Читать интересную книгу Итальянский язык с Итало Кальвино. Марковальдо, или времена года в городе / Italo Calvino. Marcovaldo ovvero Le stagioni in città - Итало Кальвино

Accadde (случилось; accadere — случаться; cadere — падать) che la moglie Domitilla (что жена Домитилла), per ragioni sue (по своим соображениям), comprò una grande quantità di salciccia (купила большое количество сальсичча /разновидность шпикачек/). E per tre sere di seguito a cena (и три вечера подряд на ужин) Marcovaldo trovò salciccia e rape (находил сальсичча и репу; rapa, f — репа). Ora (однако), quella salciccia doveva essere di cane (та сальсичча должна была быть из собаки = видимо, была из собаки); solo l'odore bastava a fargli scappare l'appetito (одного запаха было достаточно, чтобы отбить у него аппетит: «заставить ему = у него убежать аппетит»). Quanto alle rape (что касается репы), quest'ortaggio pallido e sfuggente (эти бледный и двусмысленный овощ; sfuggente — ускользающий; слабо очерченный) era il solo vegetale che Marcovaldo non avesse mai potuto soffrire (был единственным растением, которое он никогда не мог терпеть).

Accadde che la moglie Domitilla, per ragioni sue, comprò una grande quantità di salciccia. E per tre sere di seguito a cena Marcovaldo trovò salciccia e rape. Ora, quella salciccia doveva essere di cane; solo l'odore bastava a fargli scappare l'appetito. Quanto alle rape, quest'ortaggio pallido e sfuggente era il solo vegetale che Marcovaldo non avesse mai potuto soffrire.

A mezzogiorno, di nuovo (в полдень снова): la sua salciccia e rape fredda e grassa (его сальсичча и репа, холодные и жирные) lì nella pietanziera (там, в коробке для еды). Smemorato com'era (такой забывчивый: «забывчивый, каким он был»), svitava sempre il coperchio con curiosità e ghiottoneria (откручивал все время крышку с любопытством и в предвкушении лакомого блюда; ghiottone, m — обжора, чревоугодник; ghiotto — лакомый; вкусный, аппетитный), senza ricordarsi quel che aveva mangiato ieri a cena (не помня о том, что ел вчера на ужин), e ogni giorno era la stessa delusione (и каждый день испытывал то же разочарование). Il quarto giorno (на четвертый день), ci ficcò dentro la forchetta (воткнул внутрь вилку), annusò ancora una volta (понюхал еще раз), s'alzò dalla panchina (поднялся с лавки), e reggendo in mano la pietanziera aperta s'avviò distrattamente per il viale (и, держа в руке открытую коробку, пошел рассеянно по бульвару; avviarsi — отправляться/пускаться в путь, двигаться; направляться; via, f — улица; дорога, путь). I passanti vedevano quest'uomo che passeggiava con in una mano una forchetta e nell'altra un recipiente di salciccia (прохожие видели этого человека, который шел с вилкой в одной руке и емкостью с сосиской в другой), e sembrava non si decidesse a portare alla bocca la prima forchettata (и, казалось, не решался поднести ко рту первую вилку; sembrare — казаться, представляться, иметь вид; быть похожим).

A mezzogiorno, di nuovo: la sua salciccia e rape fredda e grassa lì nella pietanziera. Smemorato com'era, svitava sempre il coperchio con curiosità e ghiottoneria, senza ricordarsi quel che aveva mangiato ieri a cena, e ogni giorno era la stessa delusione. Il quarto giorno, ci ficcò dentro la forchetta, annusò ancora una volta, s'alzò dalla panchina, e reggendo in mano la pietanziera aperta s'avviò distrattamente per il viale. I passanti vedevano quest'uomo che passeggiava con in una mano una forchetta e nell'altra un recipiente di salciccia, e sembrava non si decidesse a portare alla bocca la prima forchettata.

Da una finestra un bambino disse (из одного окна ребенок сказал): — Ehi, tu, uomo (эй, ты, человек/мужчина)!

Marcovaldo alzò gli occhi (поднял глаза). Dal piano rialzato di una ricca villa (с мезонина: «приподнятого этажа» богатой виллы), un bambino stava con i gomiti puntati al davanzale (был/находился ребенок, опиравшийся локтями в подоконник: «с локтями, упертыми в подоконник»), su cui era posato un piatto (на котором была поставлена тарелка; posare — класть, ставить).

— Ehi, tu, uomo! Cosa mangi (что ешь)?

— Salciccia e rape (сосиску и репу)!

— Beato te (хорошо тебе: «блаженный ты»)! — disse il bambino.

— Eh… — fece Marcovaldo, vagamente (сказал он неясно/нечленораздельно; vago — неопределенный, неясный, смутный, туманный).

