Я сделала пару шагов вперед. Пустое ведро легко ударило по коленке. Идти в таком виде вдоль дороги — безумие. Но стоять и ничего не делать — тоже не выход.
Дорога была пуста. Обхватив себя руками, я обернулась в одну и другую сторону, пытаясь понять, откуда мы приехали, и зашагала. С трудом верилось, что происходящее правда. На глаза от обиды навернулись слезы, но я не могла позволить себе расплакаться.
«Нужно просто идти», — убеждала себя я.
Прошло около получаса. Дорога не кончалась, ни единой машины так не проехало мимо, а я начала замерзать. Ветер забирался под воротник и холодил коленки. И когда я поняла, это все, конец, показалось, впереди что-то мелькнуло.
Я остановилась. Несколько раз моргнула, увидев свет фар. Сердце застучало.
«Господи, пожалуйста, пусть внутри окажется кто-нибудь нормальный», — про себя взмолилась я. А потом увидела разворачивающийся Астон Мартин.
Нет…
Через минуту он поравнялся со мной. Окно плавно опустилось.
— Чего тебе? — хотела рявкнуть я, вот только дрожащий от холода и страха голос выдавал с потрохами.
— Да так, думал, вдруг нужно чего?
— Ничего мне от тебя не нужно, Северов. Проваливай.
— Как скажешь. Правда пешком до академии часа четыре придется идти.
Я выдохнула, чувствуя, как на глаза накатываются слезы ярости. Но, стиснув зубы, произнесла:
— Дойду, не сомневайся.
— Нет, не дойдешь. — Клянусь, я услышала в голосе усмешку!
— Да поше… — но только открыла рот от возмущения, не успела и слова сказать, потому что Север добавил:
— Ты идешь не в ту сторону.
Нет, сегодня явно не мой день!
Раз. Два. Три. Четыре… Вдох. Выдох. Я остановилась, прикрыв глаза.
— Ну так что? Подвести?
Я ни за что не доставлю ему такое удовольствие.
— Отдай телефон.
На удивление молча, Северов протянул мою сумку.
Вдруг вдалеке мелькнули фары другой машины. Да! Спасибо! Она ехала как раз в нужную мне сторону. Главное, добраться до города, а там уже разберусь как-нибудь.
— Чтоб ты знал, — произнесла я, наклонившись к открытому окну. — Я лучше в поле заночую, чем обращусь к тебе за помощью. — А потом развернулась и подняла руку, ловя попутку.
Машина оказалась простой. Старенькой модели, с самодельно тонированными стеклами. Проехав пару метров, она скрипнула тормозами и остановилась. Ура! Наконец-то помощь. Я шагнула к ней, но меня тут же отбросило обратно, словно я наступила на оголённый электрический провод, потому что оттуда вышли трое парней. День явно не удался, ведь если и могло быть что-то хуже общения с Севером, то это был тот самый случай.
— Подвести, красавица?
Фраза была сказана таким тоном, что не услышать в ней мерзкий подтекст было просто невозможно. Незнакомец дернул губами, опустив взгляд к моим голым ногам, а потом растянулся в мерзком подобии улыбки.
— Милое ведро.
Я уже и забыла, что так и стояла, вцепившись в него двумя руками, как в единственную опору. Остальные прыснули.
Один из парней шагнул вперед, и липкий страх разлетелся по венам.
— Не подходи! — выкрикнула я и резко обернулась.
Астон Мартин все еще стоял метрах в пяти по другую сторону у обочины дороги. Могла поклясться, что буквально слышала голос в своей голове. «У тебя нет выбора. Или ты сядешь в машину или останешься здесь. И тебе уже никто не поможет».
Ладно, Север. 1:1.
Отбитым уличным маньякам я предпочла тебя. Можешь гордиться.
И дернула с места так, будто за мной гнались.
***
Сидеть в одной машине с Северовым было странно. Последнее, что я могла представлять себе пять минут назад — снова оказаться с ним рядом. Но на этот раз я села спереди, не зная, чем руководствуясь, возможно, чтобы видеть сразу, что еще он замышлял. А может, просто со страху попутала.
Между нами висела стена неопределённости — словно табло со счетом. И я знала, ничья — не тот результат, который устроил бы нас обоих.
