Читать интересную книгу Кавалер дю Ландро - Жорж Бордонов

— Может, он об этом не знает. А дети бывают, просто говорят — «отец неизвестен».

Мадам Сурди была продуктом эпохи Просвещения. Она сохранила, несмотря на свои несчастья, набожность и строгие патриархальные нравы края, легкое отношение к мужским похождениям. Кроме того, шевалье был ей почти как сын, и она в глубине души по-матерински даже гордилась его «победами».

— Я боюсь, моя дорогая, — добавила она, — что те люди, что так услужливо доставляют тебе эти сведения, заинтересованы в нанесении вреда репутации Юбера. Не аббат ли это Гудон приложил здесь руку? Кажется, он кончит тем, что я предложу ему прекратить визиты к нам: он сведет тебя с ума своими причитаниями.

Она попала в самую точку: «те люди» были в единственном числе — это был не кто иной, как сладкоголосый аббат. В своем рвении он даже немного перестарался: «Надо смотреть фактам в лицо, дочь моя, — говорил он Элизабет, — как бы они ни были неприятны и болезненны. Шевалье пьяница и дебошир. Вот что скрывается за его странным поведением и частыми отлучками и, хуже того, за его безразличным отношением к вам. Он жаден до немедленных, быстрых утех. О его оргиях я не решаюсь вам рассказать, потому что вы мне просто не поверите. Такое чистое и святое существо, как вы, как бы это сказать, я не могу даже подобрать слов, — парализует, стесняет его. А его возраст? Двадцать три года! Эти оргии подточат его здоровье, а какие болезни ждут его впереди?»

Мадам Сурди постаралась расставить все по своим местам. Она долго колебалась, не посоветовать ли шевалье впредь быть поосторожнее и «не ранить нежных и невинных чувств этого бедного, прелестного ребенка». Но, в конце концов, она воздержалась, потому что знала, что он был способен уехать из Сурди и перебраться в Ублоньер. Мадам не стала говорить прямо, но когда и до нее дошли достаточно скандальные слухи, мягко и издалека попыталась расспросить его о том, чем он занимается, когда отлучается. Шевалье ей сказал:

— Теперь дела ведутся иначе, чем раньше. Чтобы получить как можно больше денег за один раз, надо работать с большими количествами товара: в одном месте купить как можно дешевле и продать в другом как можно дороже. Разница — это и есть прибыль. Но я напрямую в этом не участвую, никто меня не знает, я все сделки провожу через одного человека.

— А что об этом думает Форестьер?

— Я с ним не говорил на эту тему. Разве я не могу отвечать за себя?

— Конечно.

— Кроме того, риск сведен к минимуму. Я помню уроки Форестьера, которые он мне давал еще до того, как пошел служить императору: я ограничил срок контракта одним годом.

Этот «один человек», которым, как считал Ландро, он управлял, был самый ловкий делец Нанта. Он провернул дело так, что фураж и зерно, купленные по высокой цене, были почти за бесценок проданы на нужды армии. Чтобы рассчитаться с долгами, Юбер вынужден был продать одну из своих ферм, и не самую худшую. Расписавшись в бумагах, он исчез и не появлялся три дня. Мадам Сурди посылала слуг в Ублоньер и даже по постоялым дворам в окрестностях. Элизабет, как всегда подозревая худшее, вообразив, что он покончил с собой, умоляла мать сообщить о его исчезновении властям.

— Успокойся, — отвечала ей мадам Сурди, — Он, конечно же, жив, но не смеет показываться нам на глаза. Ему стыдно.

Бледный, грязный и мокрый от дождя, шевалье появился в воскресенье утром. Элизабет как раз собиралась на мессу в церковь.

— Подожди меня десять минут, — попросил он, — я только переоденусь.

В этот день он был молчалив, серьезен и вежлив. Элизабет повеселела и, вспоминая слова матери, наивно думала, что та была нрава: «Теперь все изменится. Он получил хороший урок, и я должна ему помочь…» За обедом шевалье ожидал расспросов, упреков и жалоб. Но Элизабет и ее мать делали вид, что ни о чем не догадываются. Когда унесли чашки после кофе, Юбер сам нарушил молчание.

— Хорошая мина при плохой игре, — заявил он. — Вы можете оценить мои способности по сравнению с моими претензиями. И вдобавок, дорогие, покупатель моей фермы — все тот же господин Ажерон. А я хотел у него выкупить Нуайе! Теперь можно похоронить идею вернуться в родовое гнездо Ландро! Но и это еще не все. Этот каналья из Нанта предложил мне новую сделку, на этот раз с лошадьми. Я мог бы вернуть потерянное за один раз, да еще оказаться и с прибылью.

