особо возилась, а спокойно получала свою надбавку за классное руководство.
Главным ее козырем были генеральные уборки. На них мы кое-как мыли пол, а она,
завидев все это, начинала подавать нам пример. Наклонившись буквой «Л», она
действительно хорошо возила тряпкой по полу, но не успокаивалась, пока не
домывала весь кабинет. Мы же всем классом собирались в полукруг и смотрели –
учились. Потом мы устраивали то же самое с вытиранием пыли, протиранием листьев
у цветов… И так повторялось каждый раз на генеральных уборках. Странно, когда
люди не видят своего настоящего призвания. Зачем ей классное руководство, а уж
тем более история?
И вот сейчас — длится мой домашний арест, сидит в кладовке арестованная сама
собой Сашка, вжимает голову в плечи папа, мама почему-то разглядывает потолок, а
Вера Павловна стоит на пороге, и вид у нее решительный.
— Я пришла поговорить о происшествии, — сказала она.
А папа мой молодец! Он ее давно недолюбливал — с тех пор, как она стала
гонять его ремонтировать нам класс. Папа ремонтировать не любил, поэтому и к
Вере Павловне относился критично. Он сказал:
— Конечно, проходите. Что у вас случилось?
Вера Павловна недоуменно посмотрела на него:
— У меня ничего. Это у вас…
Вера Павловна разулась, надела гостевые тапки, а я вдруг выпалила:
— Только у нас пол грязный.
Мама закашлялась. Вера Павловна посмотрела на меня и сказала:
— В твоем возрасте пора уметь помогать родителям. Никакого уважения! О чем
ты думала, когда уходила в лес и никого не предупредила? Ты должна ежесекундно
чувствовать ответственность! Ты должна…
Моим родителям явно не понравилось, что меня без них воспитывают, и мама
перебила:
— Да пусть радуется жизни, пока молодая.
Вера Павловна, все еще оставаясь в коридоре, пафосно сказала, возведя к небу
руки:
— Но ведь в молодости совершают так много ошибок!
И в этот миг свалилась с какой-то полки Сашка. Кладовка у нас была
многоярусная. Если полезть наверх, то можно узнать, что там хранится. Наверное,
Сашке стало интересно. Сидеть — скучно, а лазить — интересно. Упала она удачно,
на мешок сахара, но при этом спиной случайно открыла дверь и вывалилась прямо
под ноги Вере Павловне.
— Здрасьте, — лежа, сказала Сашка.
Вера Павловна испугалась и крикнула:
— Что это?!
А я брякнула заготовленное (на случай, если Сашка будет шуметь):
— А в кладовке у нас собака.
— Собака?! — недоуменно посмотрела на Сашку Вера Павловна.
Сашка нехотя сказала:
— Гав.
Родители поторопились увести Веру Павловну на кухню, закрыв двери, а мы
пошли подслушивать. Хотя нас, наверное, было здорово видно за стеклянной дверью.
— Ну, вы все поняли? — с деланной грозностью спросил папа, когда Вера
Павловна ушла.
И мы с Сашкой гавкнули хором.
Сашка приходила не сразу после школы, где-то задерживалась. Наверное, с
Юркой или в художке. Во вторник она прислала посидеть со мной Федьку. Тот
забежал, схватил со стола шоколадку и уселся у телика. Нашел канал с
мультфильмами и уставился в экран.
— Пойдем посмотрим, это интересно, — сказал он мне, не поворачиваясь.
— Нет, спасибо.
Я делала уроки — они стали для меня настоящей отдушиной. Я готовилась так,
как будто мне завтра в как минимум на экзамен.
Но, когда все было готово, я заныла:
— Федька, ну хватит смотреть. Хочешь, я тебе почитаю что-нибудь?
А он только отмахивался:
— Не, я посмотрю еще.
Тоже мне, а еще за мной ухаживать пытался!
Спасла меня Сашка. Тем, что пришла сама и что отправила Федьку домой.
Тогда же, во вторник, в нашем доме впервые прозвучало слово «двойня».
— Вот это да! — хватался за голову мой папа. — Теперь мы будем многодетными.
Никогда бы не подумал!
Сашка поддакнула ему:
— Точно, круто, теперь у вас будет трое детей!
А папа внимательным долгим взглядом посмотрел на нее, а потом сказал:
— Четверо.
— О чем это он? — несерьезно спросила меня Сашка. — Ничего не понимаю.
Я пожала плечами и, делая вид что не в курсе, помотала головой.
А папа с мамой снова мысленно переклеивали обои, двигали мебель, придумывали
имена, тратили материнский капитал…
А я почему-то решила, что у меня будут брат и сестра одновременно.
Это было так невероятно, что даже не верилось.
Но это было правдой.
А я считала дни. Среда. После уроков пришел не кто бы то ни было, а Юра
Угорелов.
— А Сашка? — спросила я его.
— Сашка позже придет.
Юрка явно не знал, как меня развлекать. Поэтому я для начала покормила его.
Помогло.
Юрка приволок в мою комнату из коридора большой раздутый пакет.
— Это гостинцы? — спросила я.
— Да я даже не знаю… — Юрка почесал затылок. — Подойдет ли, и нужно ли. Я
свой комп дома апгрейдил, да еще дарили постоянно ненужное железо… Давай
посмотрим твой компьютер, вдруг что к твоей материнке подойдет?
Юрка смотрел почти умоляюще.
— Ты не думай, это не старье! — сказал он.
Я сказала:
— Давай, конечно!
Оказалось, что заменить можно все — от процессора до звуковой карты.
— Слабый у тебя комп, — сказал Юрка. — Но хоть материнка хорошая.
Я с деланным пониманием закивала.
— А хочешь сама все подключить? — спросил Юрка. — Это несложно, я помогу.
Мне стало интересно:
— Очень хочу!
— Тогда крути, — сказал Юрка и протянул мне маленькие отвертки.
Это все на самом деле оказалось просто, а Юрка здорово подсказывал.
— Ты где этому всему научился? — спросила я.
— Так, папа научил, — скромно ответил Юрка. — Ну и просто, сам
интересовался. А ты молодец, все схватываешь. Главное — не боишься.
— Было бы чего бояться, — пожала плечами я. Но мне, конечно, было приятно.
Но мы все равно провозились до ночи. Пришла Сашка, заглядывала в экран через
наши плечи, обнимала Юрку за шею, и время от времени целовала его в ухо. Юрка
вытирал ухо плечом. Папа ходил насупившись. Мама поила нас чаем. Я была ужасно
рада за себя, что у меня все получилось, а Юрка доверил мне даже установку
операционной системы. Когда делать нам было нечего, и все устанавливалось само,
я спросила Юрку:
— А что ты делал, когда мы отвели тебя в начальную школу?
Юрка похвастался:
— Я там пятерку получил.
— За что? — удивилась Сашка.