— Pensa che io dovrei mangiare fritto di cervella (подумай = представь себе, что я должен есть жаркое из мозгов)…

Marcovaldo guardò il piatto sul davanzale (посмотрел на тарелку на подоконнике). C'era una frittura di cervella morbida e riccioluta come un cumulo di nuvole (это были жаренный мозги, мягкие и кудрявые, как кучевые облака; cumulo, m — куча, ворох, масса; кучевое облако; riccio = riccioluto — кудрявый). Le narici gli vibrarono (у него затрепетали ноздри).

— Perché: a te non piace, il cervello (почему = а что такое: тебе не нравятся мозги)?… — chiese al bambino (спросил у мальчика).

— No, m'hanno chiuso qui in castigo perché non voglio mangiarlo (нет, меня заперли здесь в наказание за то, что я не хочу их есть). Ma io lo butto dalla finestra (но я их выброшу из окна).

— E la salciccia ti piace (а сосиска тебе нравится)?…

— Oh, sì, sembra una biscia (да, похожа на ужа)… A casa nostra non ne mangiamo mai (в нашем доме мы их никогда не едим)…

— Allora tu dammi il tuo piatto e io ti do il mio (тогда ты дашь мне твою тарелку, а я тебе дам свою).

— Evviva (ура; evviva — да здравствует!; ура!)! — Il bambino era tutto contento (был очень рад). Porse all'uomo il suo piatto di maiolica (протянул мужчине свою тарелку из обожженной глины) con una forchetta d'argento tutta ornata (с декорированной серебряной вилкой; porgere — подавать, протягивать; передавать), e l'uomo gli diede la pietanziera colla forchetta di stagno (а мужчина дал ему банку с оловянной вилкой).

Da una finestra un bambino disse: — Ehi, tu, uomo!

Marcovaldo alzò gli occhi. Dal piano rialzato di una ricca villa, un bambino stava con i gomiti puntati al davanzale, su cui era posato un piatto.

— Ehi, tu, uomo! Cosa mangi?

— Salciccia e rape!

— Beato te! — disse il bambino.

— Eh… — fece Marcovaldo, vagamente.

— Pensa che io dovrei mangiare fritto di cervella…

Marcovaldo guardò il piatto sul davanzale. C'era una frittura di cervella morbida e riccioluta come un cumulo di nuvole. Le narici gli vibrarono.

— Perché: a te non piace, il cervello?… — chiese al bambino.

— No, m'hanno chiuso qui in castigo perché non voglio mangiarlo. Ma io lo butto dalla finestra.

— E la salciccia ti piace?…

— Oh, sì, sembra una biscia… A casa nostra non ne mangiamo mai…

— Allora tu dammi il tuo piatto e io ti do il mio.

— Evviva! — Il bambino era tutto contento. Porse all'uomo il suo piatto di maiolica con una forchetta d'argento tutta ornata, e l'uomo gli diede la pietanziera colla forchetta di stagno.

Così si misero a mangiare tutti e due (таким образом, они оба принялись за еду): il bambino al davanzale e Marcovaldo seduto su una panchina lì di fronte (ребенок на подоконнике, а Марковальдо — сидя на скамье там напротив), tutti e due leccandosi le labbra e dicendosi che non avevano assaggiato mai un cibo così buono (оба облизывая себе губы и говоря себе, что никогда не пробовали столь вкусной еды).

Quand'ecco (как вдруг), alle spalle del bambino compare una governante colle mani sulle anche (за спиной ребенка появляется гувернантка с руками на бедрах).

— Signorino! Dio mio (Боже мой)! Che cosa mangia (что Вы едите)?

— Salciccia! — fa il bambino (сказал мальчик).

— E chi gliel'ha data (кто вам ее дал)?

— Quel signore lì (вон тот господин: «тот господин там»), — e indicò Marcovaldo (и указал на Марковальдо) che interruppe il suo lento e diligente mastichio d'un boccone di cervello (который прекращает свое медленное и старательное пережевывание кусочков мозга; diligente — прилежный, старательный; усердный).

— Butti via (выбросите)! Cosa sento (как пахнет)! Butti via!

— Ma è buona (но она вкусная)…

— E il suo piatto (а Ваше блюдо)? La forchetta (вилка)?

— Ce l'ha il signore (оно у господина)… — e indicò di nuovo Marcovaldo (и снова показал на Марковальдо) che teneva la forchetta in aria con infilzato un pezzo di cervello morsicato (который держал вилку в воздухе с нанизанным на нее надкусанным куском мозга; morsicare — кусать; покусывать; morso, m — укус; откушенный кусок; mordere — кусать, откусывать; morso — укушенный).