Мадам Сурди неторопливо сматывала нитки в клубок. Элизабет молчала. Тогда он снова заговорил, все более возбуждаясь:

— Нет, достаточно меня обманывали! Но все-таки: какое чудесное предложение сделал этот пройдоха: два брата, казненные на гильотине, их дядя, бывший работорговец, утопленный Каррьером в девяносто четвертом, две сестры-монашки. Короче, семья во всех отношениях достойная, разорившаяся в войну, как все мы! О! Он обещал, что я разбогатею на этом деле. Как и когда?.. Нет, хватит глупостей. Я займусь другим. Вот и все.

Элизабет спросила с беспокойством:

— На это, конечно, потребуется время?

— Не волнуйся. Я выполню обязательства по отношению к… нам.

— Но, Юбер, можно и сейчас быть счастливыми.

— Нет, я не откажусь. Я добьюсь своего, но другим путем… О! Я прошу тебя, не беспокойся. Правительство выделило средства на восстановление имений, пострадавших во время войны. Я подам прошение и для начала приведу фермы в порядок. Но и это не главное. Наполеону понадобились аристократы.

— Чтобы воевать! Нет, я не хочу, чтобы ты шел служить к нему.

— Двери министерств и администраций широко распахнуты для нас. Теперь нас принимают на службу, примиряются с бывшими врагами. Это прихоть узурпатора, и надо этим воспользоваться. У меня есть имя, общественное положение, к тому же я получил приличное воспитание.

— Но ты сын эмигранта.

— Твое имя связано со всем, что напоминает о шуанах! — добавила мадам.

— Именно для таких Наполеон открыл все дороги, в чем весь парадокс!

Но шевалье преуспел в своих попытках поступить на государственную службу не больше, чем в коммерции. Его имя фигурировало на видном месте в черном списке. Генеральный секретарь префектуры, некто господин Каволо, бывший опальный священник, а ныне верный слуга императора, дал ему понять, что правительство помогает только своим друзьям:

— О! Господин дю Ландро, да вы даже не служили!

— Я по жребию вытащил замену, вы это знаете.

— Всем известно, что это легальный способ уклониться от выполнения священных для каждого гражданина обязанностей перед государством.

Шевалье надменно вскинул голову, но его собеседник продолжал с обезоруживающей улыбкой:

— Вы даже не участвовали во встрече императора. Почетный эскорт, всего на два дня, господин шевалье! Все знатные люди Вандеи не посчитали для себя унизительным приветствовать его величество.

— Многие, но не все!

— Да, почти. Но учитываем вашу молодость и влияние, которое вы испытывали все эти годы. Заметьте, как все меняется: Форестьер — мировой судья…

— Вы хотите сказать, что от меня требуются репарации?

— Вы сможете на многое рассчитывать, прослужив несколько лет в армии. Из двух кандидатов бывший солдат имеет бесспорное преимущество. Вы даже можете выбрать для себя полк, в котором хотели бы служить.

— Я лучше откажусь, господин секретарь. Не хочу поддерживать этого человека даже своим присутствием, хотя бы и в обмен на щедрые обещания.

— В любом случае, сначала надо пройти обучение, послужить солдатом, — невозмутимо продолжал господин Каволо.

— Это для вас! Что касается меня, господин, мы, Ландро, привыкли командовать, а не подчиняться.

Каволо взял со стола табакерку, достал щепотку табака, и его мохнатые ноздри с наслаждением втянули душистую смесь. Искренность и горячность молодого человека его забавляли. Но он был человеком с благородной душой, опыт и доброжелательный характер клонили его к тому, чтобы помочь гостю, дать ему добрый совет.

— Наши агенты, возможно, немного сгустили краски, — сказал он. — Ваша юношеская горячность меня не оскорбляет, наоборот, она даже вызывает симпатию. Я понимаю, что вы горите желанием играть активную роль в жизни, брать на себя ответственность и нести ее в полной мере. Это может мне только нравиться. Я могу вам сказать лишь одно: перед тем, как начать командовать, неплохо было бы научиться подчиняться. Но вы этого даже не допускаете. Действительно, есть люди, природой предназначенные вести других за собой. Но мне кажется, что вы стоите на неверном пути.

Ландро почувствовал, как в нем нарастает раздражение. Благие наставления всегда вызывали в нем протест.

— Я постучал не в ту дверь! — сказал он нетерпеливо.

— Будьте любезны выслушать меня до конца, а затем принимайте решение сами. Мы действительно получили некоторые указания, императору нужны способные, активные люди. Но так же верно и то, что человек с вашим прошлым не добьется ничего, если не прослужит несколько лет в армии. Чего вы хотите? Император прежде всего генерал. Сейчас во Франции самая могущественная сила — армия. Станьте солдатом, офицером, и я вам обещаю блестящее будущее.