Вообще второй маршрут был очень романтичен, с тропическим оттенком — «джунгли»… Особенно мне нравилось слушать птиц. Я даже иволгу частенько видел, хотя обычно увидеть ее довольно трудно, иволги очень чутки. Красивая птица, типично тропическая на вид, хотя и залетает далеко на север. Самец — ярко-желтый, с черными крыльями, достаточно крупный. А кричит!.. Потрясающий контраст: то мелодичнейшее, глубокое, богатое оттенками контральто — Обухова, или Има Сумак, а то вдруг… стыдно сказать — душераздирающий крик мартовской кошки. Вот и заведи такое существо в доме, заставь развлекать гостей. Сначала очарует, прямо загипнотизирует, а потом… Все насмарку!
С точки зрения фотографии во втором маршруте были очень любопытны три вида жуков: майки, кравчики и скакуны. О майках я уже говорил — типичнейшие ископаемые, а если поискать другое сравнение, то — чуть сплюснутые сверху вниз тяжелые темно-синие цистерны с капотом и кабинкой для водителя впереди. Этакие медленно ползающие обтекаемые рефрижераторы. Они без устали уничтожали молоденькие растеньица на дороге. Надо сказать, что получалось это у них прямо-таки виртуозно — чувствовалось знание дела. Именно этот данный им природой талант как раз и позволил людям отнести маек к разряду насекомых вредных. Кстати, маек не рекомендуется брать в руки, ибо по краям толстого брюшка из специальных отверстий у них тотчас же начинает течь желтая… кровь. Да, каждый защищается как может: ради сохранения спокойствия, а то и жизни майки готовы пожертвовать некоторым количеством крови. А кровь у них едкая. Она содержит ядовитое вещество — кантаридин. Попав на кожу, кантаридин вызывает ожоги и появление водянистых пузырей. Если же его ввести в кровь животного, то наступает расстройство дыхания и сердечной деятельности, что в тяжелых случаях может привести к смерти. Имея такое своеобразное средство защиты, майки могут спокойно ползать, не опасаясь врагов. Однако на каждый яд есть свое противоядие в природе. На отдельных животных — таких, как ежи и некоторые птицы, — яд маек не действует…
Личинки маек настолько не похожи на взрослых жуков, что первоначально они были описаны как особый отряд насекомых. У них узкое тело, крупная голова с хорошо развитыми челюстями, сильные ножки, имеющие по три коготка, и длинные хвостовые нити. Называют их триангулинами. Длина триангулина около одного миллиметра. Едва успев вывестись из яйца, триангулин ползет и быстренько взбирается на ближайший цветок. Как только на цветок садится крылатое насекомое, личинка майки проворно цепляется за волоски на его теле. Если это насекомое пчела, то рано или поздно маленький пассажир попадает в улей, прямо в сотовую ячейку. Там он спокойно покидает пчелу и первым делом съедает яичко пчелы, которое плавает на поверхности меда. После этого он линяет и совершенно меняет внешность. Теперь это белая толстая личинка с короткими ногами и широкими, похожими на ложки челюстями, хорошо приспособленными для поедания меда. Когда с медом покончено, личинка еще раз линяет и превращается сначала в «ложную куколку», потом в толстую безногую личинку, которая, не питаясь, окукливается уже по-настоящему. Только после всех этих бесконечных превращений из куколки выходит полноценная майка-ископаемое. Зачем все так сложно? Какими лабиринтами шел эволюционный отбор, создавая толстого, медлительного жука, защищающегося от врагов ядовитой кровью, растящего свое потомство таким странным способом? Неужели нельзя попроще?..
Кравчики — симпатичнейшие жуки. Облик у них трогательно деловитый. Челюсти снабжены большими клещами, но сразу чувствуется, что клещи эти — орудие труда, а не убийства. И вечно кравчики куда-то деловито спешат, вид у них страшно занятой, а черная хитиновая спинка перепачкана землей. Даже походка у них хотя и быстрая, но слегка неуклюжая, вперевалочку. Хищники так не ходят! Так ходят лесорубы, землекопы, метростроевцы, только что поднявшиеся из-под земли. А кравчик и есть лесоруб и землекоп одновременно, можно даже сказать, что и метростроевец. Только строит он не метро, а подземный дом — для своих детей. Дом кравчика не так прост. Тоннель идет в глубину на метр, а то и больше. По сторонам его делается несколько комнат-ячеек. В этих ячейках семья кравчиков, самец и самка, заготавливает впрок витаминизированное питание — нагрызанные на кусочки и смоченные слюной листья растений. Страшно любопытно наблюдать кравчика за работой по заготовке. Вот он вылезает из своей норки (отверстие в земле диаметром около сантиметра), осматривается и деловито, вперевалочку двигается к кустику лиственного растения. Вот он лезет наверх по стволу или стеблю, бесстрашно карабкается по отходящей в сторону ветке, добирается до листа и начинает его по кусочкам отгрызать. Челюсти действуют как короткие ножницы. Отрезанные куски просто-напросто сыплются вниз. Решив, что сделано для одного захода достаточно, он тем же путем спускается на землю, быстро находит сброшенные кусочки листа и по одному затаскивает их в свою норку, смешно пятясь и неуклюже переставляя широко расставленные лапки. В конце концов даже большой кусок зеленого питательного материала окончательно скрывается под землей, хотя видно, каких усилий стоит это кравчику. Через некоторое время он выбирается из норы и, слегка пошатываясь от усталости, вновь направляется на заготовительный участок. Возможно, это мама, а возможно — папа, потому что оба родителя-кравчика участвуют в строительстве жилья для будущих детей и заготовке зеленой массы…
Когда корма, по мнению мамы, в ячейках достаточно, она откладывает в каждую ячейку по яичку и вместе с папой тщательно закупоривает вход в норку землей, чтобы силосом да и будущими детьми не могли воспользоваться непрошеные гости. В спрессованной зеленой массе каждой ячейки вскоре начинается брожение. Теперь это настоящий силос, настолько качественный, что нашим животноводам не мешало бы у кравчиков поучиться. Как только силос готов, тут как раз из яичка выводится кравчиковая личинка и принимается за еду. Она очень быстро растет и уже через месяц становится взрослой. Окукливается тут же, в своих личных апартаментах, и вскоре в ячейке появляется жук, который проводит в земле конец лета, осень, зиму, а весной вылезает на свет божий, находит себе друга сердца — сотрудника. И все начинается снова…
Если кравчик — типичный представитель мирной профессии, труженик и вегетарианец, то жук-скакун — прирожденный разбойник, убийца-рецидивист. Если на упомянутой мною пока еще не открытой планете беспозвоночных окажутся чудовища, подобные жукам-скакунам… Нет, такое лучше не воображать. Если у тебя, читатель, слабые нервы, то лучше пропусти сейчас несколько строчек, не читай. А если прочтешь ненароком, то постарайся поскорее забыть, а то вдруг приснится. Во-первых, у жука-скакуна безжалостно выпученные глаза и огромные челюсти. И если челюсти кравчика — орудие труда, то здесь… Природа даже не позаботилась о маскировке: челюсти скакуна — два кривых зазубренных кинжала, острых, как бритва, отливающих металлическим блеском. По малейшему желанию хозяина они широко раздвигаются, как два коварно изогнутых турецких ятагана, направленных остриями и лезвиями навстречу друг другу, и, как только между ними окажется нечто живое…