Зельевар глухо рассмеялся. А их и не было. Золотой мальчик его просто одурачил. Каким-то образом он собрал все свои самые страшные и болезненные воспоминания и поместил в какое-то тайное место. Драко во время дежурства это место обнаружил и посмотрел часть воспоминаний Поттера. В эту версию вписывались все факты, кроме одного. Почему Драко просматривал столько воспоминаний сразу? Он же знал, как это опасно.
Мысли слизеринца снова вернулись к Поттеру. Конечно, ему не будут даваться щиты на мыслезащите. Кто в здравом уме и состоянии будет защищать пустой сейф, если сокровища в это время находятся в пещере, охраняемой драконом? И в том, что от такого «дракона» и пострадал его крестник, зельевар уже не сомневался.
Снейпу оставалось только ждать, кто первым прибудет в его покои. Разозленный Люциус, жаждущий крови Национального героя, или сам Национальный герой, даже не знающий, какую ситуацию он умудрился спровоцировать. Профессору оставалось только ждать.
* * *
А вот Люциус ждать больше не намеревался. Драко все никак не просыпался, и лорд Малфой собирался направиться в школу и вытрясти из гриффиндорца, что именно он сотворил с его сыном.
Люциус уже взялся за ручку, как в комнату влетел Патронус Нарциссы. «Малфой, не смей даже шагу ступить от кровати нашего сына», — зашипел лебедь голосом его жены. Люциус замер на месте. Такого голоса у всегда спокойной Нарциссы он ещё не слышал. Такого ужасающего шипения он не слышал даже у сестрички Нарси, безумной Беллы.
Лорд раздумывал, как же ему поступить: пойти в школу или остаться возле сына, как приказала жена, как вдруг с кровати раздался стон. Люциус, забыв обо всем, бросился к сыну.
— Драко! Сынок! Очнулся? Чем тебе помочь? — это было последнее, что произнес старший Малфой, прежде чем его сознание было затянуто в серый омут.
часть 2 (15)
Он никогда особо не любил кошек. Еще с тех пор, когда, уезжая, его "родные" оставляли его под присмотром соседки — полусумасшедшей миссис Фигг. Та могла часами показывать ему альбом с питомцами, которые когда-то у неё были, и рассказывать истории из их жизни. Нынешние же её питомцы ходили по дому, иногда мяукая, чтобы их покормили или взяли на руки. Но они никогда не мяукали все вместе.
В комнате этой женщины мяукали все котята. Каждый котенок с каждой тарелочки, занимавших все пространство каждой стены в кабинете, мяукал по-своему, создавая невыносимую какофонию звуков, раздражавших до белого каления.
Кроме звуков, в комнате выводил из себя аромат духов. Нет, не так. Аромат духов — это когда нанесли несколько капель на запястье и немного брызнули на волосы. Запах — когда брызгается на одежду, волосы и руки. В комнате же висела удушающая цветочная вонь, от которой к горлу подступала тошнота и начинала болеть голова. Даже в кабинете Предсказаний, где Трелони круглосуточно курила благовония, не было такого эффекта. Создавалось впечатление, что в комнате специально перед его приходом часть воздуха заменялась концентрированными дешевыми духами.
— Вот и вы, мистер Поттер. Пришли на свою очередную отработку. Пергамент на столе. Перо там же. Фраза не меняется, садитесь и пишите, — слащавые нотки в голосе министерского проверяющего не могли скрыть радость и предвкушение.
С@@а. Раны на руке еще не зажили со вчерашнего дня. Примочки почти не помогают. Пара фраз, написанных этим адским пером, и рубцы снова разойдутся, принося все больше и больше страданий.
— Чего вы ждете? Если будете работать прилежно, я, может быть, уменьшу количество раз, которое вы должны будете писать.
Кого она обманывает, он уже столько раз играл в эту игру. Он не уйдет отсюда, пока не напишет по крайней мере пятьдесят строчек. Количество строк может только увеличиваться на радость этим садистам. Уменьшать они никогда не будут.
Он подошел, сел за парту, положил перед собой пергамент и, зафиксировав его левой рукой, взял перо в правую руку.
— Хорошо. Какой исполнительный молодой человек. Можете приступать, — розовое чудовище не могло дождаться начала новой сессии пыток.
Он начал писать. Боль привычно обожгла левую руку. На ней все четче и четче начала проступать строчка, которую он писал на пергаменте собственной кровью: «Я не должен лгать». Первая строчка… Боль идет по нарастающей. Вторая… Он чувствует каждый удар сердца, отдающийся болезненной пульсацией в рубцах. Третья, четвертая… Он сжимает зубы все крепче, сдерживая рвущиеся стоны. Он не проронит ни звука. Он не доставит такой радости наблюдающей за ним садистке.
Пятая. Теперь можно расслабиться. Спасибо Гермионе за модифицированное анестезирующее заклятье. Теперь он будет чувствовать только тупую боль, и сколько бы строчек он ещё ни написал, его телесные ощущения не будут ухудшаться. Конечно, он почувствует их все, когда Герм снимет заклятья, но это будет за закрытыми дверьми их тайного убежища. Там, под звуконепроницаемым куполом, он сможет не сдерживать стоны, пока подруга будет обрабатывать рану. Сейчас же, на глазах у этой министерской жабы, он не позволит проявиться ни малейшему признаку слабости.
Ослабление боли позволило ему немного отвлечься и подумать. Как хорошо, что у него есть такая верная и преданная подруга. Когда он пришел с первой отработки и весь факультет начал расспрашивать, как его наказали, он сказал, что писал строчки. Все поверили, кроме нее. Она вытащила его в заброшенный класс и, несмотря на все его протесты, провела полную диагностику его состояния, выспросив по ходу дела всю правду о прохождении отработки. Потом всегда сдержанная и спокойная Гермиона сначала кричала на него, рассказывая все, что она думает про его стоицизм и желание решать все проблемы в одиночку. Слушая её, Гарри понял, что по части сарказма у профессора Снейпа появилась достойная преемница.
Только через десять минут ему удалось вставить небольшую реплику в монолог девушки.
— И к кому, по-твоему, мне надо обращаться за помощью? — негромко произнес парень.
Услышав его вопрос, подруга внезапно успокоилась.
— Да, ты прав. Извини за то, что накричала. Я этого сразу не поняла. Орден Феникса нам не поможет. Сириус числится в бегах, Ремус в постоянных разъездах. Директору доверять нельзя, Макгонагалл и Грюм во всем поддерживают точку зрения Дамблдора. Артур подкаблучник, Молли может только затеять свару. Шеклбот и Тонкс не обладают достаточным влиянием. Остальных фениксовцев мы плохо знаем. Есть ещё профессор Снейп. Но на него не приходится рассчитывать в виду его сильной личной неприязни к тебе. Хотя его помощь была бы просто неоценима.
— Это ещё почему? — Гарри вызвал Добби, заказывая чай для Гермионы и теплого молока для себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});