Попаданец не рассчитывал, что сотворит что-то потрясающее, но на всякий случай переписал названия ингредиентов, которые принёс. Ну мало ли, вдруг потом пригодится?
Он смешал половину жидкостей и засыпал туда цветы, включил горелку. Жидкость из фиолетовой медленно меняла цвет на лазурно-голубую, Степан постепенно добавил остальные ингредиенты, помешивая раствор стеклянной палочкой. Жидкость стала вязкой, мутноватой, внутри иногда вспыхивали маленькие всполохи.
Пахло странно: речкой и розами. Знать бы ещё, что вышло и куда это теперь девать. Степан оторвал пинцетом небольшой кусочек и положил на деревянную доску. Эх, нет, не растворила. Была бы у него хотя бы лакмусовая бумага…
Ставить опыт над собой или Веце попаданец не рискнул, поэтому пострадала туша мёртвого монстра. Путём истязаний несчастного покойного Степан пришёл к выводу, что сварил зелье для облысения. Абсолютно бесполезная вещь.
Может, если принять внутрь, то и результат другой будет? Но как поймать монстра живьём? Выход один — сварить парализующее зелье и смазать им меч.
Рецепт Степан нашёл, правда, почему-то в книге по высшей алхимии, но это не испугало амбициозного и целеустремлённого попаданца. Поскольку не хотелось получить по итогу вместо парализующего зелья какое-нибудь слабительное, пришлось искать правильные ингредиенты. Тяжело быть попаданцем.
Ингредиентов требовалось много, не меньше сорока, это вселяло уныние и давало надежду, что хоть один из них Степан точно найдёт. Проснувшийся Веце помог совсем немного, но дело быстро сдвинулось с мёртвой точки. Полукровка объяснил, по какому принципу рассортированы в шкафах реагенты и указал в рецепте, что именно нужно искать: траву, жидкость, порошок или что ещё. Как те ингредиенты выглядят, Веце не знал, просто запомнил что есть что, ещё когда помогал составлять отчёты и запросы на поставку прошлому хозяину, Кифену.
На этом полезность Веце иссякла. Полукровка был умным и знал много, но знания имел поверхностные. Сбор и поиск всех ингредиентов для парализующего зелья заняли три дня, но оно того стоило.
Полукровка повесил магический замок на дверь клетки, чтобы монстр не сбежал, когда действие зелья пройдёт. Степан гордился собой, как никогда.
— Жалко, — сказал Веце, — Этот Рамннас ещё совсем мелкий, вот подрос бы немного и мы бы с лёгкостью продали его на чёрном рынке. — такие деньги уходят! Большие! Огромные!
— Так давай оставим, а через несколько месяцев продадим. — предложил Степан. Веце беззастенчиво покрутил у виска.
— Вы умом тронулись, господин? Знаете, сколько эта тварь жрёт? Это сейчас вы смогли с ней совладать, а чем старше Рамннас будет становиться, тем неуправляемей. Я не уверен, что клетка остановит его, он просто перекусит прутья. — проговорил полукровка.
Степан с недоверием покосился на маленькие зубы-зубочистки во рту твари. Монстру повезёт, если тот не обломает их, да и деньги нужны. Путём долгих споров тварь было решено оставить, взрастить и выкормить, а после продать. Ну а пока у попаданца появился личный подопытный, можно проверить действие и результат первого зелья.
Монстр почему-то заскулил и начал лихорадочно биться о прутья, когда Степан подошёл к нему с тем самым голубоватым зельем. Почуял неладное?
Как бы то ни было, на пути к исследованиям Степана не остановить, это несчастный малыш-монстр понял очень скоро, но смириться не мог.
— Давайте его зарежем, проку больше. — предложил Веце, когда Рамннас в очередной раз цапнул господина за руку. — Вы сейчас к нему привяжетесь, а потом продавать передумайте. Все переселенцы такие.
Степан насмешливо фыркнул. Животные его ненавидели люто и яро, если в наивном детстве он ещё мог заявить что-то вроде “Я люблю животных”, то сейчас язык такое не поворачивался произнести.
Когда-то у них была собака, она любила гулять в пять утра и гадить исключительно возле кровати Степана, не в лоток, не в Софкины тапки и не на мамин любимый ковёр в зале. Нет-нет, только комната Стёпы. С кошкой попаданец тоже имел дело — мамина подруга уехала в отпуск и Мурлена на месяц переехала к ним, и за те длинные четыре недели не было и дня, чтобы пушистая поганка не поцарапала его. Хомяки всегда кусали, птицы клевали или справляли нужду… В общем, животные — это не его.
— Не бойся Веце, я уверен, что эта тварюшка убьёт меня раньше, чем я успею к ней привязаться. — пошутил попаданец. Веце скривился.
— Ну и юмор у вас, господин. — полукровка закрыл книгу и потянулся. Ещё утро, скоро надо будет подниматься наверх, сегодня у хозяина занятия в главном поместье. — Я вот думаю, если вы настоите, вам выделят два дня в неделю на обучение? Просто вы такими темпами зельеварение и алхимию и через двадцать лет не освоите.
— А я вот думаю, что если бы кое-кто не прятал от меня другие книги, подсовывая только алхимию, то мы б добрались до лаборатории гораздо раньше, и монстров быстрее убивали.
— Вам так кажется. — заверил Веце. Господин переселенец, разве могут переселенцы быть правы в подобных вещах?
Полукровка тоже считал, что нет.
Так что Веце всегда прав, пора бы это уже запомнить.
Степан в тот день последовал совету своего помощника и выпрашивал у графа Бермиана практически всё, что только мог. Заниматься два дня в неделю граф не позволил, для такого требовалось разрешение совета старейшин, а старые вампиры и один день-то не хотели давать. Переселенец же послан им Богом, значит как-нибудь раскорячится, но справится.
А попаданец понимал — тут как ни старайся, как ни пытайся, глубокое понимание мира и законов местного менталитета ему ближайшие годы не светят. Да и как социализироваться среди местных, если он лишь раз в неделю видит кого-то кроме Веце и монстров?
Ему через две недели титул графа передадут, а Степан только-только научился читать, да и вампир из него позорный — кровь не пьёт, магией не владеет, и вообще ничего из того, что должен делать приличный вампир, не умеет. Да он и о клане толком не знает, какими землями они владеют, как всем этим добром управлять и так ли нужно было селить его почти на краю мира, где из собеседников лишь вредный малолетка.
Обобрать графское поместье не вышло, граф Бермиан был довольно холоден, впрочем, одну-единственную просьбу всё же выполнил — выдал пространственный артефакт. Поэтому