нельзя разглядеть в телескопы.

— Но они, похоже, прорублены во льду, уж больно правильная форма.

— Возможно, это просто система трещин…

— Разуй глаза, Эдуардович! Рвы выглядят как искусственные каналы! Неужели будешь спорить?

— Не буду.

— Надо садиться, командир! — Абдулов оглянулся на бортинженера. — Миша, мы сможем нырнуть на дно атмосферы Харона?

— Хоть сто порций! — ответил жизнерадостный Миша Жуков: рот до ушей, нос пуговкой, азартные желтые глаза. — Машина работает как часы. Генератор, правда, пошел на снижение мощности… но это объяснимо, мы же на Земле не гоняли его так, как здесь.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Что генератор может гавкнуться в любой момент, — буркнул Денис. — Так, Михаил Батькович?

— Ага, — с той же жизнерадостностью ответил бортинженер.

— Ни фига себе! В таком случае нам домой бы как-нибудь добраться, а не приплутониваться.

— Вот и я думаю…

— Сначала надо найти «Калифорнию», — мрачно сказал Денис. — Пока не найдем, о возвращении и не надейтесь.

— Да я что, как скажете…

— Есть! — вдруг издал восклицание Глинич; для обычно меланхолически настроенного планетолога такой взрыв эмоций был в диковину. — Вижу!

— Что ты там увидел? — посмотрели на него все.

— Металл! Локатор засёк на поверхности Плутона металлический объект!

— Ну и что? — пожал плечами Абдулов.

— «Калифорния»? — мгновенно отреагировал Денис.

— Масса большая, может быть, и «Калифорния».

— Или большой железный метеорит, — возразил Абдулов.

— Сейчас Батя проверит параметры и даст заключение.

Батей все они называли бортовой компьютер.

Денис от волнения дёрнул рукой, всплыл над креслом: он не был пристегнут страховочным ремнем, а в кабине царила невесомость.

— Давай быстрей!

— Батя и так трудится вовсю.

— Засёк координаты района?

— Обижаешь, командир, не промахнемся. На следующем витке покажу это место. Помните, мы зафиксировали самый большой паровой фонтан на экваторе? Это примерно в том районе. Потерпите двадцать минут.

В рубке «Амура» наступила тишина.

Денис и Абдулов не сводили с экранов глаз.

Миша Жуков порхал по кабине как бабочка, то исчезая в люке, ведущем в соседний — приборно-агрегатный отсек, то появляясь вновь. Он работал с бортовой аппаратурой, контролирующей состояние систем и узлов корабля, поэтому не мог отвлекаться на созерцание космических панорам, однако иногда приклеивался к обзорным экранам, чтобы бросить заинтересованный взгляд на двойную планету, скрывающую под туманной воздушно-паровой оболочкой неведомые тайны.

Двадцать минут — именно столько требовалось «Амуру» на один виток вокруг Плутона на заданной высоте — истекли.

— Вот, смотрите. — Глинич подвёл крестик курсора к вихревому облачному образованию на белом фоне атмосферы. — Даю обработку локационного поля.

Картина на главном обзорном экране изменилась.

Туманный слой стал почти прозрачным, позеленел, и сквозь него проявился необычный ландшафт — скопище гигантских снежинок размером с земной стадион, соединяющихся в удивительной красоты «снежную корочку». А в центре одной из «снежинок» торчало овальное черное пятнышко, похожее на арбузное семячко.

— «Калифорния»? — проговорил Денис пересохшими губами.

— Если это американцы, почему они не отвечают на запросы? — резонно заметил Абдулов.

— Не знаю… но это они! Будем садиться! Всем по местам, начинаем подготовку. Радио на базу: нашли шаттл, на вызовы не отвечает, идем на Плутон.

«Амур» упёрся в пространство, замедляя скорость…

6

Белесая бездна без конца и края, ни одного ориентира не видно, сплошной туман, кое-где распадающийся на клочки и струи, расступавшийся пузырём и тут же расползающийся пеленой.

