не десятерых из десяти кандидатов выбирать, а каждая партийная организация выдвинула бы по одному делегату и в итоге провести конкурс, кто больше наберет голосов. Да и другие могли бы быть варианты. Стоит только немного подумать…
Произнося последнюю фразу, Громобоев скосил глаз на генерала и понял, что явно ляпнул лишнее. Генерал-майор Никулин напыжился, побагровел и стал похожим на огромную варёную свеклу. Эдуард испугался, что высокое начальство сейчас хватит апоплексический удар, и он окажется виноватым в смерти заместителя Члена Военного совета.
— Капитан! — рявкнул генерал.
— Коммунист Громобоев! — подсказал кто-то из задних рядов.
— Товарищ коммунист, мы примем к сведению Ваше замечание о развитии внутрипартийной демократии и подумаем над Вашим предложением. А после окончания партсобрания встречаемся в Ленинской комнате вашего батальона…
В принципе Громобоев гордился своей Ленинской комнатой, поэтому встречи с генералом в этом помещении не опасался, вот там — точно полный порядок в отличие от бумажек и документов. Эдик сел на своё место под одобрительные взгляды сослуживцев, а соседи даже пожали ему в знак одобрения руки.
— Молодец! Так держать! Здорово ты уел этого красномордого барина, эк, подкузьмил! — прошептал ему зампотех Изуверов. — Но теперь прощайся с жизнью. Генерал тебя наверняка собственноручно убьет. Ничего, не переживай, похороны и поминки за наш счет!
— Ерунда! Прорвемся! — отмахнулся легкомысленно Эдуард. — Не оскальпирует и кожу живьём не снимет. Не душман же он, в самом деле.
Конференция была на грани срыва, генерал был явно разъярен. Теперь выступление каждого коммуниста обозлённый Никулин прерывал сердитыми замечаниями, резкими нелицеприятными репликами. В тесном зале запахло грозой, и далекие раскаты грома слышны были каждому сидевшему. Атмосфера собрания наэлектризовалась и вокруг президиума, казалось, искрило.
В завершении собрания генерал Никулин произнес несколько реплик о нездоровой обстановке в полку, о зазнавшихся и зарвавшихся, о личной нескромности некоторых коммунистов, захлопнул папку, резкими порывистыми шагами направился к выходу. Позади высокого и породистого генерала семенил на коротких ножках пухлый начальник политотдела. Рядом они выглядели довольно комично. Следом за руководством потянулись все прочие бойцы идеологического фронта, тихо перешёптываясь в ожидании жестокой взбучки.
Громобоев никуда не спешил, поэтому успел перекинуться парой фраз с Холостяковым, посмеяться над недавним инцидентом, затем подошли несколько офицеров и пожали руку Эдику в знак восхищения его неслыханной дерзостью. Однако командир полка Плотников прервал восторги и громко рявкнул: «Громобоев! А ну, ко мне!»
Все одобрительные возгласы сразу же смолкли, и вокруг Эдуарда мгновенно образовалось пустое пространство.
— Я, товарищ полковник! — бодро ответил капитан. — Слушаю вас!
— Вы что себе позволяете на собрании? — грозно спросил Плотников. — Это что было такое?
— В смысле? А что было?
— Хамство и бестактность! Зачем весь этот балаган? Я вас спрашиваю!
— Так ведь мы не на служебном совещании сидели, а на партийном собрании. А он такой же коммунист, как и я.
— Кто он? — выпучил глаза раскрасневшийся командир полка. Полковник Плотников нервно закрутил вздувшейся шеей, широко разинул рот, словно рыба, выброшенная на берег, глубоко и прерывисто дыша. Казалось, что его душит форменный галстук и не хватает воздуха.
— Как кто? Генерал Никулин…
— Вот именно! Он — генерал! Первый заместитель Члена Военного Совета Округа! А Вы имеете наглость насмехаться! Да я тебя!..
— И ничуть я не насмехался, а по-товарищески высказал свое мнение!
— Как-как? По-товарищески? С генералом? Какой он тебе товарищ!
— Да? Разве? Не товарищ? Ведь мы даже обращаемся друг к другу по уставу: товарищ полковник, товарищ генерал, а вовсе не господин генерал.
— Демагог! Я имею в виду, что он в первую очередь начальник! Высокого ранга!
Командир полка затряс кулаками, топнул ногой и взвизгнул:
— Вот прислал Бог подарок из Афгана! Нахал! Осмелели там на войне! Обнаглели! Вот твой предшественник Саша Мураковский был настоящий замполит, не то, что ты! Марш с моих глаз долой!
— Меня прислал вовсе не Бог, а управление кадров….
В эту минуту вбежал пропагандист с воплем.
— Громобоев! Срочно в батальон! Ты почему до сих пор тут?
Эдуард развел руками и ухмыльнулся.
— А где мне быть? Не видишь разве — я с командиром полка разговариваю.
— Нашел с кем разговаривать, когда тебя там…
Полковник Плотников вскинул брови и накинулся на новую жертву:
— Это как понимать Ваши заявления? Что за разговорчики? Как это о чем говорить с командиром?!
— Виноват, товарищ полковник! Оговорился! Но там генерал-майор грохочет громом и метает молнии, а виновника грозы в казарме нет. Заместитель Члена Военного Совета генерал Никулин срочно требует подать ему Громобоева.
Из дальнего угла коридора послышалась фраза вполголоса произнесённая Холостяковым:
— Забавно звучит, первый заместитель… Члена! Военного Совета… Это, когда самому сил не хватает, то член приглашает первого заместителя или второго?
Молодые офицеры громко рассмеялись, но мгновенно притихли, опасаясь гнева руководства, только балагур Холостяков не унимался:
— Иди, Эдик, поговори по душам с Первым заместителем Члена, только будь аккуратнее, не нагибайся, не подставься… А то он там молнии членом грохочет…
Офицеры не удержались и громко заржали. Командир полка рявкнул на них:
— Марш в подразделения! Я вам покажу кузькину мать! Горлопаны! Демагоги! Будет вам всем от меня и член и хрен!
Плотников запрыгал на месте, топая короткими ножками, и Эдику сразу припомнилась злая байка о командире, передаваемая из уст в уста.
Коротышка комполка долгое время ходил в подполковниках и очень комплексовал по этому поводу — ему давно было положено очередное звание, но кто-то несколько лет тормозил это присвоение. И вдруг под новый год пришёл приказ — Плотников стал полковником. Он пошил себе новую папаху, и вместе с женой под ручку прошествовал по гарнизону. Все удивлены, но приветствуют, поздравляют. И тут ему навстречу с подсобного хозяйства телега запряженная полковой лошадью Машкой. Дорога скользкая, гололед, подковы на копытах старые, видимо она поскользнулась, споткнулась и упала на передние ноги прямо перед Плотниковым обряженным в новенькую высокую папаху. Народ это действо увидел, кто-то с развитым чувством юмора сочинил и добавил комизма ситуации, а по гарнизону поползла шутка: даже лошадь удивилась, опешила, и упала на землю, увидев Плотникова в папахе!..
Пропагандист пулей метнулся вперёд, отбежал метров на десять, встал, снова побежал. Кругленький майор Авдеев нетерпеливо запрыгал на месте. Он глядел на капитана с нескрываемой злостью, его бесило, что Эдик демонстративно, не спеша вышагивает по плацу, а он просто наблюдает за ним, но бессилен что-либо сделать. Не тащить же за руку?
А Громобоев вовсе не наглел, он просто оттягивал неприятную минуту встречи с грозным генералом… Но так или иначе, а дорога от клуба до казармы не