Quella si mise a gridare (та принялась кричать): — Al ladro (караул/грабят; ladro, m — вор)! Al ladro! Le posate (/столовые/ приборы)!

Così si misero a mangiare tutti e due: il bambino al davanzale e Marcovaldo seduto su una panchina lì di fronte, tutti e due leccandosi le labbra e dicendosi che non avevano assaggiato mai un cibo così buono.

Quand'ecco, alle spalle del bambino compare una governante colle mani sulle anche.

— Signorino! Dio mio! Che cosa mangia?

— Salciccia! — fa il bambino.

— E chi gliel'ha data?

— Quel signore lì, — e indicò Marcovaldo che interruppe il suo lento e diligente mastichio d'un boccone di cervello.

— Butti via! Cosa sento! Butti via!

— Ma è buona…

— E il suo piatto? La forchetta?

— Ce l'ha il signore… — e indicò di nuovo Marcovaldo che teneva la forchetta in aria con infilzato un pezzo di cervello morsicato.

Quella si mise a gridare: — Al ladro! Al ladro! Le posate!

Marcovaldo s'alzò (поднялся), guardò ancora un momento la frittura lasciata a metà (еще один момент посмотрел на наполовину съеденное жаркое: «жаркое, оставленное на половине»), s'avvicinò alla finestra (приблизился к окну), posò sul davanzale piatto e forchetta (положил/поставил на подоконник тарелку и вилку), fissò la governante con disdegno (пристально посмотрел на гувернантку с презрением; fissare — укреплять, закреплять; сосредоточивать, направлять, фиксировать /внимание, взгляд/), e si ritrasse (и ушел/ретировался; ritrarsi — отступать, удаляться, отходить). Sentì la pietanziera rotolare sul marciapiede (услышал, как коробка для обеда покатилась по тротуару), il pianto del bambino (плач ребенка), lo sbattere della finestra che veniva richiusa con mal garbo (хлопок окна, которое было грубо закрыто; garbo, m — манера; жест; вежливость, обходительность). Si chinò a raccogliere pietanziera e coperchio (наклонился, чтобы подобрать коробку и крышку). S'erano un po' ammaccati (они были немного сплющены); il coperchio non avvitava più bene (крышка больше хорошо не закручивалась). Cacciò tutto in tasca e andò al lavoro (он сунул все это в карман и пошел на работу).

Marcovaldo s'alzò, guardò ancora un momento la frittura lasciata a metà, s'avvicinò alla finestra, posò sul davanzale piatto e forchetta, fissò la governante con disdegno, e si ritrasse. Sentì la pietanziera rotolare sul marciapiede, il pianto del bambino, lo sbattere della finestra che veniva richiusa con mal garbo. Si chinò a raccogliere pietanziera e coperchio. S'erano un po' ammaccati; il coperchio non avvitava più bene. Cacciò tutto in tasca e andò al lavoro.

Il bosco sull'autostrada

(Лес на автостраде)

Il freddo ha mille forme (холод имеет тысячи форм) e mille modi di muoversi nel mondo (и тысячи способов двигаться по миру): sul mare corre come una mandra di cavalli (по морю бежит, словно табун лошадей), sulle campagne si getta come uno sciame di locuste (на деревни бросается, как стая саранчи), nelle città come lama di coltello (на города, как лезвие ножа) taglia le vie (разрезает улицы) e infila le fessure delle case non riscaldate (пронизывает трещины нетопленных домов; caldo — теплый; горячий). A casa di Marcovaldo quella sera erano finiti gli ultimi stecchi (кончились последние сухие ветки: stecco, m — сухая ветка), e la famiglia, tutta incappottata (и семья, вся закутанная = все закутанные в пальто), guardava nella stufa impallidire le braci (смотрела, как в печи бледнеют угли; brace, f — уголь), e dalle loro bocche le nuvolette salire a ogni respiro (/и как/ из их ртов выходят облачка при каждом дыхании; respirare — дышать). Non dicevano più niente (не говорили больше ничего); le nuvolette parlavano per loro (облачка говорили за них): la moglie le cacciava lunghe lunghe come sospiri (жена их выдыхала длинные-длинные, как вздохи; sospirare — вздыхать, испускать вздох; cacciare — охотиться; испускать /например, крик/), i figlioli le soffiavano assorti come bolle di sapone (сыновья их выдували разнообразные, как мыльные пузыри), e Marcovaldo le sbuffava verso l'alto a scatti come lampi di genio che subito svaniscono (выпускал их вверх порывами, как /внезапные/ озарения, которые внезапно исчезают; svanire — исчезать; lampo di genio — внезапное озарение: «вспышка гения/духа»).