Лёд под ногами, то бугристый и волнистый как стиральная доска, серый, запылённый, с вкраплениями мелких и крупных булыжников, то удивительно белый, ровный и гладкий как каток.

И странные звуки, то и дело прилетающие из тумана: серии гулов и отголосков разного тембра, щелчки, свисты, скрежет, булькание, шипение пара, удары, сотрясающие почву, вызывающие недолгое глухое эхо.

Они стояли втроем — Миша Жуков остался на борту — на синеватой пластине льда и озирались по сторонам, жадно всматриваясь в туман и вслушиваясь в долетавшие со всех сторон звуки. Молчали, ожидая появления из тумана неких чудовищ, издающих рёв и гул. Но шумы продолжали доноситься отовсюду, а чудовищ все не было, вокруг завивались спиралями белесые струи тумана и ничего кроме.

— Парилка… — пробормотал Абдулов.

Никто ему не возразил. Атмосфера Плутона и в самом деле на восемьдесят процентов состояла из водяного пара, хотя при этом температура приповерхностного слоя этого с позволения сказать воздуха, но превышала минут двенадцати градусов по Цельсию.

«Амур» не подвел.

Посадка прошла удачно, несмотря на переживания бортинженера и опасений экипажа по поводу «ныряния в омут с непредсказуемыми последствиями». Корабль вёл себя практически идеально, совсем не так, как те ракетные корабли, которыми командовал Молодцов до этого полета.

Сели они примерно в десяти километрах от «снежинки», в центре которой разметился американский шаттл, до сих пор не подающий признаков жизни. В том смысле, что он не отвечал на радиозапросы, хотя судя по тепловому излучению и электромагнитному фону был в исправном состоянии. Единственное, что настораживало: по анализу Бати выходило, что весь он покрыт сверху тонкой корочкой льда и изморози. А такое могло случиться лишь в одном случае: если на его борту не было людей, которые должны были контролировать состояние шаттла и включать время от времени системы внешней очистки корабля.

— Как там погода? — прилетел по рации голос Миши Жукова.

— Нормально, — очнулся Денис, — выходим в путь. Будь повнимательнее; если что-то произойдет непредвиденное, ори благим матом.

— Можно и просто матом, — добавил Абдулов со смешком. — Мы поймем.

— Идем уступом, — сказал Денис, унимая поднявшее в душе волнение. — Первым я, замыкающим ты, Слава. Не забывай оглядываться. Мало ли что или кто появится. Вдруг здесь водятся злые крокодилы.

— Вряд ли, — меланхолично заметил Феликс Эдуардович Глинич, поглядывающий на экранчик органайзера, который поддерживал связь с исследовательским комплексом корабля. — Батя ничего опасного не видит в радиусе десяти километров. Докладывает о гейзерах и каких-то стенах.

— Что еще за стены?

— Локатор фиксирует стены, возможно — это ледяные образования, скалы.

— Где это?

— Да везде, ближайшая всего в километре от нас. Можем подойти посмотреть.

— Нам не стены нужны, а как раз наоборот — проходы между ними. Миша, ты видишь стены?

— Вижу, они действительно повсюду.

— А где же те «снежинки», что мы видели сверху? — поинтересовался Абдулов.

— Вот эти стены и образуют «снежинки», — сказал Глинич. — Точнее, мы с плоскости видим «снежинки» как изломы стен.

— Поехали, — решительно сказал Денис, делая шаг… и взлетел над ледяным бугром на полметра; сила тяжести на Плутоне была в десять раз меньше, чем на Земле.

— Оп-ля! — сделал такой же шаг-прыжок Абдулов. — Здорово! Однако так мы далеко не уйдем.

— Включаем «кузнечики». Держитесь в пределах прямой видимости.

«Кузнечиками» космонавты называли электроионные движки, встроенные в наспинные ранцы скафандров, которые использовались для перемещения в открытом пространстве. Однако слабая сила тяжести на Плутоне позволяла использовать «кузнечики» и здесь.

Поднялись над ледяной бугристой поверхностью на два метра, медленно двинулись в туман, определив направление — на массив металла в десяти километрах, представляющий собой американский шаттл «Калифорния».