принципе очень сложно, так что тут я была уверена в его искренности. А еще, судя по выражению лица, он пока не понял, что только что признался в доверии мне. Интересно.
— Давно уехала?
— На позапрошлой неделе.
— С Тёмкой моя мама сидела, наверное. — Я и не думала вопрошать.
— Ну да. Они у деда, пока он на работе.
— А ваша мама где? — отважилась я на опасный вопрос, правда, сначала на Тёмку глянула.
Не дай бог же слушает, не хочу стать причиной расстройства какого-нибудь.
— Понятия не имею, — спокойно пожал плечами Свет. — Есть где-то.
…
— Собственно, это был весь ответ. Уточнять я струсила.
— А дальше ты работала нянечкой, да? — из уст Кариши буквально сочился сарказм.
— «Яжеговорила» слушать не буду, — предвосхитила я тематику ее дальнейших высказываний.
— Кто б сомневался. Ну и чем вас потчевали?
— Нам сказали кушать все, что хотим и сколько хотим. Вот мы и пили чай с этими мелкими разноцветными печенюгами «прощай фигура». Забыла, как по науке звать.
— Макарон.
— Видимо. Тём поглощал их аппетитно.
— А ты?
— А я скромная. Пока сидели, игрушку ему на тему алфавита поставила на своем смартфоне. Парню понравилось вроде.
— Свидание мечты, — удержаться от сарказма у подруги не вышло. — Эх, Верка, Верка…
Глава 4
Понедельник
«Твою за ногу!» Так подумалось мне, когда будильник напомнил, что уже понедельник, а в понедельник приличные люди на работу ходят. Верочка — приличный людь и на работу обязана приходить прилично. Кофе сбежал, стакан разбился, хвост Пофига отдавился… Начинался новый счастливый трудовой день.
Если бы я работала в библиотеке под флагом ГОУ, то, скорее всего, мое рабочее место вполне было бы знакомо отечественному смертному, имевшему честь посещать обычную такую школу с раздолбанным стадионом, не слишком вкусно пахнущей столовой, компьютерным классом, набитым нерабочими персональными станциями ЭВМ, и видавшим виды читальным залом. Но я работала под флагом НОУ, что переводило меня в разряд «Ирма Пинс поможет всем попасть в Запретную секцию». Иначе говоря, моя каторга начинается с восьми: я бегу к двери, а они уже там, маленькие интеллектуальные стервятники-почемучки, ждут меня, кучкуются, в социальных сетях тусуются. Дверь открываю, а они мой зад на немецком обсуждают, иногда на испанском, реже на латыни. Профильный, конечно, у них аглицкий, но на этом быть пойманным немудрено, вот и изгаляются, чертята. Зато малышня у меня ближе к обеду прибегает, они до перерыва на ланч успеть стараются, вот этих я могу купить запросто. У нас для младшего возраста стеллажи стоят с восхитительными изданиями. Когда родители платят официально, они точно знают, за что платят.
Говорят, в частном лицее или школе все просто: плати, и ребенок будет учиться. Не знаю где как, но я такого лично пока не наблюдала, скорее уж наоборот — плати, не плати, отчислят в порядке неуспеваемости. Неудивительно, что дети приходят сюда чудесными милыми малышами, а уходят интеллектуальными подрастающими змеенышами, не понаслышке знающими, что такое соперничество. Уже два выпуска наблюдала и, глядя на оба, верила — они вампирчиками вопьются в желанное и не отпустят до победного конца. Эдакий естественный отбор в действии. Впрочем, это так… очередное лирическое отступление-размышление, пока в битком забитом поезде уворачивалась от назойливых прижиманий очередного Скатушника.
С легкого языка Каринки появилось определение Скатушники. В реальности это такие мужичонки за сорок, отрастившие за годы брака пузико и дрябленькие мышцы, стойкие к алкоголю до появления хронической язвы, мало что получавшие от жизни за могучей спиной жены и низким трамплином дохленькой зарплаты. Они могут быть уже ушедшими к еще более убогенькой, чем они сами, любовнице, ушедшими к маме или просто ушедшими в никуда, а могут стоять на пороге этого судьбоносного храброго шага. Короче говоря, вот такой съехавший с катушек дяденька и облюбовал меня в метро. Ощущение непередаваемое, малоприятное, но поправимое. Скатушники в массе своей безвредные, а к красивой женщине могут разве только поприжиматься в общей давке, речь у них в открытом бою теряется.
Счастливое удачное утро продолжилось, когда на подходе к территории лицея я влетела новым кедом в, пардон, фекалии. Не все питерские собаководы пока в курсе, что отходы за питомцами надо бы убирать, и неважно, откуда убирать. С дорожек — само собой, с газонов — хотя бы потому, что дошколята там по травке бегают. И неважно, что это «плохо пахнущая органика». По словам нашего завхоза, сорок процентов собак страдают глистами, глистов больше восьмидесяти видов и больше тридцати из них вполне любят человечков. Нехилая такая арифметика выходит. Хорошо, что мой волосатый питомец — двинутый на всю голову и за естественной троицей великого «По» (пожрать-поспать-посрать) домой является, а то бы сейчас устыдилась. Коты тоже не ангелы, детские песочницы за туалеты принимают.
— Вера Поликарповна?
— Я тут. Вся тут, — отозвалась я, возвращаясь в реальность к Марише, студентке старших классов.
В старшей школе я была ученицей и дай бог, если что писала, а они — студенты и пишут лекции.
— Классный фильм, я за вечер посмотрела. Не оторваться.
— Что эквивалентно «полночи не спала».
— Ну, немножко, — заулыбалась Марина.
— И как? Будешь сравнивать мистера Торнтона с оригиналом? — я картинно поводила бровями, отчего Маришка смутилась, но не отступила.
— Буду.
— Эх, ты меня в воспоминания ввела. Чувствую, вечером буду «Крэнфорд» пересматривать.
Девчонка снова заулыбалась, только на этот раз уже понимающе, потому как упомянутую последней экранизацию она видела.
Печатный вариант «Севера и Юга», конечно, выдавать мне не требовалось, у этих ребят есть волшебная шайтан-дощечка под народным названием «читалка» и шайтан-место под названием «Интернет». Во времена моей бабушки школьный библиотекарь был ключником неизведанной Вселенной, теперь школьный библиотекарь — просто человек среди полок. Раньше дети шли в библиотеку за величайшими впечатлениями жизни, теперь за впечатлениями обращаются к киноиндустрии. Конечно, я неправильный ключник, приобщать к умному доброму и вечному надо убеждением и открыто, а не подпольной хитростью, но тут уж как разумею. Зато читают не из-под палки, а потому что сердечко к харизматичному британцу