Но вслух Берк лишь мягко сказал:
— Значит, увидимся завтра, после обеда. До свидания, Ариель.
Ариель нерешительно подняла глаза. Нет, в Рендел-холле она в безопасности, Берк ничего не сможет ей сделать. Она постарается, чтобы Доркас все время была рядом.
Девушка кивнула и, прищелкнув языком, послала Миндл вперед.
Берк не двинулся с места, просто смотрел ей вслед, наблюдая, как Ариель пустила кобылку в галоп по мелкой воде, так что по обе стороны разлетелись брызги, алмазами усеявшие амазонку.
Да, их первая встреча прошла совсем не так, как представлялось Берку. Такого фиаско он не ожидал.
Она была совсем не той Ариель, которую он помнил.
Эту Ариель он совершенно не понимал. Но хотел даже больше, чем раньше.
Берк недоуменно покачал головой. Почему Господь в своей бесконечной мудрости сотворил эту женщину и предназначил ее именно для него?
Берк погладил Эша по носу;
— Ну, старина, видно, так суждено и дело предстоит нелегкое.
Эш снова заржал.
— Почему она обращается со мной, как с чумным? На этот раз Эш промолчал.
Ариель замерзла, так замерзла, что зубы судорожно стучали. Она лежала голая, привязанная к кровати, руки и ноги широко раскинуты, запястья и щиколотки прикручены к кроватным столбикам атласными лентами. Он, конечно, был здесь, стоял у камина, спокойно, в небрежной позе, с хлыстом в руке, которым легко и ритмично похлопывал по ладони. Он был полностью одет.
Ариель ни о чем не молила, не упрашивала — это не имело смысла, только пристально смотрела на хлыст, зная, что скоро он опустится на ее тело, почти чувствуя жгучую боль каждого удара. Но он привязал Ариель так, что она лежала на спине. Обычно она стояла на коленях, на полу, опустив голову.
Ариель с трудом сглотнула, не в силах унять дрожь.
Но тут комната неожиданно наполнилась людьми. Теперь здесь оказалось по крайней мере еще шестеро мужчин, и все пили бренди. Она не понимала, откуда знает это, просто была уверена, что в рюмках именно бренди. Все смеялись, громко говорили, но Ариель не могла разобрать слов. Один из них взглянул на нее и сделал непристойный жест. Ариель, окаменев от ужаса, наблюдала, как незнакомцы окружили кровать. В руках у всех оказались хлысты. Тот, что стоял ближе, внезапно наклонил голову, сжал ее челюсть толстыми пальцами, так что Ариель не могла шевельнуть головой, и впился губами в ее губы.
Ариель пыталась отвернуться, закричать, потребовать, чтобы ее оставили в покое. Теперь она ощущала их руки на своем теле, щипки, шлепки, удары и широко открыла рот. пытаясь вскрикнуть, но не смогла издать ни звука.
И тут незнакомцы так же мгновенно исчезли, все, за исключением его — Пейсли. Он осыпал ее оскорблениями, презрительно вопил, что такая тощая жердь не может привлечь ни одного мужчину. Он даже напоил гостей, но они по-прежнему не хотели ее. Она просто никчемная тварь, ничего не стоящая, не годившаяся даже для развлечения.
Ариель хотелось истерически завопить, что она лишь рада этому, рада, что ни один мужчина не хочет ее, но слова по-прежнему не шли с губ. Она чувствовала, как по щекам катятся слезы, а во рту был соленый вкус. Теперь Пейсли широко, издевательски улыбался ей. Он швырнул на пол хлыст и расстегнул панталоны. Ариель молча глядела на него. Мужская плоть Пейсли отвердела и была готова к слиянию.
Теперь он сказал, что наконец возьмет ее. Он лег на нее, придавив всей тяжестью, грубо схватил за грудь, и Ариель неожиданно вскрикнула, громко, пронзительно, отчаянно. Нет, не Пейсли вонзался в ее тело. Это был Берк Драммонд.
Ариель, окончательно проснувшись, села в кровати, бессознательно растирая запястья и щиколотки, словно стараясь утишить боль.
— Это всего-навсего сон, — повторяла она себе снова и снова. Но почему Пейсли превратился в Берка Драммонда?
Потому что она чувствовала в нем угрозу. Бедняга, должно быть, вовсе не имел в виду ничего такого, просто страх перед мужчинами заставлял ее считать их воплощением зла на земле, грубыми, безжалостными созданиями, совсем как Пейсли Кохрейн.
Она зарылась в одеяла, пытаясь согреться. В комнате вовсе не было холодно, просто она замерзла, словно в жилах вместо крови текла ледяная вода. Девушка тупо спросила себя, сможет ли когда-нибудь почувствовать себя уютно и обрести покой.
— Ее милость сегодня не принимает, милорд. Берк оглядел лукавую физиономию старика и понял, что, подкупив дворецкого, сможет получить любые сведения. Почему Ариель попросту не велит вытолкать в шею этого мерзавца?!
— Скажите, что граф Рейвнсуорт желает поговорить с ней.
— Она знает о вашем визите, милорд, и велела передать вам свои извинения.
Филфер старательно смахнул пылинку с рукава ливреи.
— Правда, возможно, ее лордство не так больна, как кажется на первый взгляд.
Жалкий старый ублюдок! Давно уже у Берка так открыто не вымогали мзду!
— Вероятно, — согласился он, — но тем не менее объясните, что я приеду завтра, и надеюсь, к тому времени она почувствует себя лучше.
— Хорошо, милорд, как угодно, милорд. Берк подождал еще немного, не зная, что делать. Он не хотел уходить, не хотел поддаваться всей этой бессмыслице. Конечно, она не больна! В душе он прекрасно понимал, что Ариель просто не хочет видеть его. Вопрос: почему? Он настолько ей противен? Или по какой-то причине Ариель его боится? А может, все еще скорбит по своему ничтожному болвану-мужу?
Берк задумчиво направился к конюшням Рендел-холла где оставил Эша и Джошуа. Джошуа попросил у хозяина разрешения сопровождать его, и Берк рассеянно согласился, почти не обращая внимания на денщика.
Нет, поправился он про себя, больше денщика у него никогда не будет. Теперь Джошуа его камердинер.
Добравшись до низкого здания под черепичной крышей, Берк застал Джошуа за дружеской беседой с незнакомцем, чье худое жилистое тело ни на секунду не обмануло Берка. Мужчина был так же силен, как он сам, а возможно, еще сильнее.
— Милорд, — обрадовался Джошуа, — прошу вас, познакомьтесь с Джорди. Это грум леди Рендел и старший конюх.
«Странно», — подумал Берк, но благоразумно промолчал и вежливо кивнул;
— Рад знакомству, Джорди.
— Ваша милость, — так же вежливо ответил Джорди, и у Берка появилось отчетливое чувство, будто его рассматривают, оценивают и взвешивают, что одновременно забавляло и раздражало его.
— Мы вернемся завтра, Джошуа, — объяснил Берк, полностью игнорируя Джорди.
— Да, — согласился Джорди. — Завтра, милорд. До встречи, Джошуа.
— Ну и в чем дело, черт побери? — осведомился Берк, когда они направились по узкой аллее, ведущей от Рендел-холла.
Джошуа наклонился в седле и почесал лошадь за ухом.