Север что-то выкинет. Вот только что именно, не имела не малейшего понятия.
Мы двигались в обратную сторону, к городу. Я пыталась вспомнить, какой дорогой следовали туда, но не могла разобрать ничего, кроме того, что находились мы где-то на юге. Наконец, показались дома, и я почувствовала облегчение. А потом Север свернул с дороги, заезжая прямиком на автомойку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вот так просто?
Что ж, 2:1 в мою пользу.
Машина остановилась. Мы все также продолжали сидеть внутри. И вдруг Северов нарушил молчание.
— Это Амина, — сказал он, указывая на женщину неопределённого возраста, которая, бросив быстрый взгляд на автомобиль, уже направлялась в нашу сторону.
— Очень рада, что ты знаешь, всех работников по именам.
— Разумеется, ведь эта автомойка принадлежит мне.
Он посмотрел на часы.
— Рабочий день заканчивается в семь. Жаль, сегодня ей придется задержаться. Сама понимаешь, отказаться она не имеет права.
Женщина, намылив пушистую щетку, принялась оттирать плоды моих стараний от капота. А мне вдруг стало не по себе.
— Амина снимает комнату за городом, туда добираться примерно час. Дома ее ждут трое детей. Но благодаря твоим усилиям, сегодня она попадет домой не раньше… — он снова посмотрел на часы, — … десяти вечера.
Впервые мне захотелось сквозь землю провалиться, сбежать куда угодно. Я даже готова была идти домой пешком, вот только двери машины оказались заблокированы. Внутри грудной клетки все сжалось, как будто в салоне автомобиля закончился воздух. Я хотела вдохнуть, но сделать это смогла лишь с огромным трудом и стыдливо прикрыла глаза.
Наверное, из всех вариантов наказания, Север выбрал самый болезненный.
— Я всегда хорошо относился к обладателям стипендий, — продолжил он. — Мне казалось, уж они-то понимают цену труда. Но… впервые я разочарован.
Опустив взгляд, я уже во второй раз ощутила на себе, каким сильным даром пристыжать обладает этот парень.
Он замолчал. Время шло. Мы сидели в полной тишине, нарушаемой лишь тихим шорканьем по металлу машины. Наклейки оказались цепкие и отходить так просто не собирались. На Севера я не смотрела, лишь иногда чувствовала его взгляд, но упорно не поворачивалась.
— Север… — слова путались, не желая выстраиваться в нормальные предложения. — Позволь объяснить, — попросила я.
Но он проигнорировал.
Я искоса глянула на него, чтобы понять, услышал ли. Но не увидела на лице ровным счетом ни одной эмоции. Опустила взгляд на руки, сложенные на коленях и произнесла:
— Выпусти меня.
— Зачем?
Господи, с какого времени извинения стали даваться столь сложно?
Я прикрыла глаза и прошептала:
— Хочу ей помочь.
Откинувшись в кресло, Север пригладил волосы, запустив в них обе ладони. После поездки к каналу, они растрепались, придавая ему непривычно разбитной и дерзкий вид, который в сочетании с кожаным салоном автомобиля, делал его больше похожим на рок звезду, а не на ученика элитной академии. А потом ответил:
— Нет.
— Но почему? — возмутилась я, аж подпрыгнув на сидении. — Полчаса назад ты буквально заставлял меня мыть эту чертову машину, а теперь я хочу сделать что-то действительно полезное, но ты не позволяешь!
— Во-первых, — я аж вздрогнула, когда он, повернувшись, произнес это. — Выбирай слова, когда со мной разговариваешь. Я тебе не друг и не очередной дворовый приятель, которым ты можешь крутить на раз два, — он щёлкнул перед моим лицом пальцами. — А во-вторых, я хочу, чтобы запомнила каждую чертову минуту, когда из-за тебя страдает другой человек. И возможно в следующий раз ты будешь думать.
— Но… — попыталась запротестовать я.
— На этом все.
И больше он не сказал ни слова.
Когда машина остановилась у академии, Север приказал: — Иди. Чтобы больше я тебя не видел. — Впервые захотелось подчиниться. Без пререканий.
В комнату я вернулась настолько морально опустошённой, словно не сидела в дорогом автомобиле, а разгружала вагоны с углем.