а я — скейтбордист, — он наклоняется вперёд и щиплет себя за переносицу, прижимая к ней рубашку. — Я не раз ломал себе нос.
— Я его сломала? — кричу я.
— Не совсем.
— Мне так жаль…
— Чип, — отвечает он.
— Мне жаль, Чип.
— Держи, мужик.
Вон бросает Чипу рулон бумажных полотенец, и мне приходится протянуть руку и поймать его, потому что тот пытается остановить кровотечение.
Чип берёт у меня рулон и отрывает несколько кусочков.
— Почему бы тебе не привести себя в порядок, а после встретимся с тобой там? — спрашивает Вон, но требовательный тон не оставляет ему выбора.
Чип встаёт, а я следую за ним.
— Мне очень, очень жаль.
— Не беспокойся об этом.
Чип пытается улыбнуться, но с окровавленной рубашкой и бумажным полотенцем он выглядит забавно, и я не могу сдержать вырывающийся наружу смешок.
Мы с Воном смотрим, как парень заходит за угол, а потом он поворачивается ко мне.
— Зачем ты пришла?
Я слегка съёживаюсь от его сердитого тона.
— С тобой всё в порядке? Выглядишь очень расстроенным.
— Почему ты здесь?
— Я принесла тебе ланч.
Ложь.
Он качает головой, затем толкает меня к столешнице. Я стараюсь не растечься лужицей от его близости.
— Что я вчера говорил, милая? — парень так близко, но не касается меня. Его руки заключают меня в клетку, а его футболка едва касается меня, когда он делает вдох. — Разве я не говорил тебе, что не могу быть рядом с тобой и не хотеть большего? Хм?
Мой пульс бьётся так сильно, что я чувствую его на шее.
— Да.
— Итак, ещё раз, почему ты здесь?
Откидываю голову назад, чтобы я могла смотреть ему в глаза. Чтобы видеть его.
— Понятия не имею.
Он придвигается ближе, и потому его твёрдый торс прижимается к моему дрожащему телу.
— А чего ты хочешь?
Его губы практически умоляют меня поцеловать их, и в его глазах отражается то же самое проклятое чувство, что и у меня. Вожделение. Смятение. Боль.
Что, чёрт возьми, со мной не так? Как я могу стоять здесь и притворяться, что всего лишь хотела принести ему сэндвич? Я желала увидеть его. Мне хотелось поговорить с ним. И, к своему стыду, мечтала, чтобы он прикоснулся ко мне.
Я опускаю голову и кладу её ему на грудь. Вон видит меня насквозь. Знает, что я хочу того, чего не могу получить. Он чертовски хорошо знает, что я хочу его. Мы стоим так с минуту, а потом он целует меня в макушку и отступает назад.
— Возвращайся на работу, Рейн.
Я слушаю, как он уходит, и, наконец, поднимаю голову и ухожу, целиком и полностью опустошённая. Работа идёт мучительно медленно. Полли двенадцать раз спрашивает, всё ли у меня в порядке. Мытьё пола щёткой снимает часть моего разочарования после того, как все посетители ушли. Несколько прядей моих волос выбивается из конского хвоста, и пот стекает по спине.
Раздаётся знакомый стук в дверь, и я неохотно поднимаюсь, чтобы открыть её. Вон стоит с выжидающим выражением на лице. Отпираю засов и возвращаюсь к своей щётке, не открывая дверь.
Когда снова опускаю руку в ведро, в поле зрения появляются его ботинки.
— Я мою пол.
— Я вижу.
— Можешь идти. Я побуду здесь немного.
— Позвони мне, когда будешь уходить.
Как только слышу, что дверь закрывается, встаю, чтобы запереть её, затем сажусь на стул и звоню. Я даже не слышу его голосовое сообщение, но в ухе раздается громкий гудок.
— Привет. Нам действительно нужно поговорить, Брайан. Я, эм… Проклятье. Я не знаю, как это сказать, но кажется, я влюбляюсь в другого человека. И я не знаю, что мне делать, — слёзы катятся по моим щекам, и я вытираю нос своей толстовкой. — Я не знаю, как следует поступить в данной ситуации, Брайан. Ты должен мне сказать. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, что делать! — я держу телефон подальше от себя и делаю несколько глубоких вдохов. — Пожалуйста, — умоляю в трубку. — Пожалуйста, скажи мне, что я должна делать.
Я вешаю трубку, вытираю нос толстовкой и решаю, что на сегодня с меня хватит мытья полов. Не убрав устроенный мной беспорядок, хватаю сумочку, выключаю свет, а затем убираюсь к чёрту из этого места. Как только начинаю отъезжать, то в последнюю секунду принимаю решение не ехать домой. На перекрёстке, где обычно поворачиваю направо, я поворачиваю налево. Припарковавшись на другой стороне улицы, использую свой ключ, чтобы войти в квартиру Кенни и Брэда, но обязательно даю о себе знать. Заглянув так пару раз, я наткнулась на кое-что, о чём предпочла бы не знать.
— Кеннеди?
Я закрываю и запираю за собой дверь.
— Я в кухне!
Я сворачиваю за угол, и в тот момент, когда Кеннеди видит меня, он кладёт лопатку и раскрывает свои объятия. Я охотно бросаюсь в них и позволяю ему делать то, что он делает лучше всего.
— Чем я могу тебе помочь? — он гладит меня по спине и проводит пальцами по волосам. — Мне больно на тебя смотреть.
— Не знаю, — я отстраняюсь и вытираю глаза салфеткой, которую он мне протянул. — Я просто не знаю, что делать.
Парень похлопывает меня по руке, а затем берёт два бокала. Я улыбаюсь и открываю морозилку, чтобы достать бутылку мятного шнапса и шоколадный сироп из холодильника. Налив, он протягивает мне стакан, а я протягиваю ему шоколадный сироп. После того, как восхитительно-прохладная и вкусная жидкость скользит по моему горлу, я открываю рот, и Кеннеди впрыскивает в него немного сиропа.
— Так хорошо, — бормочу я, вытирая уголки губ.
Он протягивает мне бутылку, и я совершаю те же манипуляции с ним. Не могу вспомнить, когда мы начали делать эти шоты, но на вкус они как печенье. Восхитительное шоколадное лакомство. Вообще-то я не очень много пью, но сегодня он лучше на вкус, нежели должен быть.
— Позволь мне закончить приготовление курицы. Ты уже ужинала? — спрашивает он.
— Нет. Пойду поищу фильм. Брэд работает в баре всю ночь?
— Да, у него возникли некоторые проблемы с «Хитросплетениями». В него просачивается много нежелательных лиц, так что в последнее время он проводит там гораздо больше времени. Будем