– Одна из всех ваших дьявольских штучек! Вы, вы... о, вы... – Она замолчала, пытаясь придумать, чтобы такое обидное сказать ему.
Несмотря на то что, она говорила на четырех языках, только один из них в эту минуту был способен выразить ее мнение о сэре Йене и Лючия перешла на итальянский:
– Tu furbo bastardо manipolatore!
– Я вынужден возразить. Умный и хитрый, с этим могу согласиться, но уверяю вас, мои родители были женаты целый год до моего рождения. – Он потянулся к ручке двери. – Обед подается в семь часов. Поскольку к нам присоединится моя десятилетняя племянница, я предлагаю вам надеть что-нибудь менее... – Его холодные синие глаза оглядели лиф ее платья с полным отсутствием мужского интереса. – Менее откровенное.
Она не успела и слова сказать, как он закрыл перед ней дверь.
Лючия смотрела на дверь, вне себя от возмущения, что этот несносный человек взял над ней верх и при этом воспользовался нечестным приемом.
Она сбегала из школ, от родственников, из дворцов и монастырей только ради того, чтобы оказаться под властью Йена Мура. Если этот человек начнет следить за каждым ее шагом, у нее не будет никакой свободы.
Accidenti!Они все хотят, чтобы она вышла замуж? Как, черт побери, она сможет найти нужного человека, когда Йен Мур будет все время топтаться рядом и напоминать ей и каждому, с кем она познакомится, о приличиях? В таких условиях ни одна пара не сможет по-настоящему полюбить друг друга.
А как же ее мать? Лючия остановилась перед окном, подняла задвижкуи выглянула наружу. Поблизости ни одного дерева. Этим путем ей не убежать. Она с досадой закрыла окно и принялась ходить по комнате.
– Furbo bastardo, – ворчала она и продолжала облегчать душу, обзывая Йена Мура все более оскорбительными итальянскими словами.
И только, когда для него больше не осталось таких слов, она остановилась. Она подняла взгляд, увидела свое отражение в стоявшем на туалетном столике зеркале и лишь тогда, глядя себе в глаза, признала истинную причину своего разочарованно. Она недооценила этого англичанина и сердилась на него за то, что допустила такой глупый просчет.
Она убеждала себя, что не имеет никакого значения, где она живет. Она не за тем приехала в Англию, чтобы ей запретили видеться с матерью. Она будет носить то, что ей нравится, и ходить туда, куда пожелает. И видит Бог, она не позволит никому, особенно этому человеку, выбрать ей мужа.
Ее взгляд скользнул с ее отражения на закрытую дверь. Она просто должна быть умнее сэра Йена Мура.
Когда Йен переоделся к обеду и вернулся в гостиную, он увидел, что Дилан уже приехал домой. Поскольку мисс Валенти еще не спустилась, чтобы присоединиться к ним перед обедом, она стала предметом их разговора.
– Надеюсь, ей здесь понравится. – Грейс взглянула на деверя с беспокойством в зеленых глазах. – Ведь здесь все чужие ей люди.
– Ты ей пришлась по душе, и я уверен, она постепенно привыкнет к здешней жизни. – Йен сел на стул напротив супружеской пары, устроившейся на диване. —У мисс Валенти в характере довольно сильна авантюрная жилка, и я внушил ей мысль, что жить с людьми, имеющими сомнительное прошлое, будет интересно.
– Ты всегда отличался хитростью, – заметил Дилан.
Йен вспомнил слова, недавно произнесенные мисс Валенти.
– Мне это говорили. – Он улыбнулся. – Грейс много помогает, подыгрывая мне.
– Да, – подтвердила Грейс. – Я не сказала мисс Baленти, что теперь мы весьма уважаемые члены общества.
Дилан рассмеялся и, повернувшись, поцеловал волосы жены.
– Мы с тобой уважаемые, – тихо сказал он. – Кто бы мог подумать!
Йен с благодарностью взглянул на невестку.
– Спасибо, что ты берешься присматривать за девицей. Я прекрасно понимаю, какая это огромная ответственность.
– Не стоит благодарности, Йен, – заверила она. – это наименьшее, что я могу сделать, после того, как ты вернул мое доброе имя.
– Кажется, спасение репутаций молодых леди становится моей участью, – усмехнулся Йен. – Но, Грейс, я надеюсь, ты не пожалеешь об этом. Опекать мисс Валенти – нелегкая задача. Однако, думаю, она тебе по плечу.
– Найти с ней общий язык не составит трудности для моей жены. – Дилан положил руку на спинку дивана позади Грейс. – Должен сказать, она прекрасно справляется со мной, да и с Изабель тоже. Думаю, мисс Валенти не доставит ей особых хлопот.
– Тебе было бы лучше сначала познакомиться с молодой леди, прежде чем делать такие заключения, – ответил Йен. – Поверь мне, дорогой братец, мисс Валенти способна сотворить такой хаос, какого даже ты никогда не смог бы создать.
– В таком случае мне не терпится познакомиться с ней. Обожаю хаос. Ты остаешься на обед?
Йен с удивлением взглянул на Грейс.
– Разве ты ему не сказала?
Грейс безнадежно махнула рукой.
– Его целый день не было дома, он только что явился. Я всего лишь успела рассказать ему о мисс Валенти и своей роли дуэньи до твоего прихода. У меня не было времени сообщить остальное.
Дилан посмотрел на жену, перевел взгляд на брата и взглянул на жену.
– И что это – остальное?
Ему ответил Йен:
– Пока мисс Валенти живет здесь, я тоже поселюсь у вас.
– Что? – Дилан издал полный отчаяния стон, который, как надеялся Йен, был шуткой. – Господи, это обязательно?
– Да, я вынужден. Я знаю, Дилан, мы не всегда с тобой ладим, но я не могу позволить Грейс взвалить на себя всю ответственность за поведение мисс Валенти. Это было бы слишком тяжелое бремя. У нее полностью отсутствуют понятия о приличии, и какому-нибудь охотнику за приданым будет легко поставить ее в компрометирующее положение и воспользоваться этим. Пока она благополучно не выйдет замуж, я намерен следить за этой молодой женщиной, как ястреб.
Дилан насмешливо улыбнулся:
– А-а, ты боишься, что она ускользнет с каким-нибудь фатом в укромный уголок сада и они обменяются несколькими поцелуями?
Именно этого он и боялся. Йен с мрачной решимостью посмотрел на брата.
– Ей не удастся никуда ускользнуть.
– Бедная мисс Валенти, – проворчал Дилан. – Если ты будешь махать крыльями над ней, она не сможет даже развлечься.
Йен подумал о кокетливых взглядах ее черных глаз, дразнящем смехе и прекрасной фигуре.
– Полагаю, Лючия Валенти уже имела достаточно развлечений, чтобы их хватило на всю жизнь.
Йена не удивило, что мисс Валенти пренебрегла его указаниями относительно ее платья. Когда она вышла к обеду, на ней было девственно белое платье, но и намек на непорочность нельзя было углядеть в ее декольте. Оно было достаточно глубоким, чтобы любой мужчина, имеющий глаза, мог рассмотреть, что оно подчеркивало. От Йена не ускользнуло ни то, как поднялись брови Дилана при виде таких совершенных форм, великодушно выставленных на обозрение, ни насмешливая улыбка, с которой на него посмотрел брат. Дилан обладал чувством юмора, всегда вызывавшим у него раздражение.